Мурад. Любовь для бандита (СИ) - Молли Анетта

Подхожу к ней имитируя борьбу. Девка сначала пытается не реагировать, но взрывной характер берёт верх. В хорошую начинает отбиваться, не жалея и царапая мои руки, грудь и всё остальное. Заводится, входя во вкус. Нравится обороняться и чувствовать силу над противником. Я не сопротивляюсь, лишь уворачиваюсь, чтобы яйца не зацепила. Занимаюсь тем, что, якобы, случайно задеваю её платье, разрывая тем самым его на части. Уже проглядывается грудь под этим пыльным мешком. Рву ещё и теперь на ней почти мини. Девка рычит, понимая мой план. Рукой делаю захват и привлекаю спиной к себе, обхватив шею.

— Знал, что такие игры возбудят тебя, — шепчу на ухо.

Люба начинает пинаться и выпускаю. Вижу, как краснеют её щёки. Тело разогревается. Эмоции зашкаливают. Приближаюсь к ней, делая обманный маневр и роняю на пол, ловя в последнюю секунду перед ударом.

— Чувствуешь, как бьётся? Чувствуешь, что живёшь? — кладу руку над грудью, ощущая силу сердцебиения. Как у кролика.

Она молчит, переводя дыхание.

— Убери руки! — пытается вырваться. Выпускаю её. Глаза горят. Хочет битвы. Хочет крови. Хочет меня.

Налетает снова, нанося удары по спине. Смеясь, увёртываюсь. Затем, пропускаю удар, и она заряжает мне уже по другой скуле.

— Разошлась, пташка!

Люба вся мокрая. Волосы словно после душа. Хватаю её уже с силой и толкаю на канаты. Не дав опомнится, подхожу и начинаю сдирать с неё остатки платья. Она не сопротивляется, радуясь избавлению от лишней одежды. Наши мокрые тела блестят от пота и, когда с одеждой покончено, впечатываю её себе в грудь. Жар наших тел передаётся друг другу, отчего становятся еще более горящими.

Её соски стоят под бельём и, наклоняясь, сдираю зубами последнюю преграду, между нами. Покусываю их, теряя терпение и желая испробовать её всю сразу.

Люба молчит, пока занят грудью, будто не знает, что делать надо.

— Снимай трусы и раздень меня, — приказываю, вынимая сосок изо рта и чуть отходя.

Скольжу глазами по её телу. Пташка осторожно снимает бельё и вижу треугольник светлых волос. Плавно подходит ко мне и резко стаскивает с меня шорты вместе с трусами. Член выпрыгивает, готовый ко всему, что приготовила эта пташка.

Люба выпрямляется и не шевелится больше, изображая из себя девочку. Вижу, как глаза округлились при виде члена. Знаю, что заведённая, но сдерживает себя. Отводит взгляд. Стесняется? Не думаю. Тут что-то другое. Но плевать. Сам поверчу её, как надо. Уйдёт на дрожащих ногах.

Начинаю медленно поглаживать член, наступая на неё. Предвкушаю. Люба снова пятится, упираясь в канаты. Сглатывает.

— У меня в сумке есть презервативы… — говорит взволнованно. Глаза бегают.

— Терпеть не могу резинки, пташка, — отвечаю, хватая её за талию.

Глава 20

Оба потные. Горячие. После этой ненормальной схватки, которая дала выход эмоциям негативным, на удивление лёгкость чувствую. Липкий страх отступает. Даже гнев на Артура и на саму себя, терзающий весь день уходит бесследно. Никогда бы не подумала, что это поможет.

Лапы дикаря обхватывают. Каждой клеткой тела его ощущаю. Впиваются. Следы оставляют. Прижимают к себе.

Дышу тяжело. Боюсь продолжения. Боюсь признать, что возбуждена. Заведена до предела. Словно струна тонкая. Одно неверное движение и от напряжения с ума сойду. Он хочет меня. Вижу, как сильно. Рьяно. Неправильно.

Отвожу взгляд, стараясь не смотреть на его изувеченное лицо. Его многочисленные шрамы сейчас кажутся ещё ярче. Ещё опасней. Он только что этими руками избил на ринге человека. Довёл до отключки. Теперь же меня обнимает. Неправильность ещё больше будоражит. Он жестокий, опасный, невыносимый. Словно айсберг, который всё же настиг меня, не смотря на попытки обойти его без потерь. Огромный. Пугающий.

Капли пота стекают по его обнажённой накаченной груди. Ниже и ниже…

— Я всегда получаю то, что хочу. Если бы тогда дала согласие, то не теряли бы столько времени, — нагло произносит, приложив мне по заду. — Надеюсь, ты не девственница, — странно ухмыляясь, продолжает.

Закатываю глаза, не желая даже отвечать. Понимаю о чём говорит. Он большой. Слишком. Как это может во мне поместится?

— Смотри на меня. Хочу видеть твоё лицо, — произносит он с жаром, подхватывая меня. Мои ноги оказываются на его талии, обвивая. Чувствую, как кровь в висках стучит.

Ноги разведены в стороны, а в следующую секунду эта огромная дубина оказывается внутри.

— Чёрт! Больно же! — выкрикиваю, не сдержавшись.

Дикарь ухмыляется.

— Ты знала, что нежным я не буду, пташка. Скоро привыкнешь, — отвечает, начиная двигаться во мне.

Стараясь не прикасаться к нему, держусь за канаты. Пытаюсь лишний раз не шевелиться, чтобы боль не усугублять. Я не девственница, но единственный мужчина, который у меня был не обладал таким размером. К тому же интима у меня не было уже очень давно…

Дикарь жадно смотрит на меня. На моё лицо. Ловит каждую эмоцию. Ему нравится, что он слишком большой для меня. Ещё одно резкое движение и с рычанием входит полностью. До предела. Вскрикиваю, а дикарь впивается в мои бёдра и начинает пытку.

Толчок. Ещё один. Ещё. Сбиваюсь со счёта. Пытаюсь отвернуть лицо в сторону, но дикарь резко хватает меня за подбородок, заставляя в глаза смотреть. Заглядываю в них, замечая огонь. Янтарь плавится, становясь темнее. Сейчас они почти чёрные, как бездна. Бездна, в которой тону.

Дикарь снова подхватывает меня, заставляя, тем самым, держать равновесие с помощью рук. Ничего не остаётся, как обвить его шею руками, прикасаясь в нему всем телом. Мы сливаемся. Полностью.

Он продолжает толчки. Безумные. Неистовые. Не замечаю, когда боль уходит. Бесследно. Вместо неё появляется ощущение словно тону, но воздуха не хватает. Внутри будто пульсирующая бушующая лава, распространяющаяся по телу от этих толчков.

— О, боже… — вырывается из моего горла на выдохе.

Дикарь ухмыляется, а в следующую секунду проглатывает мой следующий стон, накрывая мои губы своими. Уносит водоворот. Его язык нагло вторгается в рот, абсолютно собственнически. Целует меня, продолжая движения. Забыв о своём плане, отвечаю на поцелуй, подумав про себя, какие нежные и мягкие его губы.

Когда открываю глаза, обнаруживаю, что мы уже на полу ринга, сливаемся воедино. Не могу поверить, что так увлекалась, что не слежу за процессом. Мне просто хорошо. Как никогда.

Дикарь закрепляет наверху мои руки. Прижимает своим телом к полу, не давая инициативы. Берёт меня так, как сам хочет. Я не возражаю. Хочу, чтобы это длилось вечно.

Кажется, снова начинаю стонать. Даже губы пересыхают. Дикарь смачивает их своими губами, целуя раз за разом.

Рычание. Стоны. Крики. Жар. Накаченное тело надо мной. Он во мне. Его губы на моих губах. Его дыхание на моей шее.

Выгибаюсь, ощущая такое, что раньше не ведала. Отдаюсь без остатка, забывая вновь и вновь, что обещала самой себе. Забываю всё на свете. Даже ненависть и презрение, испытываемое к дикарю.

Он смотрит в мои глаза. Я в его. Кончаю, закусывая губу. Уже третий раз. Вижу, как и он близок. Мгновение и заполняет изнутри с рычанием.

Тяжело дышим, не отводя взгляд друг от друга. Реальность начинает возвращаться с каждой секундой. Расслабленность и удовлетворение уступают место дикости происходящего.

Не знаю, что в его голове, но он продолжает быть во мне, скользя глазами по моему лицу.

— Сколько раз кончила, пташка? — спрашивает самодовольно.

Наивный. Никогда не признаюсь. Никогда не скажу, что это лучший секс моей жизни.

— Нисколько. Может уже вытащишь из меня эту штуку? — спрашиваю недовольно.

Дикарь начинает смеяться и встаёт. Достаёт из валявшихся спортивных шорт сигарету и подкуривается. Смотрит на меня, прищурившись.

— Помимо скверного характера, ты ещё и наглая лгунья. Слышал и видел, твоё удовольствие, — произносит, выпуская дым.