Слабости сильной женщины - Анна Берсенева

Приближение к границе почувствовалось сразу – по той нервозности, которая воцарилась в вагоне. Лера и сама ощутила неприятный холодок страха – на этот раз не какого-то необъяснимого чувства, а именно страха. Это было так ново для нее, так странно, что она тут же разозлилась на себя.

Страх – до дрожи – не прошел и когда пошли по вагонам пограничники. Вид у них был такой серьезный и лица пассажиров они сличали с фотографиями так внимательно, словно именно в этом вагоне, именно в этом купе предстояло им обнаружить злостного нарушителя границы.

Лере показалось, что их как-то слишком много: сначала зашли одни, потом другие, заставили всех выйти и осмотрели все купе. Потом – еще какие-то двое.

– Доски есть? – тут же спросил один из них, глядя прямо на Леру.

– Что? – растерянно спросила она. – Зачем нам доски?

– Ну, иконы, иконы – везем? – поторопил парень.

– А! Нет, иконы не везем. – Лера улыбнулась с облегчением.

– Водки сколько?

– По две бутылки, как положено, – ответила Зоська. – Могу показать.

Но показывать не пришлось. Удовлетворившись их ответами, пограничники – или это были уже таможенники? – исчезли. Лера вздохнула было с облегчением, как вдруг в дверях купе возникла следующая группа. На этот раз ее возглавляла женщина, высокая, полная и чернобровая, почему-то казавшаяся неопрятной.

– Женщины, долларов сколько везем? – спросила она уверенным и властным тоном.

Лера, Зоська и две их попутчицы переглянулись, не зная, кто должен отвечать.

– Как в декларации написали, – наконец ответили они вразнобой.

– Так-таки и по декларации? – прищурилась таможенница. – На Турцию, значит, поглядеть едем, товаров не будем приобретать? Ой, ну смех с этими челноками, хоть бы за дуру меня не держали!

Неожиданно она отступила в коридор и скомандовала оттуда:

– Вы три, – она кивнула на монолитных теток и Зоську, – выйдите. А вы, – кивок в Лерину сторону, – в купе останьтесь.

Выходя в коридор, Зоська испуганно оглянулась на Леру, но таможенница уже закрывала за ней дверь.

– Женщина, а мне кажется, у вас-то лишние доллары и есть, – сказала она, внимательно глядя Лере прямо в глаза.

Глаза у самой таможенницы были цепкие, ощупывающие – казалось, ее взгляд сейчас проколет Лере лицо.

– Почему же вам так кажется? – спросила Лера.

Сердце у нее заколотилось так быстро, что она испугалась, как бы не участилось дыхание.

«Хорошо еще, что я не краснею, – успела подумать она. – Хорошо, что не блондинка…»

– Насмотрелась тут на вас. Чутье у меня как у собаки, – коротко объяснила таможенница.

Потом неторопливо, старательно ощупывая, провела руками по Лериной груди, животу.

– Ну-ка, расстегните халат, – велела она.

Лера принялась расстегивать пуговицы, стараясь, чтобы не дрожали руки.

– Снимайте халат, снимайте, – поторопила таможенница. – Теперь лифчик. Так, туфли тоже снимайте. И дайте-ка мне их сюда!

Оставшись в одних трусах, Лера нагнулась и подала таможеннице туфли. Та, не отводя взгляда от голой Леры, быстро ощупала их изнутри и, чтобы не нагибаться, поставила на полку.

– А в трусах у вас что? – медленно протянула она. – Ну! Между ног – что?

– Вы не знаете, что бывает между ног? – спросила Лера, прищурившись.

– Знаю, вы меня не учите. А белое, вон то – что?

– У меня месячные – что, нельзя?

– Что-то много вас с месячными челночат! – хмыкнула женщина. – А если я сейчас и трусы скажу снять, и проверю, какая у тебя там гигиена?

– Пожалуйста, – пожала плечами Лера. – Если вам не противно… Снимать?

– Ладно, – таможенница наконец поморщилась. – Хотя и надо бы…

«Сейчас проверит на этот самый прозвон, – билось у Леры в висках. – Найдет эти чертовы доллары – и что тогда? Хорошо, если просто отберут, а если вообще обратно отправят?»

– Одевайтесь, – коротко бросила таможенница. – Некогда тут с вами, а то бы…

Не дожидаясь, пока Лера оденется, она вышла из купе, не став больше никого обыскивать.

Придерживая на груди руками незастегнутый халат, Лера опустилась на полку.

– Лер, ну ты не переживай так, – шептала Зоська, когда они вышли вдвоем в коридор. – Не нашла же, что еще надо? Но ты молодец, не растерялась! Я же тебя и не предупредила даже, что говорить в случае чего… Теперь все нормально будет, ведь, считай, повезло!

– Повезло, – машинально кивнула Лера.

Она никак не могла стряхнуть с себя оцепенение, овладевшее ею с той самой минуты, когда таможенница велела снять халат. И снова: это не страх был – то непонятное чувство, которое она испытала.

Она совсем не боялась этой женщины; на самом деле, не боялась даже того, что найдут лишнюю сотню долларов. Но эти короткие толстые пальцы, которые могли прикоснуться к ней, Лере, – прикоснуться по полному праву, по закону – эти властные пальцы, перед которыми она была абсолютно беспомощна…

Она вдруг поняла: «А ведь я вообще беспомощна сейчас, я влилась в какой-то поток, в котором действуют совсем другие законы, чем я привыкла, и в этом потоке никто не различает отдельных капель…»

Это и была та неведомая жизнь, что так смутно страшила ее все время до отъезда. И как жить в ней, какой быть в ней теперь – когда не хочется быть никакой?..

– Смотри, подняли поезд, – услышала она голос Зоси. – Колеса перед Болгарией меняют, ты же не видела еще?

Лера снова кивнула – что за дело ей было до колес!

– Тут недалеко до следующей остановки. Горна Оряховица называется, – объясняла Зоська. – А там в автобусы погрузимся – и все, до самого Стамбула.

Ночная дорога в автобусе запомнилась Лере только остановками то на румынской, то на турецкой границе. Выходили, показывали вещи, документы.

– Туда вообще-то нормально ехать, – снова объясняла Зоська. – Взять с нас, кроме долларов, нечего, а их еще возись, ищи… А вот обратно – это похуже будет: все ведь на виду, что везем.

Лера впала в какое-то странное состояние, напоминавшее бред. Огни пограничных постов поблескивали в воспаленном сознании; чужие голоса звенели в ушах, откуда-то изнутри распирая голову. Ей стыдно было перед Зоськой. Как будто испугалась всех этих таможен, обысков и проверок! Как объяснить, что дело совсем не в этом… У Леры было такое ощущение, словно она вылазит из собственной кожи, словно со скрипом меняется каждую минуту.

Безобидная поездка, предпринятая так неожиданно и легко, оборачивалась чем-то бесповоротным.

Лера уснула только под утро, когда уже ехали мимо турецких поселков, едва различимых в редеющей предрассветной тьме.

Шея затекла от сидячего сна, и Лера едва подняла голову.

– Стамбул, Лер, приехали! – толкала ее Зося.