Вороново крыло - Энн Кливз

Тишину нарушило гудение генератора, привезенного, чтобы освещать место преступления. Наверное, Сэнди завел мотор — что-то там проверить. Однако минуты через две у Переса ожил мобильный. Звонил констебль, отправленный в аэропорт встречать прибывающих.

— Самолет приземлился. Еще немного — и выезжаем.

Перес про себя усмехнулся. Однако тому, что Сэнди узнал новость раньше, чем он, босс, не удивился: Брайан и Сэнди вместе выросли на Уолсе. Земляки, что тут скажешь.

Из отдела криминальных расследований Инвернесса прилетели шестеро. Один криминалист, двое констеблей, два сержанта и инспектор, которому поручили возглавить расследование. Вообще-то ранг у него тот же, что и у Переса, старший следователь, только опыта побольше, вот его и назначили. Все шестеро поместились в двух машинах. Пересу вдруг стало досадно — своим вторжением они оборвали ход его мыслей. А еще на него навалилась сонливость — даже простые движения давались с трудом.

Открыв дверцу машины, Перес вышел; в теплом салоне он и забыл, какой на дворе мороз. Навстречу ему шагнул энергичный инспектор, громко представился и крепко пожал руку.

Прежде всех место преступления полагалось осмотреть криминалисту. Джейн Мелтем оказалась женщиной бодрой, толковой; она говорила с заметным ланкаширским акцентом и ценила суровый черный юмор. Все смотрели, как она открывает багажник и вытаскивает свой чемоданчик.

— А тело потом куда? — спросила она.

— В морг Энни Гуди, — ответил Перес. — У нее похоронное бюро в Леруике. Полежит там, пока не переправим в Абердин.

— И когда управитесь?

— Ну, сегодня уже поздно — паром ушел. А самолетом — никак. Выходит, завтра вечером.

— Понятно. Значит, время есть.

Она стала облачаться в одноразовый защитный комбинезон.

— Только бы поверх налез. Не то без куртки враз окочурюсь. И на пароме нас будет двое.

Джейн набросила на голову капюшон, подоткнула выбившиеся пряди.

— А что, пассажиры не против такого попутчика?

— Они не узнают, — объяснил Перес. — Тело будет в стареньком фургоне без опознавательных знаков.

— Кто делает вскрытие?

— Билли Мортон, университетский патологоанатом.

— Отлично! Мортон — профессионал, — сказала Джейн.

Перес решил, что рассуждает она здраво. Сам он о Билли Мортоне тоже был высокого мнения.

Джейн глянула на Переса:

— Думаю, вы и сами понимаете — сегодня едва ли закончу. Придется вернуться, как только рассветет.

— Я надеялся, что до завтрашнего утра тело не останется, — сказал Перес. — Тут поблизости школа — дети мимо бегают. К тому же оно и без того целый день пролежало.

— Понимаю.

Перес видел, что она тщательно обдумывает сказанное. Видимо, не из тех, кто портит другим жизнь, лишь бы самоутвердиться.

— Постараюсь успеть.

Джейн пролезла через брешь в ограде. Все смотрели, как она обходит поле вкруговую, приближаясь к телу с той стороны, где снег не был затоптан. Подойдя, она крикнула:

— Как там с прогнозом погоды на завтра?

— Никаких изменений. А что?

— Если обещают оттепель, осмотрю все сейчас. Похоже, здесь порядком натоптали — мало что видно. Может, что и обнаружим, но все же оставлю осмотр до утра. А пока займусь телом.

В ослепительном свете ламп она выглядела странно. Все белое. Пересу вспомнился фильм ужасов: мир после радиоактивных осадков, сплошь чудища и мутанты. Он вдруг заметил, что за Джейн наблюдают все: и местные, и приезжие. Им не терпелось узнать, к каким выводам она придет, и никто не нарушал тишины — она целиком завладела их вниманием. Не выносили оценок, ничего не обсуждали. Время для этого придет позже.

И оно пришло — когда все набились в спальню гостиничного номера в Леруике. В номере разместили двоих констеблей; именно у них инспектор из Инвернесса и назначил совещание. В спальне стояли две узкие кровати, но вообще комната была не такой уж и просторной. Пыльные занавески на окнах, вытертый ковер. Пересу даже неловко стало. Неужели ничего лучше этой берлоги не нашлось? Что теперь о них подумают?

Рой Тейлор, инспектор, откупорил бутылку виски «Беллз». Все пили из того, что оказалось под рукой, — из кружек, пластиковых стаканов, найденных в ванной, одноразовой чашки из-под аэропортовского кофе. Перес устроился на полу, наблюдал. Тейлор принялся вещать, умостившись на кровати. Перес еще не составил о нем окончательного мнения. Для инспектора Тейлор был слишком молод — лет тридцать пять. Скрывая преждевременное облысение, он стригся очень коротко и светил голым черепом. Вполне возможно, это первое дело, которое ему поручили как старшему следователю. И он горел энтузиазмом, Перес сразу это заметил. Что это, служебное рвение? Может, и так, но Пересу показалось, что тут нечто большее. С того самого момента, как Тейлор вытащил из своей дорожной сумки бутылку виски, он задавал вопросы один за другим. Правда, разобрать, о чем он спрашивал, удавалось не сразу. Может, Тейлор и работает в Инвернессе, но родился уж точно не там.

— Из Ливерпуля, — сказал он, когда Перес поинтересовался. — Лучший город на земле.

Тейлор так и сыпал вопросами, впитывая ответы как губка. Ничего не записывал, но Перес решил, что у него все отпечатывается в мозгу.

Прилетев позже, когда расследование уже началось, Тейлор стремился наверстать упущенное. Перес легко представил, как тот мерил шагами зал ожидания в аэропорту Дайс, считая минуты до объявления посадки. Как ругнулся вполголоса, когда объявили о задержке рейса.

Тейлор поднялся с кровати, размяться. Встал на носки и потянулся к потолку. Перес тут же вспомнил обезьяну в эдинбургском зоопарке, куда их школьниками возили на экскурсию. Обезьяна схватилась за прутья клетки, пытаясь их раздвинуть, — ей явно было тесно. Пересу подумалось, что Тейлор из той породы людей, которым везде будет тесно, даже посреди африканской саванны. Похоже, границы у него не вовне, а в голове. А впрочем, что за глупости. Надо поменьше налегать на виски.

Перес вслушался — вокруг заговорили о Магнусе Тейте: как к нему подступиться, кто будет его допрашивать. Решили выделить для этого одного местного и одного из приехавших. Но давить на старика не следует. Просматривая дело об исчезновении Катрионы Брюс, Тейлор из протокола допроса заключил, что с Тейтом тогда не церемонились. Однако на этот раз подобной мерзости произойти не должно. Он не потерпит провала из-за того, что кто-то не умеет держать себя в руках. С этого момента все они — одна команда. Тейлор сделал жест, обводя рукой всех присутствовавших. И Перес ему верил. У кого другого вышло бы до тошноты фальшиво, а у Тейлора — нет. Все тут были готовы у него с рук есть.

— По-моему, не стоит спешить с выводами насчет Магнуса Тейта.

Джимми Перес сидел в углу и вертел стакан с маслянистым виски. Вообще-то он не думал встревать. Однако решительный настрой Тейлора передался и ему.

— Почему вдруг? — Тейлор перестал потягиваться, замер. Присел, уперев руки в пол, и опять напомнил Пересу обезьяну. Его лицо оказалось вровень с лицом сидевшего на полу Переса.

Перес изложил свои доводы, поделившись соображениями, которые обдумывал еще в машине. Что между жертвами не было ничего общего. Что если Тейт и преступник, почему он ждал столько лет, прежде чем совершить очередное убийство? К тому же Кэтрин Росс — девушка ушлая, из большого города. Да и физически развитая. Она бы не дала себя убить за здорово живешь.

— Если не Тейт, то кто? — потребовал от него ответа Тейлор.

Перес пожал плечами. Все косвенные улики указывали на Магнуса, однако Перес не хотел никого арестовывать вслепую, не обдумав все варианты.

— Ничего конкретного у меня нет, — сказал он. — Просто я за непредвзятый подход.

— У нее был парень?

— Может, и был. В ночь перед убийством она оставалась у кого-то.

— А кто это, мы не знаем. Так?

— Пока не знаем. Я навожу справки. Думаю, вычислить парня не составит труда.

— Надо разыскать его в первую очередь. Согласны?

Никто не ответил.

— Все, пора на боковую, — сказал Тейлор, поднимаясь на ноги. — Завтра нам предстоит много дел. Так что выспаться не помешает. Вам всем тоже советую.

Перес подумал, что вряд ли Тейлор тут же провалится в сон. Наверняка всю ночь глаз не сомкнет, будет ходить по комнате взад-вперед — как дикий зверь в клетке.

Глава четырнадцатая

Джимми Перес вышел на улицу. От гостиницы до дома было рукой подать. По пути он остановился и глянул на плавбазу, что стояла на той стороне залива. Судно было освещено, но никто, похоже, не работал. Перес шел узкими пустынными улицами. Холодный воздух бодрил, в голове прояснилось.

Перес жил у самой воды, в крошечном домике, втиснутом меж двух других, побольше. На каменной стене со стороны залива виднелась отметина — уровень приливной волны; в непогоду соленые брызги долетали до окна второго этажа. В доме было сыро, тесно и неудобно. И парковаться негде. Когда в гости приезжали с ночевкой родители, Перес перебирался на диван. После того как Сара ушла, он вернулся на Шетланды и купил домик — в порыве романтического настроения. Впрочем, о покупке Перес не особенно сожалел — он представлял, будто живет в лодке на воде. Внутри дом и в самом деле напоминал каюту корабля: ничего лишнего, все на своих местах. Перес мало внимания обращал на собственную внешность, но о доме заботился. Стены гостиной были обиты поперечными деревянными панелями, подогнанными одна к другой, — так обшивали каравеллы — и выкрашены в серый цвет. Как теперь понял Перес, то была попытка скрыть следы сырости. Обои в таком доме быстро испортились бы. Единственное небольшое окно смотрело на воду. Стоя же посреди кухни-камбуза, Перес дотягивался до стен.