Дело возбуждено... (сборник) - Октем Эминов

Джуманазаров посмотрел на Хаиткулы внимательно, усмехнулся:

— Проверяй.

Они определили составы опергрупп, командируемых в районы. Назначили людей, оповестив их, чтобы не позднее полудня они отправились в указанные точки.

Окна кабинета вдруг как будто захлопнулись снаружи плотными шторами, в форточки ворвались вихри пыли. Бумага взлетела со столов, как стая белых голубей… Хаиткулы бросился закрывать форточки, потом собрал рассыпанные повсюду листы. Над городом неслась пылевая буря, всегда доставлявшая жителям много неприятных часов. Противоположной стороны улицы уже не было видно.

Хаиткулы вдруг с тревогой подумал о Бекназаре: как он там? Что расскажет сегодня во время очередной встречи?

Как часто вторгается в нашу жизнь случай! Если бы этой встречи не произошло!

После обеденного перерыва он помогал грузить ящики с водкой, передавая их напарнику в кузов грузовика, как вдруг услышал сзади знакомый голос:

— Бекназар!

Ему бы сразу уйти не реагируя! Но какая-то сила заставила Бекназара обернуться, и… ничего не оставалось кроме как сделать на лице приветливую мину.

— Здравствуй, Реджепбай, как ты здесь очутился? — Бекназар не мог сдвинуться с места, от неожиданности ноги не слушались. А ведь надо, надо увести Реджепбая отсюда подальше!.. Но тот уже навел на Бекназара объектив — камера щелкнула.

— Я здесь по заданию, а вот что здесь делает страж общественного порядка? Давно тебя отчислили из милиции? Вот это новость! Я тебя снял. Так что, если захочешь карточку, загляни ко мне завтра вечерком. Если, конечно, будет желание…

Последние слова он произнес с каким-то особым ударением и сразу отвернулся от Бекназара к Ханум Акбасовой, вопросительно смотревшей то на одного, то на другого. Видно было: на окружающих слово «милиция» произвело впечатление. Но Бекназар не думал сейчас ни о ком, кроме фотографа, которого надо догнать и шепнуть ему лишь одну фразу: «Так надо! Мне нужен этот маскарад…» Поздно! Он собрался с духом и, не обращая внимания на экспедитора и завскладом, бросавших на него косые взгляды, — они, как на грех, тоже оказались рядом, — заставил себя работать и дальше как ни в чем не бывало до тех пор, пока все машины не были нагружены и не покинули заводской двор.

Бойкая секретарша прибежала из конторы и вызвала его к директору. «Эх, дорогой Реджепбай! Ну что ты еще трепанул ей?» — с горечью подумал Бекназар, переступая порог директорского кабинета.

— Садитесь, молодой человек. — Акбасова вышла из-за стола и указала Бекназару на стул. Это была очень красивая женщина. Улыбаясь, она подошла к грузчику и, глядя ему прямо в глаза своим лучистым взглядом, доверительно сказала:

— Ваш друг, корреспондент, рассказал мне о вас… Впрочем, я и раньше догадывалась о том, кто вы на самом деле и зачем пришли к нам на работу. Я вызвала вас, чтобы сказать: работайте спокойно. Знайте, молодой человек, что здесь, на заводе, без моего ведома волос не упадет с вашей головы. И если нужно… я вам помогу. И, пожалуйста, все-таки будьте осторожней, не попадайтесь знакомым на глаза. Хорошо?.. Ну, вы свободны!

Бекназар понял, что ему надо уходить, но что последствия этих слов директора могут быть какими угодно. Акбасова стояла и с улыбочкой смотрела на него. Но он почувствовал, что в нем закипает ярость: на себя, на друга, на директора. «Нет, со мной так просто не выйдет. Я не уйду с завода, пока не размотаю все узлы, завязанные здесь. И если ты, Ханум, тоже к ним причастна, а, думаю, это так и есть, то берегись… Но сначала исправим ошибку, попробуем выскочить из капкана…»

— Товарищ директор, вы придумываете бог знает что. — Бекназар поднялся со стула. — Я простой рабочий и больше никто. Я сейчас напишу заявление об уходе и прошу вас его подписать. Работу я найду везде…

— Нет, работайте как работали. Никуда я вас не отпущу, вы хороший работник.

— Или вы поверите мне и я останусь, или прошу все же не задерживать меня, уважаемый директор. — Бекназар притворился разгневанным, одновременно делая вид, что его взволновала внешность Ханум — он бросил нескромный взгляд в глубокий вырез ее платья. Он не знал, куда его заведет эта игра, но решил использовать все возможности и продолжал: — Тот корреспондент — старший брат моей невесты (то была чистая правда). Он, как вы знаете, работает спецкором в городской газете. Его брат — инженер. Отец возглавляет какую-то организацию. Все они мнят себя людьми «при должностях». Считают позором выдать сестру за простого рабочего, такого, как я. Когда наши пришли свататься, те поставили условия: во-первых, я должен устроиться на работу в приличное учреждение, например в милицию. Во-вторых, должен поступить учиться. В-третьих, должен хорошо одеваться: черный костюм, черные туфли, такой же галстук и белая сорочка.

— Как покойник будете одеты, — засмеялась Ханум. — Уже немодно одеваться так. Вам, такому симпатичному, что-нибудь повеселей надо… Продолжайте, продолжайте. Садитесь и говорите спокойно.

Она неожиданно заинтересовалась его рассказом, села за свой стол, положив белые полные, оголенные до плеч руки на полотенце, расстеленное по столу.

— В институт я поступил, кончил его, подхожу к отделению милиции, уже через порог перешагнул, а потом думаю: зачем? Зачем я должен это делать?.. Знаете, уважаемая директор, как опасно работать в милиции! К чему мне рисковать жизнью… А будущим родственникам я насчет милиции-то уже растрезвонил, корреспондент, конечно, хорошо запомнил мои слова, вот и ляпнул: «Отчислили давно?» Не слушайте вы его!

Бекназар врать не любил и поэтому покраснел от подбородка да кончиков ушей. Ханум истолковала это по-другому: такие молодые ребята всегда краснеют в присутствии красивой женщины.

— Значит, женитьба теперь под вопросом? — спросила она участливо.

— Выходит, что так. Не вовремя братец невесты явился к вам. Но цыплят по осени считают, не так ли?

Ханум смотрела на него внимательно, взвешивая про себя каждое его слово, но ее мысли быстро вернулись от него к ней самой, к ее собственной жизни. «Похоже, говорит правду, если же врет, то далеко пойдет… Разве так не бывает? Я бы свою дочь тоже не выдала за работягу, который гнет спину с утра до вечера. Никогда!» Тут же сердце кольнула старая боль: «Чтобы рано не завянуть, я сама себя лишила радостей материнства. Сыну двадцать пять, а дочери у меня нет и уже не будет. А может, это и хорошо? Дети все равно с тобой в могилу не лягут, а так хоть пожила, красота мне много помогла… Какой взгляд у парня! Орел! Диковатый, но передо мной не устоит. Стоит приласкать. Но сначала мы его проверим с разных сторон…»

Ханум посмотрела на часы.

— Не будем терять дружбы, молодой человек. Робкие люди, такие, как вы, часто бывают неудачниками… без поддержки. Оставайтесь таким, как есть, в вас много хорошего, и без друзей вы не останетесь.

Она ласково улыбнулась Бекназару. Тот поднялся и, простившись с директором, вышел из кабинета.

Бекназар ушел, директор нажала кнопку звонка. Она так задумалась, что не заметила вошедшую секретаршу и не обратила внимания на то, что палец ее изо всех сил жмет на кнопку и звонок пронзительно звенит на всю приемную.

— Скажи тем, кто ждет, что я занята. Позови завскладом и главбуха!

Те пришли так быстро, как будто знали, что их ждут, и, плотно прикрыв за собой дверь, без приглашения сели.

Ханум озабоченно спросила:

— Новый грузчик на работе или ушел с завода?

Главбух посмотрел в окно:

— Там он… Непонятный какой-то тип…

— Точно, — поддакнул завскладом.

В кабинете слегка запахло перегаром. Ханум недовольно посмотрела на обоих подчиненных:

— Просила же не пить на службе.

И тут же посыпались ее вопросы:

— Что слышно о Худдыкове? Что Кузыбаев? Что думаете делать дальше?

— Худдыков в изоляторе. Кузыбаев как слепой, потерявший свою палку. Ревизия на складе горпищеторга прошла, но там все в порядке, — скороговоркой докладывал бухгалтер. Сделав паузу, попросил: — Может, пока оставим все? Я совсем сон потерял. А?

Завскладом презрительно прищурился:

— Слабое у тебя сердце. Зачем тогда с самого начала согласился? Как копейку считать, так ты храбрый.

Ханум не обращала внимания на их перебранку:

— Худдыков не продал нас, значит, все в порядке. Кузыбаева так просто не возьмешь. Отбрешется. Скажите мне лучше: будет антракт или нет?.. Что, если использовать другие точки? Их много — ревизию во всех не проведешь, а мы бы избавились от излишков, и все надолго затихли бы.

Завскладом, человек решительный, не размышляя, согласился:

— Обязательно! Пусть он сейчас же оформляет документы. Мешкать не надо.

У бухгалтера был растерянный вид, но неожиданно для самого себя, как это бывает с людьми слабовольными, он поспешно согласился: