Принуждение к любви - Александр Звягинцев

- Сбора разведданных, - ввернул я, надеясь хоть как-то уязвить Анетту.

- И разведданных тоже, - спокойно согласилась она.

Стыдиться и скрывать здесь, на ее взгляд, было нечего. И действительно, чем одни данные хуже других? Данные и есть данные. Какая разница, какими способами они добыты.

- А затем эти решения обретают форму политических и государственных идей, которые, в свою очередь, приводят в действие конкретные механизмы. Например, есть механизм превращения демократических выборов в государственный переворот. Никто его ни от кого не скрывает.

- Анетта, это же набор банальностей. Неужели ты этого не понимаешь?

- А я тебя честно предупредила, что речь идет о вещах общеизвестных. Банальности - не неправда, а общеизвестные истины. Общеизвестные, затертые, но - истины.

- Как же нас будут ограничивать?

- А ты еще не понял? Ограничат - значит лишат возможности мешать жить другим. Для этого Россию погрузят в дрязги и споры с Прибалтикой, Грузией, всякими там Молдовами… Они будут грызть ее непрерывно и безжалостно. И бесстрашно, потому что за ними будут стоять большие дяди. Ее будут унижать и оскорблять, лишая таким образом опасных иллюзий и бесполезных заблуждений. В этой бесконечной пытке американцы и европейцы покажутся нашим соотечественникам ангелами с крыльями. Уже сегодня для наших доблестных граждан, тоскующих о былом величии, страшнее Грузии зверя нет! То ли еще будет?

- Суки рваные! - вдруг вырвалось у меня.

- Вот как? - Разумовскую мое неполиткорректное замечание ничуть не задело. - А не надо быть дураками и лузерами. У нас были все шансы, но мы не смогли ими воспользоваться. Кстати, тебе не приходила в голову простая мысль: может быть, время нашего народа-богоносца прошло? Надорвался он в испытаниях, которые сам вызвал на свою голову… Как это там у Некрасова? «Все, что мог, ты уже совершил! Создал песню, подобную стону, и духовно навеки почил?..»

- Запомнила! - пробормотал я, невольно подумав, что совсем недавно об этом же мы говорили с Женькой и я сам говорил чуть ли не то же самое.

- На днях специально перечитала, - не стала напускать на себя излишнюю ученость Анетта. - В Интернете. Вдруг вспомнилось - «духовно навеки почил»… А что это? Откуда? Ну и набрала в Google. Кстати, очень познавательное чтение.

- Там еще есть про то, что «вынесет все - и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе».

- Да что ты говоришь?! - издевательски вопросила Анетта. - Вот жалко, что я не дочитала! Это, наверное, про коммунизм?

В том, что говорила Разумовская, для меня не было ничего неожиданного. Мы с отцом и эту точку зрения обсудили не раз. Он во время этих разговоров, между прочим, напомнил мне, что и в Крымскую кампанию было немало тех, кто желал России поражения, а позору России «огорчались не слишком»… В этом совершенно открыто признавались. Это было модно и считалось «прогрессивным». Так что тут у нас наследственные недуги.

Но почему-то мне раньше казалось, что Разумовская все-таки не из этих, что она многое наигрывает, изображает, преувеличивает, потому как ей по должности положено. А выходит, моя Анетта и не думала притворяться!

Надо честно сказать, мы все-таки странная пара. Какие-то извращенцы. И только этим можно объяснить, почему мы уже столько лет вместе. Есть вещи, которые я в людях ненавижу, в Анетте их с избытком, но ее я люблю. Есть в людях качества, которые она презирает откровенно и демонстративно, и во мне их вполне достаточно, но почему-то я никогда не сомневался, что она любит меня.

Она вся - решимость действовать, повелевать, и никаких сомнений в своем праве на это у нее нет. Я всегда первым делом думаю о том, что будет, если ничего не делать. И обычно у меня бывает масса объяснений своему бездействию. Мы, люди восточные, понимаешь, доверяем своей интуиции, внутреннему чувству справедливости, поскольку именно они изначальны и верны, а законы человеческие пишутся и переписываются в угоду моменту, это я как юрист лучше других знаю…

Анна Юрьевна Разумовская - это воля, высокомерие и беспардонная практичность, а я всегда думаю, вправе ли я помыкать кем-то и к чему это приведет? А вдруг ни к чему хорошему? Устраивать судьбы народов я бы ни за что не решился. А она берется за них запросто. Потому как совершенно убеждена в своей правоте.

Я с трудом выношу всякий гонор, кичливую заносчивость. В Разумовской же этого добра сколько угодно, включая намеки на аристократизм и родословную, ведущуюся чуть ли не от Гедиминовичей.

Вот и получается: от гонора меня воротит, а без Анетты не могу. Казус природы, игра неведомых страстей! Наверное, именно о таких чувствах великий Лопе де Вега сказал: «Кто не обожает недостатки той, которую он любит, тот не может сказать, что он в самом деле влюблен». Но надо отметить, что до такого состояния, о котором поведал незабвенный классик, я еще не дошел. Полюбить гонор Разумовской во всей его красе и откровенности выше моих сил. В моем положении его просто лучше не замечать.

- Господи, Ледников, не смотри на меня так! Я не чудовище и не безродный космополит. Но надо же трезво смотреть на вещи.

Да-да, они всегда призывают трезво и разумно смотреть на вещи, подумал я, а потом оказывается, что это означает просто сдать свою страну.

- Ты знаешь, моей маме уже много лет - я ведь была очень поздний ребенок, - вдруг печально сказала Разумовская. - В последнее время она страшно сдала. Вдруг совершенно невыносимо одряхлела. Но не хочет этого признавать. Все время пытается что-то делать - готовить, покупать продукты, сама тащится за пенсией, хотя ноги уже не несут… В результате я все время боюсь, что она спалит кухню. Или окажется под машиной. В магазине ее обворовывают, пенсию какие-то подонки вытащили… Я пытаюсь ее убедить, что не надо все это делать, а она обижается, все время вспоминает, какие сумки таскала когда-то домой после работы, как сама делала в доме ремонт! Да помню я эти сумки, ну и что? Кончилось это время. И не вернется. Надо только признаться себе в этом и не усложнять жизнь - другим и себе в первую очередь. Это и к нашей разлюбезной державе относится.

- Хорошо-хорошо, - успокоил ее я. - С матерью-родиной мы разобрались, с ней мне все ясно. А вот какую судьбу вы готовите нэньке Украине? Если это, конечно, не секрет?

- Этому секрету сто лет в обед! Ты помнишь, что писал Трубецкой о независимой Украине?

- Представь себе, помню. Без всякого Google. Независимая Украина может быть только антироссийской…

- И что тебе еще надо? Напомнить, что Украина самая большая и развитая из бывших советских республик? Что она расположена между Россией и Западом? Здесь чистопородных славян больше, чем в России, инородцы практически отсутствуют. Сложи все это, и что ты получишь? Идеальный и реальный противовес российской опасности. Это будет самое прочное и болезненное кольцо в ноздре медведя! Самое тяжелое и прочное ярмо. Газовые войны, из которых не будет пристойного выхода, споры из-за флота и Севастополя, русского языка и металлургии… Мальчуган, ты сам знаешь, что все это неизбежно, причем на годы, на десятилетия вперед. И каждый раз новая Украина будет тащить Россию в международные суды, к международным экспертам, и Россия сама будет умолять: рассудите нас, господа хорошие! И господа рассудят. С великим удовольствием. Еще и поинтересуются: а как вас судить? По закону или по совести? Вот так, мальчуган. Так что за Украину не беспокойся. Это будет новый центр славянства, православия, постсоветских государств. Но центр, ориентированный на Запад и весьма предсказуемый. Никаких извечных московских сюрпризов и зигзагов, от которых у впечатлительных господ европейцев мороз по коже дерет или приступ диареи наблюдается. Никакой ненависти к католикам и протестантам. Наоборот, здесь абсолютно реально объединение христианских церквей. Господи, Ледников, это же арифметика для первоклассников! - укоризненно протянула Разумовская. - И вообще, спроси об этом у своего отца, он тебе все объяснит лучше меня.

- У кого? - опешил я.

- У своего папы, - хладнокровно повторила она.

Ай да Анетта! Ай да сукин сын! Что она там еще мне приготовила?

- Не помню, чтобы я вас знакомил.

- А мне не требуется чья-то помощь, если мне нужно познакомиться с мужчиной.

- И где же это случилось?

- Что-то ты сегодня туповат, мальчуган. Не представляю, как ты работал следователем. Так вот, познакомилась я с твоим отцом по телефону. А звонила не для того, чтобы поведать ему о наших с тобой человеческих слабостях и грехах…

- Для чего ты еще могла ему звонить?

- Я работаю, Ледников. Тружусь. Как вол. Где-то год назад мы начали проводить опросы серьезных экспертов для составления прогноза событий на Украине. Не наших же самовлюбленных политтехнологов и некомпетентных дипломатов было опрашивать? Мы такими глупостями не занимаемся. Поэтому нашли людей, связанных с Украиной, знающих ее историю, понимающих, чем тут люди живут и дышат. Мы работаем таким вот манером. Когда я увидела в списке фамилию твоего отца, я решила позвонить ему сама. Было любопытно поговорить с родителем моего милого мальчугана.