Позже (ЛП) - Кинг Стивен

18

Когда мы ели мороженое в «Ликети Сплит»[57] (Лиз позвонила моей матери, чтобы сказать, где мы и чем занимаемся), Лиз сказала:

- Это так странно. Тебя это не пугает?

Я хотел было спросить, не пугает ли ее то, что она смотрит по ночам на звезды и знает, что они светят целую вечность, но не стал. Я просто сказал «нет». Вы привыкаете к чудесным вещам. Вы принимаете их как должное. Вы можете попытаться этого не делать, но вряд ли это у вас получится. Слишком уж много чудес. Они повсюду.

19

Я расскажу вам о другом случае, когда Лиз забрала меня из школы раньше положенного, но сначала я должен рассказать вам о том дне, когда они расстались. Это было страшное утро, поверьте мне.

В тот день я проснулся еще до того, как зазвонил будильник, потому что мама кричала. Я слышал и раньше, как она злится, но такого еще никогда не было.

- Ты принесла это в квартиру? Где я живу со своим сыном?

Лиз что-то ответила, но это было не более чем бормотание, и я не расслышал.

- Ты думаешь, это не мое дело? - крикнула мама. - На полицейских шоу они называют это «крупная партия»! Я могу загреметь в тюрьму как соучастник!

- Не драматизируй, - сказала Лиз. Теперь громче. - Нет ни малейшего шанса…

- Это не имеет значения! - завопила мама. - Это было здесь! Это все еще здесь! На гребаном столе рядом с гребаной сахарницей! Ты принесла наркотики в мой дом! Крупную партию!

- Может, перестанешь это талдычить? Это ведь не эпизод «Закона и порядка»[58]. - Теперь Лиз тоже прибавила громкость. Разозлилась. Я стоял, прижавшись ухом к двери спальни, босой, одетый в пижаму, с бешено колотящимся сердцем. Это была не дискуссия и даже не спор. Это было нечто большее. И намного хуже. - Если бы ты не рылась в моих карманах...

- Шмонала твои вещи, так ты об этом думаешь? Я пыталась сделать тебе одолжение! Я собиралась сдать в чистку твою запасную форменную куртку вместе со своей шерстяной юбкой. Как давно это там хранится?

- Совсем недавно. Парень, которому это принадлежит, на время уехал из города. Он должен вернуться завтр...

- Как давно?

Ответ Лиз снова прозвучал слишком тихо, чтобы я мог его расслышать.

- Тогда зачем ты принесла это сюда? Я не понимаю. Почему бы не положить это в оружейный сейф в твоем доме?

- У меня нет… - Она запнулась.

- Чего у тебя нет?

- На самом деле в моем доме нет оружейного сейфа. И еще в моем доме неоднократно имели место кражи со взломом. Кроме того, я собиралась пожить здесь. Мы ведь должны были провести эту неделю вместе. Я думала, это избавит меня от лишней поездки.

- Избавит тебя от лишней поездки?

На это Лиз ничего не ответила.

- В твоем доме нет оружейного сейфа. О скольких еще вещах ты мне лгала? - Мама больше не злилась. По крайней мере, не в этот момент. - В ее голосе звучала обида. Как будто ей хотелось плакать. Мне захотелось выйти и сказать Лиз, чтобы она оставила мою мать в покое, даже если моя мать и заварила всю эту кашу и нашла то, что нашла - крупную партию. Но я просто стоял и слушал. И дрожал.

Лиз пробормотала что-то еще.

- Так вот почему у тебя неприятности в Департаменте? Тебя используют в качестве... я не знаю, курьера? Наркодилера?

- Я не употребляю и не продаю!

- Ну, значит, ты передаешь это другим! - мамин голос снова повысился. - По-моему, это называется распространение. - Затем она вернулась к тому, что ее действительно беспокоило. Ну, не только это, но это беспокоило ее больше всего. - Ты принесла эту дрянь в мою квартиру. Где находится мой сын. Ты запираешь пистолет в машине, я всегда на этом настаивала, но теперь я нахожу два фунта кокаина в твоей запасной куртке. - Она рассмеялась, но не так, как смеются люди, когда слышат что-то смешное. - Твоей запасной полицейской куртке!

- Там не два фунта. - Голос Лиз звучал угрюмо.

- Я выросла, взвешивая и продавая отцовское мясо на рынке, - сказала мама. - Я могу определить два фунта[59], когда держу их в руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я это уберу, - сказала она. - Прямо сейчас.

- Сделай одолжение, Лиз. И поскорее. А потом ты можешь вернуться за своими вещами. По предварительной договоренности. Когда я здесь, а Джейми нет. Иначе - никогда.

- На самом деле ты этого не хочешь, - сказала Лиз, но даже через дверь я мог определить, что она не верит в то, что говорит.

- Уж поверь. Я сделаю тебе одолжение и не стану докладывать о том, что обнаружила, твоему начальнику, но если ты еще хоть раз здесь появишься - за исключением того единственного, чтобы забрать свое дерьмовое шмотье, - я это сделаю. Обещаю.

- Ты меня выгоняешь? Серьезно?

- Серьезнее не бывает. Забирай свою дурь и проваливай.

Лиз начала плакать. Это было ужасно. Потом, когда она ушла, начала плакать мама, и это было еще хуже. Я вышел на кухню и обнял ее.

- Что из всего этого ты слышал? - спросила мама и, прежде чем я успел ответить, добавила: - Я не собираюсь лгать тебе, Джейми. Или отмазывать Лиз. У нее была наркота, много наркоты, и я не хочу, чтобы ты кому-нибудь об этом говорил, ладно?

- Это действительно был кокаин? - Я тоже плакал, но не осознавал этого, пока не услышал, что мой голос стал хриплым.

- Да, он. И поскольку ты уже и так много знаешь, я могу сказать тебе, что пробовала его в колледже, всего пару раз. Я попробовала то, что было в пакетике, и мой язык онемел. Да, это был кокаин.

- Но теперь его нет. Она его забрала.

Мамы знают, чего боятся дети, если они хорошие мамы. Критик мог бы назвать это романтической идеей, но я думаю, что это просто практический факт.

- Она забрала, с этим все в порядке. Это был отвратительный способ начать день, но что есть, то есть. Мы проводим под этим черту и двигаемся дальше.

- Хорошо, но... Лиз действительно больше не твоя подруга?

Мама вытерла лицо кухонным полотенцем.

- Думаю, она уже довольно давно не является моей подругой. Я просто этого не осознавала. А теперь собирайся в школу.

В тот вечер, когда делал уроки, я услышал доносящееся из кухни «буль-буль-буль» и почувствовал запах вина. Запах был намного сильнее, чем обычно, даже круче чем в те ночи, когда мама и Лиз приговаривали множество бутылок. Я вышел из своей комнаты, чтобы посмотреть, не пролила ли она вино (хотя разбитого стекла не было), и увидел маму, стоящую над раковиной с кувшином красного вина в одной руке и кувшином белого в другой. Она выливала вино в канализацию.

- Почему ты его выливаешь? Неужели все так плохо?

- В каком-то смысле, да, - сказала она. - По-моему, все стало плохо еще около восьми месяцев назад. Пора остановиться.

Позже я узнал, что моя мать некоторое время ходила к Анонимным Алкоголикам после того, как рассталась с Лиз, а потом решила, что ей это больше не нужно. («Старики ссут в потолок и стонут из-за выпивки, которую выпили тридцать лет назад», - сказала она). Но я не думаю, что она окончательно бросила пить, потому что раз или два мне показалось, что я чувствую запах вина в ее дыхании, когда она целовала меня на ночь. Может быть, после ужина с клиентом. Если она и держала бутылку в квартире, я никогда не знал, где она ее прятала (не то чтобы я очень старался). Что я знаю точно, так это то, что в последующие годы я никогда не видел ее пьяной и никогда не видел ее с похмелья. Для меня этого было достаточно.

20

После случившегося я долго не видел Лиз Даттон - год или чуть больше. Сначала я по ней скучал, но продолжалось это недолго. Когда данное чувство приходило, я просто напоминал себе, что она спала с моей мамой, и с большим удовольствием. Я все ждал, что у мамы появится новая подруга на ночь, но ее все не было и не было. Ну, вот совсем. Я спросил ее об этом однажды, и она ответила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Однажды сгорела, второй раз стесняюсь[60]. Главное, что у нас с тобой все в порядке.