Ветер перемен - Инна Андреевна Бирюкова

тогда я поняла, что чудом не угодила ей под ноги. Пара огромных копыт просвистела у меня перед носом.

– Жить надоело?! – испуганно вскричал возница.

Не ответив, я помчалась дальше и, шмыгнув в узкий проулок, припустила по нему. Проулок вывел меня на задний двор мясной лавки. Мясник в грязном фартуке, заляпанном засохшей кровью, сосредоточенно разрубал коровью тушу. Я очень постаралась не опорожнить свой желудок тут же. Мясник удивлённо на меня уставился.

– А меня замуж выдают. Насильно, – не нашла я ничего лучшего, как сказать правду. – Догонят скоро…

Мясник хмуро кивнул мне в сторону маленькой, едва державшейся (а точнее – болтавшейся) на петлях деревянной дверки.

– Спасибо! – я ужом просочилась в тесное помещение и тут же угодила ногой в пустое ведро. Свет едва пробивался сквозь щели в двери. Я прислонилась спиной к стене и устало закрыла глаза.

«Подлый наёмник! Как он мог?!» – билась в голове лишь одна гневная мысль.

«Ты лучше подумай – почему он колдовать не стал?» – вмешался здравый смысл.

«Что?..»

«Что-что! Одно заклинание – и взяли бы тебя как миленькую!»

«Ну… Растерялся… Замешкался… Да мало ли что! Какое мне до этого дело? Он меня предал!»

«Детка, он не хотел, чтобы ты попалась. Другого объяснения тут нет, да и быть не может!» – вмешалась совесть.

«Глупости!» – вспылила я, и тут внезапно приоткрылась дверь.

– Выходи. Ушли они, – сообщил мясник, добродушно ухмыляясь.

– Вы мне, можно сказать, жизнь спасли, а мне вас и отблагодарить нечем, – я смущённо вывернула карманы. – Ни копеечки…

– Будет тебе… Али я не человек, а мертвяк бездушный?

Я улыбнулась:

– Из города можно выйти только через главные ворота?

– Нет. Есть одна тропка тайная… Обождёшь до ночи в лавке моей, а как смеркаться начнёт – выведу. Она к лесу ведёт, но он небольшой, поплутаешь немного да и на дорогу выйдешь.

Ночь я провела на небольшой полянке под раскидистым дубом, вздрагивая от каждого шороха. А теперь шла, в принципе не зная куда. Но, рассудив, что лес не бесконечный, и когда-нибудь я из него выйду, старалась придерживаться определённого курса.

Когда меня стало подташнивать от однообразных деревьев, а от жутковатых звуков леса подозрительно задёргался левый глаз, вышла к дороге. Огляделась. С одной стороны тракта тянется опротивевшая полоса леса, с другой – необозримые поля. Чудесно! Я не имела ни малейшего представления, где нахожусь. И куда теперь? Естественно, до ближайшей деревни, в которой смогу отдохнуть и расспросить кого-нибудь, куда же меня всё-таки занесло.

Брести по пыльной дороге оказалось не намного приятней, чем по лесу.

Я шла, еле передвигая ноги, злая на весь мир.

Ну почему не подчинилась отцу?

Ну почему не поддалась на уговоры Каролины и Марго?

Сидела бы себе за роскошным столом. Потом веселилась на каком-нибудь балу…

А муж – при одной мысли о нём меня передёрнуло – глядишь, и помер бы годика этак через два-три…

Увлёкшись самобичеванием, я не заметила, как вышла к развилке и уткнулась носом в табличку на старом гнилом колышке.

– Дальние Зорьки, – вслух прочитала я.

Смеркалось быстро. За считаные минуты наступили сумерки.

Я удивлённо присвистнула: деревня словно вымерла. Не бегают чумазые дети, играя в разбойников; не сидят старушки на лавочке, щёлкая семечки и перемывая соседям косточки; не шатаются подвыпившие мужики… В каждом доме двери заперты на засов, ставни плотно закрыты. И стоит жуткая, неправдоподобная тишина.

Я нахмурилась – что за бесовщина? – и требовательно постучала в первый попавшийся дом. Дверь не открыли.

– Кого там леший в таку пору принёс? – раздался раздражённый мужской голос.

– Я…это… – от такого гостеприимства немного растерялась. – Мне бы переночевать.

– Места нет, – отрезал голос.

– Но…

– Сказано тебе, гуляй отседова! Зараз ось пса спущу, порвэ тэбэ як отой Тузик ганчирку!

Мама! Я собак боюсь! Но не под забором же ночевать.

– А может, подскажете хоть, где у вас тут постоялый двор или…

Договорить я не успела, меня перебил усталый женский голос.

– Идите на край села, увидите дом на отшибе – там знахарка наша живёт, она пустит.

– Спасибо…большое, – процедила я и, еле удержавшись от соблазна пнуть ногой ни в чём не повинную дверь, отправилась на поиски знахарки.

Я уже успела немного отойти, как вдруг услышала тихий скрип открывающейся калитки. Я с надеждой обернулась. Может, хозяева передумали? На край села идти ох как не хочется. От того, что я увидела, мне стало как-то уж слишком нехорошо. Хозяева не передумали. Они решили убедиться, что непрошенная и довольно настырная гостья убралась восвояси. Людьми они оказались добросовестными и для достижения пущего эффекта отпугивания меня от дома спустили-таки собачку. Я выругалась такими словами, коих от себя не ожидала, и дала стрекача, поднимая тучи пыли. Собачка проводила меня до середины села и с чувством выполненного долга ехидно полаяла вслед. Пытать счастье в других домах я не рискнула – а ну как тут все со стрелой в голове?! – и, переведя дух, поплелась к знахарке.

Дом я увидела сразу. С замиранием сердца постучала…

Стройная девушка в чёрном простеньком платье, доходящем ей почти до пяток, толкла в ступке резко пахнущую траву. Пламя свечи освещало роскошные бледно-золотистые волосы, локонами спадавшие чуть пониже плеч.

В дверь постучали. Знахарка сдула чёлку со лба и, пробурчав что-то себе под нос, пошла открывать.

На пороге стояла девушка. Короткие рыжие волосы стянуты в тугой хвостик. Лицо измотанное, осунувшееся, но глаза задорно блестят.

Знахарка вопросительно на неё посмотрела. Странно… Оружия нет. Лошади, судя по рваным сапогам, на которых толстым слоем осела дорожная пыль, тоже не имеется. Откуда она здесь взялась?

– Извините, можно у вас переночевать?..

– Заходи, – знахарка посторонилась.

Я оказалась в уютной комнатушке. От специфического запаха многочисленных травок засвербело в носу. Я пару раз чихнула.

Со знахаркой мы быстро поладили. Чара жила одна, и очень обрадовалась подвернувшейся компании. Не то чтобы ей не нравилось обретаться в одиночестве, но иногда делалось скучно. Деревенские жители её уважали, но и побаивались, поэтому друзей не было. Зато работа всегда находилась: у кого роды принять, кого от похмелья избавить, где скотину подлечить.

Мы проговорили около получаса, а потом Чара всё-таки вспомнила, что является непосредственно хозяйкой, а я гостьей, и плюхнула на стол огромную миску с пирожками, смущённо сказав:

– Вчерашние, но ещё вкусные.

Мне было решительно всё равно, что есть, главное, чтоб жевалось и глоталось без проблем.

– Чара, а какое сегодня число? – насытившись и откинувшись на спинку стула, спросила я.

Знахарка задумалась, загибая пальцы и беззвучно шевеля губами.

– Двадцать второе. А что?

Я чуть не взвыла. Ничего особенного, кроме моего дня рождения. Для начала, я вообще о нём забыла! И потом, вместо того, чтобы в роскошном платье веселиться на званом ужине с десятком-другим кавалеров; вместо того, чтобы принимать подарки и поздравления; вместо того, чтобы ловить восхищённые взгляды воздыхателей и завистливые – подруг (ещё не известно, что приятней!)… Вместо всего вышеперечисленного