Саван - Ник Юго

Я предложил парням разделиться, троим сделать обход вокруг острова, а двоим остаться рыбачить и сходить за водой. Ник вызвался остаться, Вано и Андрей захотели идти со мной. Группы определились, и мы выдвинулись в сторону большого пляжа, оставляя Сашку и Ника заготавливать рыбу. Солнце было еще низко, и я планировал вернуться в лагерь еще до заката.

Высокая, судя по всему, сорная трава цеплялась за штанины моих армейских брюк. Флора этого места не удивляла своим разнообразием. Похоже, что в рамках острова эволюция не могла разгуляться слишком сильно. Замкнутая экосистема клочка суши была довольно скудна. Несколько видов кустов, несколько видов деревьев. Однообразная трава.

Солнце нещадно жарило мне затылок, потерев его шершавой рукой, я прикинул, что идти до пляжа еще около часа. Андрей шагал левее, он подходил к зачаткам ранее не виденных цветов и пытался их нюхать, разочарованно обнаруживая, что они ничем не пахнут.

Вано в своей черной кепке шагал впереди. Я столько раз ходил с ними в походы, столько раз мы оставались один на один с природой, и каждый раз я доверял им, даже предположить не мог, что когда-то вынужден буду положиться на друзей больше, чем прежде. Ведь сейчас мы не просто на прогулке, нам нужно выжить. Всем. Вместе.

«Что делает человека другом?» — задумался я. А что такое вообще друг? Повертев это слово на языке, я не смог дать внятного определения. Если в общих чертах, то нас связывало схожее мировоззрение, доверие. Эмоции парней были мне понятны. Мне интересно с ними, они понимали меня, а я — их. Но в какой момент мы стали друзьями? Вот сперва мы просто общались в институте и на работе. А потом — бац, вместе съездили на десяток сплавов и походов. В какой-то неуловимый момент мы стали друзьями…

Вдали начал мелькать вытянутый пляж. Путь предстоял долгий.

Саша

Клев закончился после двенадцатой рыбины. Мы давно перестали слышать шаги удаляющихся парней. Собрав постиранные вещи и насадив рыбу на оставленные копья, мы накинули одежду посуше себе на плечи и выдвинулись в сторону лагеря. Обратный путь нашли без всяких проблем. Ориентиром выступал Клык Симбы. В лагере мы оставили рыбу, накинув на нее тент, чтобы защитить от солнца, и взяли емкости с водой, какие смогли найти, жадно отпив из пятилитровой бутылки. Путь туда-обратно до озера занимал около полутора часов. Удочки во второй раз мы с собой не брали, рассудив, что рыбы на сегодня хватит.

Прошел полдень, мы закончили все насущные дела. Я предложил Нику посмотреть на малый пляж. Судя по карте, он был совсем близко. Ник согласился. Шли мы примерно столько же, сколько и до косого озера. Двигались на запад, и нам открывалась длинная пляжная коса. А вдали появился остров. Альберт был прав, деревья, видневшиеся там, были огромны. Между островами — кучки скал, судя по всему, когда-то эти клочки суши были одним целым.

— Нам нужно починить катамаран, — неожиданно заявил Ник.

— Куда ты собрался плыть? — спросил его я. — Непонятно, где земля. И какую сторону выбрать?

— Дак вот же она. — Ник указал на остров с огромными деревьями. — У меня есть идея, как поставить катамаран на ноги. Направление мы выберем, не сомневайся, просто я хочу быть готов к этому времени. Меня выводит из себя мысль, что мы беспомощны и можем застрять здесь надолго.

— Сейчас вернемся и посмотрим, что можно сделать. — Я задумчиво подтянул камушек с земли в ладонь. — У меня все не идет из головы мысль. Кто же оставил те надписи в пещере? Если эти события здесь произошли, и мир захвачен теми пришельцами, не опасно ли нам идти к ним?

— Все лучше, чем не делать ничего. — Ник метнул плоский камешек по морской глади так сильно, что он скакал по воде до тех пор, пока я не смог его разглядеть. — Я хочу знать, кто они и чего добивались. Ведь по их воле мы оказались здесь. Уверен, в этом мире мы найдем у кого спросить. Нужно только добраться до континентов, если они есть.

Мне нечего было ему возразить. Оставаться на острове слишком долго неразумно. В лагере мы отрыли ремкомплект от катамарана и лягушку. Осмотрев пробитую гондолу, обнаружили с десяток мелких отверстий и самую проблемную рваную пробоину, на ее закрытие едва хватало резины из комплекта. Ник предложил сэкономить материал и вырезать кусок как раз по месту, а освободившуюся резину пустить на заклеивание мелких отверстий. Мы отвязали гондолу от алюминиевой рамы, по сути, разобрали весь катамаран. Приметить кусок резины на сдувшейся гондоле было проблематично, тогда я попробовал растянуть гондолу изнутри с помощью приобретенной силы. Я представил, как растягиваю внутри стенки, натягивая их до скрипа, заполняя пространство накопленной силой. Это было очень сложно, тут и там гондола проседала, мне не хватало сил наполнить ее везде. А после минуты таких усилий и вовсе закружилась голова.

Ник сменил меня, попробовав самостоятельно развить мою идею. У него получилось не лучше, гондола трепыхалась, как сдувающийся питон.

— Фух. Я сдох. Почему это так выматывает? — спросил я Ника, усталость после минуты применения силы у меня была, словно после продолжительного бега. Устали руки и спина. Хотя я ими практически не пользовался.

— У тебя еще завтра все болеть будет. Я сегодня страдаю, вчера перестарался с топором, пробовал рубить с помощью силы березовые ветки. Я думаю, это нагрузка на все тело. — Ник смотрел на победившую нас гондолу с презрением. — А знаешь что? Давай попробуем вместе. Ты растягивай с этой стороны, а я буду с той.

Когда мы расселись по концам гондолы, у нас вместе получилось намного лучше, резина вся вздулась, и я даже успел приложить кусок к пробоине, но спустя мгновение опустил руки без сил.

— Жесть… — простонал я. Ладони мелко трясло. Применять силу и делать что-то руками — задача невозможная. Это словно писать двумя руками одновременно. Причем одной — на английском.

— Завтра будет проще. Дело практики и времени. Я вчера едва один камушек мог держать, а сейчас… — Ник притянул три небольших камушка из под костра и начал ими жонглировать с помощью силы, не касаясь руками. Он поднял правую руку, словно бы держал в ней