Подарок мертвеца - Шарлин Харрис

— Что ж, мы знаем, что в течение последних восемнадцати месяцев тело было где-то захоронено, — резонно заметил Толливер.

— Нет, она могла быть жива часть этого времени. Или она могла быть мертва и находиться в морозильной камере, или в холодильнике, или в морге. Или могла быть похоронена в другом месте, как ты сказал.

Я подумала о возможностях, которые только что упомянула.

— Но я в этом сомневаюсь. Я все еще верю, что она погибла, как только ее похитили или почти сразу после этого. Но она не лежала все это время на кладбище Святой Маргариты. Я просто не понимаю, почему ее туда положили и как так получилось, что именно я ее нашла. Это очень странно.

— Вообще-то это… почти невероятно, — произнес Толливер задумчиво и тихо.

Глава пятая

Утро началось неудачно.

Я включила канал Си-эн-эн, пока пила утренний кофе. Вступительный кадр показывал газету, открытую на странице со старой фотографией Табиты, недавними снимками Моргенштернов и моей фотографией, сделанной два года назад, когда я находилась на месте преступления. Телерепортаж был таким же пусканием пыли в глаза, как и статья в газете. Агенты ФБР, конечно, присутствовали с самого начала при расследовании похищения Табиты. А теперь они предоставили свою экспертизу к услугам полиции Мемфиса, включая ресурсы своей лаборатории.

— Мы не сомневаемся в способностях полиции Мемфиса вести это расследование, — сказал агент, который, судя по виду, ел на завтрак гвозди. — Вместо агента, который первоначально участвовал в расследовании похищения Табиты, мы направим другого, и он позаботится, чтобы в распоряжении местной полиции были все средства, которые мы только можем предоставить. Мы хотим одного: чтобы свершилось правосудие для этой маленькой девочки и ее семьи.

Я подумала: позволят ли нам покинуть город, чтобы вернуться в нашу квартиру в Сент-Луисе. Но лучше, если бы мы могли ускользнуть в неизвестном направлении, чтобы нас было труднее разыскать. Мы не часто жили в той квартире, это верно, но таков был наш официальный адрес, и средства массовой информации наверняка станут искать нас там.

Я не помнила, какая у нас следующая работа по списку и есть ли она вообще. Этой стороной нашей деятельности занимался Толливер. Я уже чувствовала беспокойство и скуку, дочитав книгу, которую захватила из машины.

Обычно в таких случаях я отправляюсь на пробежку.

Сегодня не было никакого смысла заниматься бегом. Хотя после вчерашнего открытия меня все еще немного потряхивало, я определенно была в настроении пробежать пару миль или даже больше. Но если я побегу, меня начнут преследовать, и это будет невесело.

Толливер постучал в дверь спальни, и я крикнула, чтобы он вошел. Он вытирал полотенцем влажные волосы.

— Я занимался на беговой дорожке в местном фитнес-клубе, — сказал брат в ответ на мой невысказанный вопрос. — Все же лучше, чем ничего.

Я ненавижу беговые дорожки. Они заставляют меня чувствовать себя глупо. Ведь на самом деле я никуда не бегу. Но этим утром я была готова на все: мне крайне нужно было размяться.

Пока Толливер наливал себе кофе, я уже в кроссовках, шортах и футболке заходила в лифт.

В зале было несколько беговых дорожек. На одной занимался мужчина лет сорока, с темными волосами, едва начавшими седеть на висках. Он бежал с неподвижным отрешенным лицом. Мужчина встретил меня отсутствующим кивком, на который я едва ответила.

Я изучила контрольную панель и инструкции, так как могла себе представить только одну еще более глупую ситуацию, чем бег по дорожке, — если я слечу с ее дальнего края. Уверившись в понимании того, что прочитала, я начала с медленного темпа, привыкая к ощущению резины под ногами. Я ни о чем не думала, просто чувствовала, как мои кроссовки стучат по дорожке, а потом нажала на кнопку, чтобы увеличить скорость. Вскоре я развила хороший темп и, хотя находилась в помещении, никуда не падала, и чертов пейзаж ни разу не изменился, поэтому я была довольна. Я начала потеть, и постепенно пришла желанная усталость, свидетельствующая о достижении собственных пределов. Я слегка сбавила темп, потом еще раз и наконец примерно пять минут двигалась шагом.

Я смутно сознавала, что Мистер Серебряные Виски все еще в комнате, переходит от одного силового тренажера к другому, с полотенцем мотеля на шее.

Сойдя с беговой дорожки, я тут же направилась столу, на котором лежала стопка таких полотенец. Когда я вытирала мокрое лицо, мужчина спросил:

— Хорошо побегать утром, верно? Помогает начать день с хорошей ноты.

Я опустила полотенце, чтобы рассмотреть того, кто задал вопрос.

— ФБР? — спросила я.

Он невольно вздрогнул от удивления.

— Вы и вправду экстрасенс, — с довольным видом сказал он после паузы.

— Нет, — ответила я. — Или экстрасенс с очень ограниченными способностями. Вы находились здесь и тогда, когда Толливер занимался бегом?

У агента ФБР были темно-голубые глаза, которые очень внимательно рассматривали меня. Это раздражало. У него для этого имелась масса времени, пока я бегала. И он рассматривал меня не для того, чтобы решить, привлекательна ли я в сексуальном смысле, занимаюсь ли бегом, чтобы заглушить желание любви. Дело было в чем-то другом.

— Я подумал, что с вами легче будет иметь дело, сказал он. — И из вас двоих вы более интересная.

— Вы ошибаетесь.

Агент посмотрел на мою правую ногу. Верхнюю часть ноги испещряли тонкие красные линии, похожие на паутину.

Мои шорты из лайкры доходили до середины бедра, и при внимательном взгляде на правую ногу паутина была ясно видна. Эта нога время от времени меня подводила. Еще одна причина, по которой мне требовались пробежки, — чтобы поддерживать силу в ноге.

— Что с вами случилось? — спросил он. — Я еще никогда не видел таких отметок.

Агент сохранял бесстрастность.

— В меня попала молния, — ответила я.

Он сделал нетерпеливое движение, как будто уже читал об этом и только что вспомнил. А может, просто не поверил мне.

— И как же это произошло? — задал он новый вопрос.

— Я занималась прической. У меня было назначено свидание, — сказала я, смутно припоминая детали. — Конечно, я так и не пошла тогда на встречу. Удар молнии сорвал туфли с моих ног и остановил мое сердце.

— И что же вас спасло?

— Мой брат, Толливер. Он сделал мне массаж сердца и искусственное дыхание.

— Раньше я не встречал никого, в кого бы ударила молния и кто выжил бы и мог рассказать об этом.

— Таких людей немало, — ответила я и вышла в стеклянную дверь, все еще сжимая в руке полотенце.