Груз 209-А - Илья Слобожанский

– Молодец! – выпалил Сашка. – Нам без доверия – никак. Столько пережили и…

– Да, пережили мы немало. – Подполковник поднял бокал. – Извини, Счастливчик.

– Забыли, – ответил принц.

10

Максим шарил рукой по палубе – что-то искал? Похоже, не нашел, громко вздохнул и перевалился с живота на бок. Голова закружилась, желудок взбунтовался, к горлу подступил тяжелый ком, замутило. Ротный лег на спину, стало немного легче. В воздухе витал запах ванили, приторно сладкий. Возможно, он и был виновником взбунтовавшегося желудка и головокружения. А может, и нет. Как ни странно, но ко всему этому добавился невыносимый зуд. Будто по всему телу бегают насекомые. Много, очень много букашек и таракашек.

«Где я? – глядя на звездное небо, думал офицер. Рука тронула лицо, но от этого ситуация не прояснилась, скорее, наоборот, усугубилась. Болела челюсть, а еще левый бок, плечо, колено. – И кто меня так отделал? – мысли путались, а память упорно сопротивлялась, отказывалась возвращаться к тому моменту, как… – Что как? Куда, а главное, зачем? Зачем я здесь и почему все болит и чешется? – Максим приподнялся, опираясь спиной о фальшборт, схватился руками, подполз. Шум волн по ту сторону, в лицо ударил прохладный ветерок. – Лодка? Море, река? – С трудом, но удалось встать на четвереньки. – А это кто? Лысый, значит мужик, но почему в юбке? – Максим поскреб шею, грудь. – Может – это сон?»

– Господин хочет пить? – женским голосом спросил лысый.

– Ты кто, как я здесь? – Лодка остановилась, да так резко, что Максим не успел договорить, завалился на «мужика». – Ой, – выдохнул взводный, уткнувшись носом во что-то приятно мягкое, теплое. – «Грудь, значит женщина», – сделав такой вывод, Максим стал отползать. – Извините. Я… мне…

– Ну наконец-то! Что, оклемался, самец? – спросила девушка в военной форме. – Головка бо-бо, во рту ка-ка. Да-а-а, дорогой, пить-то ты совсем не умеешь, – Анастасия тяжело вздохнула.

– А ты… вы кто? – Максим хлопал глазами. – Где я?

– Хороший вопрос. – Настя присела. – Что, проблемы с памятью?

– Нет, я все помню. – Взводный облизал губы, сжал руками голову. – Фух! Что-то мне нехорошо.

– Сейчас полегчает. – Настя поднесла плошку с белой жидкостью. – Пей, герой-любовник. Горе-самец…

– Самец? – Максим сделал глоток. Вязкая, чуть горьковатая жидкость смочила горло, но не принесла облегчения, голова болела, желудок бунтовал.

– Одеваться будешь или голышом на берег сойдешь? – Настя хихикнула и посмотрела на кикта, те придерживали хозяина, прислонившись к нему смуглыми телами.

– Что? – Взводный почесал плечо, потер глаза. – Голый? А где одежда?

– Какая именно? – Теплая ладонь прошла по небритой щеке, поднялась выше, погладила волосы головы. Настя горестно вздохнула и добавила к уже сказанному: – Вон твои вещи. Сам оденешься или помочь?

– Сам. Вот только…

– Господин! – кто-то тронул за плечо. – Мы поможем.

– А вы кто?

– Ваши кикта, – переглянувшись, ответили бритоголовые.

– Кикта? – Максим почувствовал новую волну головокружения. «Что же происходит? Кто эти… почему лысые, кто?..» – Затуманенный взгляд вернулся к девушкам. – Ничего не помню, совсем ничего». – Пить, дайте воды!

– Сейчас, – тут же отозвалась одна из кикта. – Я принесу.

– Вода не поможет, дайте скараки. – Настя тяжело вздохнула. – Перебрал старший лейтенант, здорово перебрал. Давайте-ка вынесем горемыку на берег. Вы его сначала искупайте, а уже потом поите скаракой.

– Да, госпожа, – кикта поклонились. – Что-то еще?

– Начнет приставать… – Взгляд стал суровым. – Ладно, сами знаете, что делать. Я пойду, узнаю, что на заставе. Надеюсь, его солдаты не страдают похмельем. Хотя… – Девушка отмахнулась и сбежала по трапу.

Кикта помогли Максиму войти в воду. Еще вчера озеро с ледяной водой почему-то было теплым, даже горячим. Девушки лоскутами мягкой травы терли ротному плечи, а тот клевал носом.

– «Почему у меня все чешется? Что за…» – В ночном полумраке Максим с трудом, но рассмотрел узоры на руках. – Краска?

– Нет, – бережно касаясь ладонью лица хозяина, заговорила девушка. – Отор Басфар подарил узоры. – Ладонь кикта дрожала. – Для айкуна – это большая честь.

– Тебе холодно? – спросил Максим.

– Нет, господин.

– Да у тебя зуб на зуб не попадает. Брысь из воды!

– А как же…

– Бегом! – рявкнул взводный. – Обе на берег.

Девушки пулей выскочили из воды. Максим погрузился с головой в теплое озеро и поплыл. Вода, как заботливая мать, согревала, ласкала, а легкие… – «Что за чертовщина»? – размышлял офицер, не понимая, как и чем дышит. Организм не страдал от удушья, скорее, наоборот. Переизбыток воздуха вырывался изо рта, поднимался к поверхности с большими пузырями.

Сколько времени Максим пробыл под водой, он не считал. Но когда вынырнул, над деревьями серел рассвет. Купание взбодрило, и появились первые проблески воспоминаний. Правда, не совсем приятных, но и за это спасибо. Теперь-то стало ясно, от чего и благодаря кому болят челюсть и колено. Хотя боли в боку и плече эти проблески не объясняли. Но возможно, все это – дело рук одного и того же человека. А точнее, зареченского закон-упредителя Насти.

– Кайсал Максим! – обрадовались кикта. Девушки вошли в воду. – Мы волновались. Тебя долго не было, мы…

– Куда вас понесло? – Максим обнял девиц и поспешил на берег. – Снимайте юбки. Быстро.

– Господин? Настя сказала… – выполняя требование хозяина, заговорила кикта. – Она запретила… сказала, если мы посмеем…

– Ваша Настя… – Максим протянул бушлат. – Одевайся. А это тебе. – Гимнастерка и кожаные штаны упали к ногам второй девицы. – Надевай, дрожишь, как лист на ветру.

– Это мы должны о тебе заботиться, – прижимая к груди гимнастерку, заговорила девушка. – Так нельзя, мы кикта, мы должны…

– Лично мне вы ничего не должны, – надевая армейские штаны, ответил взводный. Узоры койя покрывали тело, и теперь Максим знал, почему все чешется. Нити меняли рисунок, то сжимались, то расползались. Именно эти изменения и вызывали зуд. Взводный поскреб плечо, узоры разошлись, открывая большой участок белой кожи. – «Странно, почему я их не чувствую? Куда они прячутся»?

– Господин, – позвала девушка и протянула плошку. – Тебе нужно выпить. Скарака согреет.

– Мне не холодно. – Офицер надел ботинки. – Это вам нужно согреться. Пейте. – Взгляд непроизвольно вернулся к рисункам. «Как же мне их спрятать? Ребята увидят…»

– Эй! – окликнули из-за деревьев. – Здорово, командир! – запыхавшись, прокричал Женька и, не добежав с десяток шагов, зацепился ногой за корень, грохнулся на землю.

Кикта встали перед Максимом, заслонили собой.

– Все нормально. – Взводный поспешил к солдату. – Ты чего падаешь? А это что? – Максим помог Женьке встать, поднял армейский бушлат.

– Это… – солдат заглядывал через плечо, рассматривал девушек. – Это, ну… упредитель сказала, ты голый, совсем голый. Вот пацаны и собрали… – Женька вытер лицо, не отрывая взгляда от девушек. – Кто такие, чего лысые?

– А я откуда знаю? – Взводный надел бушлат. – Тебе интересно – спроси.

– Ну ты даешь, – боец широко улыбнулся. – Так они по-нашему и ни гу-гу. Слышь, Макс. Тут такое было. Расскажу – не поверишь. Димону, ну… сержанту нашему. Дикарка глаз подбила и, кажется, пару ребер тю-тю, сломала. Прилепила, да так, что Димон вырубился. Ух, и сильна девка! – Женька склонил набок голову, изучая лицо взводного.

– Чего уставился? – Максим отступил.

– Да так, ничего. Смотрю.

– Я что – картина? Чего на меня смотреть?

– Может, и картина. – Боец хихикнул. – Кто это тебя? Хорошо разрисовали. Чем били?

– Еще будут вопросы?

– Да-а-а, – пропел солдат. – Веселенькое у нас задание. Еще и в бою не были, а уже двое раненых. И оба из комсостава. – Женька вовремя отскочил, кулак командира ушел в пустоту. – Что, съел? – просиял боец. Но уже через мгновение лежал на земле. – Дура, руку сломаешь! – заорал Женька, гримасничая от боли.

– Отпустите! – удивляясь проворству и ловкости девушек, попросил Максим. – Познакомьтесь, этого балбеса… Женькой зовут.

– Ух и шустрые, заразы… – восхитился Женька. – И откуда такая силища? – Солдат массировал плечо, с опаской поглядывая на девиц. – Теперь понятно, чего лысые. Ротный тоже залетчиков наголо бреет. Ты где взял этих?..

– Подарили.

– Да ладно… Как подарили?

– Не помню. Кажется, на штык выменял.

– Ух ты! – Женька улыбался. – Слышь, взводный, а когда нам вернут оружие?

– Скоро, – офицер толкнул солдата в плечо. – Зачем тебе?

– Да так… у меня штык имеется не хуже твоего. Тоже офицерский.