The офис - Донцов Андрей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Усталый, до жилища
И вижу вдруг на доме…
– Провода!
– Вот это честно. Все ж лучше, чем понос, например. – Он отложил маленькие грабельки и снова обратился к Петрову: – Хотел попросить вас установить ту же кнопку, что вы сделали и Егорушкину. Только и всего, сослужите мне такую службу?
– Так я вроде как на собеседование был вызван… думал, вопросы какие…
– А вы его уже успешно прошли…
Еще я не дошел,
Усталый, до жилища
И вижу вдруг на доме – провода…
Этого более чем достаточно. Поверьте мне на слово, Басё бы гордился вами… Так как насчет новой кнопки?
– Да, конечно, – радостно закивал Петров, и в ушах его приятным рокотом раздался шум контейнера, поднимающего из недр офиса зеленые пачки. – Кнопка «Цыгане» будет работать через шесть часов.
– Милейший, – заулыбалось Знакомое Лицо, – с цыганами своими пусть Егорушкин в шахматы играет, а они крадут у него с доски коней. Я говорю про трансляцию из гримерных и приват-комнат шести элитных клубов столицы.
Петров проглотил язык. Это было его строжайшей тайной. Как бы не получилось, что Егорушкин подумает, что это он проговорился.
– Поймите, уважаемый электрик Петров. Есть люди, которых пеленгуют, есть которые пеленгуют, но есть и которые пеленгуют тех, кто пеленгует других, а тех в свою очередь пеленгует кто-то еще – и так до девяти кругов, как у Данте. Понимаете?
– Да уж… Чему тут удивляться…
8
За полгода работы Петров быстро понял, что, кроме пультов с общественно-полезными кнопками, у каждого еще существовал свой персональный пульт. Очень Петрову было интересно, что же скрывалось за теми, «другими» кнопками. Какие могущественные механизмы приводились в движение, когда шел сигнал по секретным проводам…
Естественно, к таким пультам у Петрова не было прямого доступа, но штробу он нащупал почти сразу. Дело было не в пустом любопытстве – какие границы у нового места работы: вот что его занимало.
Первый раз ему удалось соединить контакты личных проводов в кабинете у одного из замов. И он искренне поразился увиденному. Умилению его не было предела. На экране возникло шествие пяти-шести десятков детишек в красных шапочках. Дата и время, появившиеся в углу экрана, обозначили вчерашний день, точнее его вторую половину.
Дети лет восьми, взявшись за руки, по двое, милой длинной очередью-колбасой путешествовали по какому-то шикарному музею, на их красных шапочках красовался логотип УРАПРОМИИ, а в глазах был непосредственный интерес ко всему происходящему.
«Где ж это они?» – Вместе с маленькими экскурсантами Петров разглядывал статуи, часть из которых была ему подозрительно знакома.
Можно было, конечно, попытаться настроить звук, но Петров боялся соединить что-нибудь такое, отчего ему будет уж совсем неудобно.
Он понимал, что вторжение в личную жизнь таких людей чревато, и весьма, да и не горел желанием сильно нарушать этикет. Понять бы просто принцип, так сказать, само направление, ощутить границы власти. Ведь это так важно, знать ее границы. Не может же она быть безграничной…
Вполне возможно, что скоро ему придется монтировать кнопки и на этом пульте – вполне логичный шаг в развитии карьеры, – так что лишь ненамного приоткрыть занавес… заглянуть в завтрашний день – что ж в этом категорически плохого?
Всего лишь на несколько мгновений опередить свое время.
Он вспомнил, как однажды, после просмотра кнопки «Лучшие стрип-бары двух столиц» совместно с начальником, выходя с работы, заметил на одном из кожаных диванов холла прелестное личико. Именно эта девушка – то ли актриса, то ли солистка какой-то группы – лихо отплясывала на экране, транслирующем шоу из бара «Широкий попугай».
Особенно запомнился ее номер, когда с еще двумя танцоршами она исполняла в одних латексных шортах и плохо запахнутом эсэсовском мундире танец с плетками… Точно поручиться Петров не мог, но, кажется, это она каким-то чудом оказалась через два с небольшим часа после выступления в холле. И еще Петрову показалось, что он увидел испуг в ее больших черных, восточного типа глазах…
Страшно, конечно, было Петрову, но и любопытно… Провода манили его… Разного цвета, олицетворяющие собой невиданные возможности, сюрпризы, тайны…
Он еще раз взглянул на монитор.
Тем временем бодрая группа детишек продолжала экскурсию, разглядывая статую, на которой странные змеи обвивали неудачливого дрессировщика и двух его молодых помощников, почему-то все трое были раздеты и чем-то ужасно напуганы.
«Где-то я этих древних работников цирка уже видел…»
Несложно было заметить, что вокруг детей были человек восемь сопровождающих, молодых спортивного телосложения типов.
На экране появилась надпись белым шрифтом на черном фоне:
Гуманитарная гимназия УРАПРОМИЯ.
3 класс.
Аудиенция у папы.
Следующий кадр начинался с общего плана красивой площади, в центре которой находилась сцена. По стоящим возле нее стульям красным горохом были разбросаны уже знакомые по шапочкам детишки, а перед ними в зарубежной тюбетейке восседал старец в мантии.
«Вот оно что – по заграницам детишек возят», – подумал Петров и не в силах сопротивляться потянулся к новым проводам.
Он решил, что к проводам в металлическом защитном канале лезть не станет, а вместо этого аккуратно вскрыл пластмассовый.
9
Соединил два провода яркого зеленого цвета. Сел ждать у монитора. Свою работу на сегодня он уже сделал, хотя никто же здесь не знает, сколько времени она должна занимать.
На экране ничего не появлялось.
Попробовал еще раз.
Странно. Не может же не работать. Тогда давно попросили бы починить.
Попробовал было фиолетовый провод активизировать, да вовремя спохватился.
А ну как они взаимоисключают друг друга?
Один, например, «Принести воды», а другой «Не надо воды». Сразу поймут, что кто-то балуется за пультом, и вызовут охрану. Тогда прощай эксперимент.
Ладно, будем считать – на сегодня хватит. Петров стал закрывать короб в стене и ставить назад плинтуса.
Он уже насвистывал мелодию, означавшую в его рабочей процедуре конец. Как в комнату кто-то тихо вошел.
Петров хотел поздороваться, но потерял дар речи.
Это был Он!
Не может быть… Какой ужас!
«Это совпадение или это – я?»
Вошедший был не расположен к беседе и тихо сел на диван.
Не может быть…
А как выглядит прекрасно. Как на плакатах. Следит за собой.
На несколько мгновений Петрова охватила гордость. У всех плакаты висят, а он в кабинете находится с ним самим: с живым и настоящим.
Даже чуть не дернул черт спросить: скажите, а вы настоящий?
Но потом подумал о последствиях. Все же раскроется.
Страх и оцепенение охватили Петрова.
Что же могло вообще произойти, не остановись он вовремя. Не возьми себя в руки.
Что же значат другие кнопки, если он сразу нарвался на эту. Кого вызывают они?
«Скажу, что случайно задел при переносе штробы… А зачем полез в нее?
Скажу, хотел перенести эту, показалось, что недостаточно в ней места для новой проводки… Ну а что сказать Гостю? Тоже объяснить, что это ошибка, нехорошо же, что такая персона тратит время понапрасну из-за одного его, электрика, дурацкого желания ощутить границы могущества империи».
Прошло около двадцати минут томительного ожидания.
Петров делал вид, что сильно занят проводкой в стене, и сидел почти спиной к вошедшей персоне, это «почти» – несмотря на неудобство – было знаком уважения и почтения к статусу вошедшего. Петров сделал все, чтобы вошедший понял это. Пусть знает, что если бы не его присутствие, Петров, конечно же, сидел бы спиной к дивану – ведь ему так было бы удобнее работать, но сейчас это категорически неприемлемо.
Все это время Петров думал.
Нервно соображал, как сказать, что никакого нажатия кнопки не было и что, скорее всего, сигнал ложный, из-за того, что он неудачно задел проводки.
Вдруг Он как-то смущенно улыбнулся. Пожал спортивными плечами. А затем обратился к Петрову. Сам! Лично:
