Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но всё время где-то в подсознании у него шевелилась неотвязная мысль о странном выражении в глазах девушки, и вдруг мир электричества, мир холодной красоты и сверхчеловеческого совершенства поблек и растворился в знакомой обстановке гаража, который был озарен сейчас новым, теплым и живым светом, ибо Дэви неожиданно для себя понял, что девушка, недавно переступившая этот порог, была подавлена разочарованием, Дэви откинулся назад и повернул выключатель приемника.
– Ну, как там дела? – мягко спросил он.
Вики потянулась к разбитой лампе и потрогала её.
– Вы хотите сказать – у дедушки?
– Да.
– Мы оба чувствовали себя как-то неловко, вот и всё. – Она осторожно взяла со стола осколок стекла и вдруг вскинула на Дэви глаза, молившие сказать ей правду и словно обещавшие, что впредь она никогда не попросит о такой огромной услуге. – Он в самом деле ждал меня?
– Что вы хотите сказать?
– Он даже не приготовил мне комнату. Говорит – забыл, но если он мог забыть…
– Он знает, что вы пошли сюда?
– Должно быть, знает. После ужина он сказал, что ему надо поработать. Я не знала, чем заняться, вышла на веранду и стала ждать вас. Потом пошла в мастерскую и спросила, как пройти в ваш гараж. Он даже не поинтересовался, зачем мне это. – Голос Вики упал. – Он просто объяснил мне дорогу.
Вики огляделась вокруг, точно недоумевая, как жизнь могла забросить её в такое место. Дэви в отчаянии следил за нею взглядом.
– Но ведь вы сами сказали, – торопливо заговорил он, – что всё в конце концов образуется.
– Да, сказала. Вопрос в том, верю ли я в это.
– Верьте! – настойчиво произнес Дэви. – И всё будет хорошо. Я провожу вас домой. Мы посидим на веранде – у меня есть немножко времени.
– Нет, – поспешно отказалась Вики. – Мне сейчас не хочется возвращаться туда.
– Вам не понравилось у дедушки?
– Нет, – сказала она таким тоном, будто вопиющая неуместность этого вопроса вызвала у неё лишь жалость к Дэви. – Всё это так непохоже на то, чего я ждала. Я даже не знаю, как вам объяснить, что я думала тут найти.
– Наверное, своего рода семью.
– Да, конечно. – её темные глаза взглянули на него вызывающе. Дэви подумал, что она сейчас похожа на мальчишку, задирающего взрослого мужчину. – А что тут плохого?
– Ничего плохого. Но, знаете, ведь никогда ничего не бывает так, как предполагаешь. И вы оказались не такою, как я вас себе представлял.
Ей следовало спросить: «А какой вы меня представляли?» – но она промолчала. Дэви заметил – каждый раз, когда он наводил разговор на то, что он о ней думает, Вики становилась безучастной и отгораживалась стеной, сквозь которую не донесся бы даже его крик.
Вики медленно покачала головой.
– Я, вероятно, утром уеду. И, собственно говоря, я пришла попрощаться с вами.
– Неправда! – вырвалось у Дэви. – Вы только что это придумали!
Вики негромко рассмеялась.
– Когда я шла сюда, я ещё не знала, что уеду, но теперь я твердо знаю.
– Она протянула ему руку. – Вы были очень добры ко мне. А домой я дойду одна.
Дэви сделал вид, что не замечает её руки, словно это могло заставить её хоть немного задержаться. У него мелькнула мысль плюнуть на подготовку к завтрашнему экзамену и, если надо, всю ночь провести с нею, бродить по пустынным улицам и говорить, говорить, чтобы голос его прошиб наконец эту стену безразличия. Но как же её убедить, если у него нет иного довода, кроме того, что ему просто хочется, чтобы она осталась здесь?
Дверь открылась, и вошел Кен. Он увидел их, только пройдя несколько шагов. Остановившись, он взглянул на Вики, потом на Дэви. Глаза у него были такие ясные, будто в них ещё отражался мерцающий свет звезд. Он ещё раз посмотрел на Вики – на этот раз более внимательно, и на лице его появилась улыбка, в которой сквозило легкое любопытство.
– Здравствуйте, – сказал он с вопросительной интонацией в голосе.
– Вот хорошо, что ты пришел, Кен! Это Виктория Уоллис.
– А! Очень рад. – Кен опять взглянул на девушку, потом, улыбаясь, повернулся к Дэви. – Ты, наверно, не ждал меня до самой ночи?
– Да, – ответил Дэви, – не ждал.
– Так я и думал. И ты меня обзывал подлым разгильдяем, лодырем, гулякой и так далее, который удрал, бросив тебя на произвол судьбы. – Кен расхохотался. – А видишь, я пришел на сорок минут раньше. – Он потер руки, изображая нетерпение. – Ну, где там наши книги и конспекты? Марго дома?
– Нет.
Кен нахмурился.
– С кем она, не знаешь?
– С какой-нибудь девушкой из магазина.
– Ты уверен, что с девушкой?
– Почем я знаю? Слушай, Кен, объясни, пожалуйста, Виктории насчет старика, убеди её, что он иногда бывает так захвачен работой, что для него больше ничего не существует.
– Нет, прошу вас… – начала Вики.
– Тебе следовало предупредить её, малыш, – сказал Кен. – Надо было пойти туда вместе с ней. – Кен повернулся к Вики. – Представляю себе, какое всё это произвело на вас впечатление. Но, уверяю вас, глупо огорчаться из-за настроений вашего деда. – Он чуть-чуть улыбнулся. – Такая девушка, как вы, – да вы здесь будете чудесно проводить время. И вы сами это знаете, не правда ли?
Вместо того чтобы, как ожидал Дэви, обидеться на этот развязный комплимент. Вики засмеялась, но ответила с горечью и, к удивлению Дэви, смущенно:
– Боюсь, что я этого не знаю.
– Вы с ума сошли! – небрежно бросил Кен. – Все наши университетские ребята будут в лепешку расшибаться ради вас. Взять хотя бы Дэви. Ведь малый собирался так усердно заниматься! – Он перевел взгляд на брата. – Ну, так как же? Ты готов? Начнем?
– Как только скажешь.
– Тогда я лучше пойду, – сказала Вики. – Я ведь зашла на минутку.
– И ни о чём не беспокойтесь, – сказал Кен, открывая перед нею дверь. Но Дэви не спешил посторониться, чтобы дать Вики пройти: ему казалось, что она уходит ни с чем.
– Я покажу ей дорогу, – сказал Дэви. – Через минуту вернусь.
– Не надо. – Вики прошла мимо Кена; её лицо мягко вырисовывалось в полутьме.
– Но мне хочется, – настаивал Дэви. – Это же недолго.
Вики перевела взгляд с него на Кена, будто за эти несколько минут убедилась, что всё зависит от старшего брата.
– Ладно. – Кен, отвернувшись, пожал плечами. – Только не задерживайся.
В холодном лунном свете Вики и Дэви шли вверх по плотно утоптанной извилистой тропинке. Половину пути оба молчали.
– Не будь у Кена так забита голова, – как бы оправдываясь, сказал Дэви, – он был бы внимательнее.
– Он намного старше вас?
– Всего на полтора года.
– Я думала, он гораздо старше.
Дэви резко обернулся к ней.
– Вы ведь не уедете, правда?
Она не ответила.
– Вы не уедете? – не отставал Дэви. – Скажите, Виктория?
Она шла рядом, слегка касаясь его локтем, и вдруг, почти не сознавая, что делает, Дэви обхватил её за плечи и повернул к себе. При свете луны её удивленно приоткрывшийся рот казался совсем детским. Руки Дэви упали; в ладонях ещё сохранилось ощущение её тела сквозь ткань платья.
– Хоть подождите, пока мы кончим экзамены, – настаивал Дэви. – Тогда Кен, Марго и я…
– Хорошо, – сказала Вики. Она казалась немного растерянной. – В конце концов это же только первый день. Дальше не ходите. Я сама найду дорогу. Желаю вам выдержать экзамены. И не называйте меня Викторией – лучше просто Вики.
Дэви повернулся и пошел вниз по тропинке, зная, что она смотрит ему вслед. Пройдя ярдов десять, он услышал её голос:
– И передайте брату, что я и ему желаю успеха.
Дэви быстро оглянулся, но она пошла дальше, и теперь уже Дэви стоял один в пустой темноте и глядел ей вслед.
В день экзаменов Марго, встав утром с постели, первым делом затопила плиту; к тому времени, когда девушка была одета и совсем готова идти на работу, в залитой солнцем кухоньке уютно потрескивали и пылали разгоревшиеся дрова. Повинуясь какому-то безотчетному чувству. Марго сегодня оделась с особой тщательностью: на ней было новое шелковое белье и новое серое платье; когда она пришла в магазин, подруга-продавщица воскликнула, что у неё страшно шикарный вид.
Сегодня Марго просто изнемогала от тщетного желания хоть чем-нибудь практически помочь Кену и Дэви. Давно прошли те годы, когда она работала вместе с ними. И хотя её обычно совсем не огорчало, что она отстала от братьев, в такие ответственные дни, как сегодня, её мучила собственная беспомощность. Неужели же ей только и остается, что готовить им завтрак?
Наконец её высокие каблучки простучали по стертому, но чисто вымытому линолеуму кухни и остановились у двери в комнату братьев. Марго открыла её, не постучав; мальчики спали на раскладушках, стоявших вдоль противоположных стен узкой, выбеленной известкой комнаты. Неужели наступит такое время, когда они будут казаться ей взрослыми мужчинами, подумала Марго. В её глазах они остались такими же мальчишками, какими были на ферме, – полудикими, неспособными понять, как плохо сложилась их жизнь, и представить себе иное счастье, кроме как удрать от дяди Джорджа.