Рагу из зернистой икры - Ирина Лобусова

В комнате появилась девица с акриловыми ногтями и директор протянула ей фотографии.

— Я их не помню! — уверенно заявила девица, — они наши?

— Наши. Одна снималась в рекламе, другая — массовка, эпизод и реклама.

— Тогда на сегодняшний кастинг я их не вызывала. Я вызывала только тех, кто может претендовать на полную роль, а массовку нам не заказывали.

— Но может быть, они сами сюда приходили, узнать… — попытался он.

— А им нечего ходить! — отрезала директорша, — мы этого не любим! Если есть что-то — мы сообщаем, а если ничего нет — мы молчим. А те, кто сюда ходит самостоятельно, вылетают из списка! Что с нами будет, если каждый день сюда будут являться 1800 человек! — с этими словами директор поднялась, давая понять, что аудиенция закончена.

16

СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ

14 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА.

Крики затихли около полуночи. Еще на лестничной площадке, только приближаясь к квартире, я уже слышала их. Собственно, что еще можно было ожидать?

Дверь квартиры любопытной соседки тотчас открылась (стоило мне подойти) и оттуда высунулся ее длинный нос (вот так схватила бы и прищемила этот поганый нос дверью!).

— Щас полицию вызову… телевидение… и в газеты позвоню! Во все сразу! Пусть видят, как эти звезды живут! И на них должны быть какие-то законы! Управа найдется! Найдется! Я вот щас…

— А ну пошла! — я так рявкнула на нее, что с перепугу тетка хлопнулась о свою же дверь, — пошла отсюда, сказала!

Тетка шваркнула дверью, захлопывая ее на все замки (бронированное железо жалобно застонало — что только приходится переносить этому железу от людей!). Для острастки я двинула каблуком по проклятой двери и выругалась (ни минуты не сомневаясь, что соседка продолжает стоять под дверью). Теперь мне стало легче, и я уже со спокойной совестью могла зайти в квартиру Ри.

Крики вибрировали. Голос моей сестры звонко разносился под сводами подъезда. Если б она умела так заливаться на сцене, то давно заслужила бы мировую славу (по меньшей мере, Мадонны). Второй голос тоже нельзя было не узнать. От интонации его меня передернуло. Вал. Евг. Истерически не орал (он вообще никогда не орет), но по ноткам его голоса я поняла, что он взбешен, доведен просто до предела… Ну еще бы! Какой человек выдержит! Я пожала плечами и открыла ключом дверь.

Они были одеты для выхода, и я вдруг вспомнила, что в полночь у Марины где-то концерт. Так как было без двадцати двенадцать, то они опаздывали. С мехом на плечах, прической и макияжем Ри могла бы сойти и за хорошенькую! Если б не черный рот, бесконечно распяленный в истерике. Увидев, как я вхожу, она набросилась на меня:

— Что ты подкрадываешься?! Что ты все время подкрадываешься, как будто хочешь что-то выпытать! Какого черта ты прилезла?! И вообще — ты снова поставила машину под окнами первого этажа! Меня от твоей машины уже тошнит! Эта старая сука из седьмой квартиры снова устроит мне истерику! Сколько раз я просила тебя не ставить туда свою сранную машину?! Ты, дура недобитая, неужели так трудно запомнить?!

— Да я приехала всего на десять минут…

— А концертов мне от этих десяти минут хватит на две недели!

Вал. Евг. на меня не смотрел. Я думала, что он вмешается (мог же он хоть как-то ее осадить!), но он на меня не смотрел. Делал вид, что его тут вообще нет. Поддонок.

— Что у вас случилось? — я попыталась вставить хоть пару слов в этот бурный поток, но не тут-то было.

— А кошка?! А кошка из девятой квартиры?! Ты что, задавила кошку этой идиотки из девятой квартиры? Ты мне штуку баксов отвалишь за это, дура поганая! Ты знаешь, что она со мной делает?!

— Какую кошку?! Ри! Ради Бога!

— Она везде звонит и пишет, падла старая! А кошка, между прочим, попала под твою машину! И после этого ты смеешь сюда так являться?

— Да что с тобой?! Объясни толком!

— Соседка из девятой квартиры считает, что ты задавила ее кошку машиной, — раздался холодный, спокойный голос Вал. Евга, — и требует от нас полторы тысячи долларов компенсации.

Мне вдруг показалось, что я попала в сумасшедший дом. В палату для буйнопомешанных! Все это просто не могло происходить на самом деле! Нормальные люди в нормальном мире так себя не ведут!

— Никого я не давила! Никаких кошек! Она сумасшедшая, эта ваша старуха…

— Сумасшедшая или нет — это сейчас не главный вопрос. Главный другой — ты деньги будешь платить или нет?

— За что?

— За кошку!

— Да вы что тут, все с ума посходили?!

— Значит, не будешь! В принципе, это правильно. Все равно она ничего не сможет доказать, даже если будет стараться очень сильно…

Внезапно я стала кое-что понимать.

— Вы из-за этого ругались?

Оба срочно отвели глаза в сторону. Это было доказательством: они набросились на меня потому, что не хотели со мной говорить…. Говорить о том, что случилось, о причине этих безумных криков. Я вдруг почувствовала тонкую струйку ледяного пота, стекающую вдоль спины… И от этого мне стало совсем плохо.

— Что случилось? Почему вы не хотите говорить?

— Мы опаздываем! Вечно опаздываем! А тут еще ты явилась! — Ри вдруг заметалась по прихожей, широкими полами своего длинного платья сбрасывая какие-то вещи на пол, — где сумка с косметикой?! Где мобильник?! Да провались ты пропадом, к черту!

Так бешено бегая, она вылетела в другую комнату. Я схватила Вал. Евга за руку, резко развернула к себе:

— Что произошло?! Ты-то хоть можешь сказать?

— Сейчас нет! Перезвони.

— Куда вы едете?

— В клуб, — он назвал недавно открывшееся заведение, но уже достаточно популярное в Москве.

— У Марины там что, концерт?

— Выступает в программе! — выражение его глаз стало таким жестким, что я вдруг жутко чего-то испугалась и не решилась спросить, в какой программе выступает Ри… Я догадывалась, что это за программа, и мне было страшно-страшно, как будто падала в самый низ я, а не они… А может, так и было на самом деле? Может, это я падала вместе с ними? Или падала только я, а они оставались стоять? Взметнувшись целым фонтаном черного шелка и меха, Ри пулей пролетела прихожую и выскочила в раскрытую дверь (кстати, я забыла закрыть ее за собой), на ходу выкрикнув какое-то грязное ругательство в адрес снова высунувшейся из-за двери соседки…

— Перезвони! — бросил Вал. Евг, даже не поворачивая ко мне головы.

Перезвонить! Сволочь и хам! Тратить на болтовню с ним свои кровные деньги! Можно подумать, у меня бездонная бочка, а не счет! Только начало месяца, а я по мобильнику уже на сто долларов наговорила! А кто будет платить? Попробуй, заикнись! У, сволочь! В тот момент все внутри так и кипело от возмущения.

Я быстро забрала то, ради чего приехала в квартиру (кое-что из старых Маринкиных вещей. Все равно она не заметит их пропажи, у нее четыре шкафа вещами забито!) и почти бегом спустилась вниз. Я не пробыла там и пяти минут, а соседка уже стояла в окне первого этажа, демонстративно записывая номер моей машины.

Я надеялась успокоиться по дороге к себе, но не тут-то было! Что-то грызло меня изнутри — так сильно, что аж трясло! Я хотела забыть их крики (замолкнувшие почти в полночь потому, что они наконец-то убрались из этой квартиры), истерическое метание Марины посреди чужих, так и не ставших родными для нее стен, жесткий холодный блеск в глазах Вал. Евга, от которого мне всегда становилось не по себе… Он был каким-то очень странным человеком… всегда… Но об этом потом… Наконец я не выдержала. Выехала на какую-то улицу потише, остановилась возле чужого, незнакомого дома и… разумеется, позвонила Вал. Евгу. Казалось, он обрадовался. Услышав меня, но как только я задала вопрос о том, что произошло, голос его стал ледяным.

— Это не телефонный разговор!

— Но я должна знать! Я чувствую что-то очень плохое…

— Мне все равно, что ты чувствуешь! Говорить сейчас я не могу!

— Тогда давай встретимся тогда, когда ты сможешь говорить!

— Ладно, думаю, ты от меня все равно не отцепишься… подъезжай сейчас к клубу. Я выйду. Знаешь, где служебный вход?

Ну вот, пожалуйста! Снова тащиться черти куда, да еще ночью, через всю Москву! Слава Богу, хоть бензина полно, целый бак. Но я была так сильно заинтригована, что не ехать уже не могла… Остановившись рядом с входом, я снова позвонила. И вскоре в моей машине сидел Вал. Евг.

— С Мариной большие проблемы. Она жутко взволнована, и я сильно за нее беспокоюсь. Сама знаешь, у нее сейчас проблемы с карьерой, и эта нервозность может только помешать… — как всегда, лицо его было абсолютно непроницаемо, и то, что он думает, я не могла прочитать.

— Но для волнения должен быть повод.

— Повод есть. Ты наблюдательна! — он удовлетворенно кивнул (как будто открывать во мне какие-то качества было для него удовольствием… Но ведь на самом деле это было не так?), — Видишь ли, я получил повестку из прокуратуры. Меня вызывают к следователю.