Покрась все это в красный цвет - Эбби С. Т.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он знает, что я близок к тому, чтобы раскопать веские улики против него. Это всего лишь вопрос времени.
“Я думаю, что это сообщение предназначалось для тебя”, - шепчет Леонард, когда я отрываю взгляд от окровавленных останков помощника шерифа Мердока.
Мои глаза скользят по сообщению, на которое он указывает.
Они украли. Они лгали. Они заключили мир с дьяволом в обмен на души невинной семьи. И все же ты называешь меня чудовищем.
Хрен вам. <3
Маленькое сердечко на конце определенно является подписью, которую Лана обычно оставляла для меня. Очевидно, теперь она собирается персонализировать эти убийства, даже адресовать их мне, не используя мое имя.
” Я заставил ее замолчать, так что теперь она произносит свои слова", — тихо говорю я.
Леонард оглядывается, убеждаясь, что никто не находится достаточно близко, чтобы подслушать.
“Это буквально послание " пошел ты’. Это не гнев и даже не угроза для нас. Она просто в основном говорит как настоящая бывшая. Люди могли бы посчитать".
“Никто здесь не знает, что мы с Ланой расстались. Я сказал остальным, что она вернулась домой, потому что убедил ее, что это небезопасно.”
“Что происходит, когда люди видят ее в городе?”
Я откидываюсь назад, осматривая повреждения на шее судьи Томаса. Я сомневаюсь, что это совпадение, что его сын вернулся сегодня в город, и Лана решила убить отца сегодня вечером.
“Ее никто не увидит,” рассеянно говорю я. “Дев Томас был там той ночью, и он, казалось, был уверен, что его пощадили, когда он говорил с нами ранее. Я думаю, она нанесла ему визит, когда он приехал сегодня в город.”
"почему?”
“Чтобы узнать, почему он был здесь".
Он выглядит смущенным, но я не хочу говорить при всех.
"Я не должен был вовлекать тебя в это и заставлять тебя… ”
“Ты ни к чему меня не принуждаешь", — со вздохом говорит Леонард. “Как я уже сказал, я понимаю, почему она это делает. Этот город убивал и мучил людей в течение многих лет, и никто даже не заботился об этом до нее”.
Я начинаю говорить что-то еще, но подходит Донни, прерывая наш приватный разговор.
“Итак, наш субъект переходит от цитирования Вольтера к оставлению грубого сообщения "пошел ты" с сердцем? Может быть, вы были правы насчет того, что это женщина, но зачем беспокоиться о отпечатках мужских ботинок, если вы собираетесь оставить подпись в виде сердца?”
“Это сообщение так же мелочно, как и твоя девушка”, - говорит Лиза, присоединяясь к нам.
Леонард давится воздухом, но я сохраняю спокойствие.
“Говорит мелкая девчонка, которая продолжает пытаться заставить ее ревновать”, - объявляет Хэдли, входя, избегая смотреть мне в глаза, когда она садится на корточки со своим набором, чтобы начать брать образцы.
Я окидываю ее взглядом, видя, что на ней другая одежда, чем та, в которой она ушла. Что особенно бросается в глаза, так это то, что она в красной рубашке.
За эти годы я не раз слышал, как она жаловалась на то, что ее рыжие волосы ограничивают ее гардероб. Она никогда не носит красное.
Но я знаю кое-кого, кто это делает.
“Она плюнула жвачкой мне в волосы", — шипит Лиза.
"Когда?” Я спрашиваю, надеясь, что это было недавно, и надеясь, что это было не так давно одновременно.
” После того, как я случайно наткнулась на вас двоих", — бормочет Лиза, ее щеки розовеют.
” И спровоцировал ее", — говорит Хэдли, присев на корточки, не потрудившись поднять глаза. “Дважды. Я бы дал тебе пощечину. Лана выбрала менее очевидный подход.”
Леонард тянет меня за руку, выводя наружу, пока Хэдли и Лиза препираются. Как только мы выходим из здания суда, он оглядывается, чтобы убедиться, что никто не слышит.
“Они позвонили Элизе в Нью-Йорк, чтобы помочь с одним делом”.
"я знаю. Это я тебе сказал. И Элиза вызвалась пойти, потому что она все еще физически не на сто процентов и хотела убедиться, что больше никого не вытащили”.
“Они перезвонили Крейгу по другому поводу”.
Я киваю.
”Это всего лишь вопрос времени, прежде чем они полностью вытащат нас отсюда, даже если это будет один за другим".
“Они попытаются”, - говорю я, пожимая плечами. ”Но, за исключением каких-либо обвинений, у директора нет веса, чтобы полностью вытащить нас".
Леонард смотрит в лес за зданием суда.
“Она легко могла убить Лизу”.
Мои брови достигли линии роста волос.
«что?»
Он оглядывается на меня. “Она отчаянно защищает тебя, даже убила, чтобы ты был в безопасности. И все же Лиза провоцирует ее снова и снова, и она плюет жвачкой в волосы? — спрашивает он, его губы подергиваются.
”Она все еще твердо держится за реальность".
Он откидывается назад, его взгляд снова становится задумчивым. “Итак, возвращение Дэва Томаса спровоцировало кончину судьи Томаса. Зачем справляться с двумя сразу? Это рискованно. Что такого важного было в Мердоке, что ему тоже нужно было умереть сегодня вечером?”
Прежде чем я успеваю ответить, подходит Хэдли, разглядывая нас. “Здесь”.
Она протягивает нам окровавленную папку, и я наклоняю голову, снова натягивая перчатки.
Я открываю его, просматривая файлы. Мне требуется секунда, чтобы понять, на что я смотрю.
“Это медицинские карты восьмилетней дочери Мердока. Ее запястье было сломано дважды, и она даже не может заниматься спортом из-за того, насколько оно сейчас слабое. За эти годы были сломаны и другие кости, в том числе несколько ребер. Карта его жены выглядит в тридцать раз хуже, или, по крайней мере, я бы поставил на это деньги. Его здесь нет, но, держу пари, я могу взломать его для вас”, - категорично заявляет Хэдли.
“Почему карты его дочери должны быть здесь?” — спрашивает Леонард, глядя вместе со мной.
“Потому что кто-то хотел, чтобы ты это увидел”, - неопределенно
