Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Кавалерия.

– На севере?

Сержант кивнул.

– Ближе, чем были партизаны, сэр. Там что-то не так, ей-же-ей.

Они ждали, молча глядя в долину. К ним вскарабкался по склону Ноулз.

– Что происходит, сэр?

– Не знаю.

Чутье, с утра не раз шептавшее предостережения, вдруг зашлось криком. Шарп обернулся и спросил часового на другом склоне лощины:

– Видишь что-нибудь?

– Никак нет, сэр.

– Вон! – Харпер показывал на дорогу.

Там появился Керси. Он гнал коня во весь опор и часто оглядывался через плечо. Внезапно майор свернул с дороги и по буеракам понесся к склонам холмов, где в неприметном извилистом овраге исчезли партизаны.

– Он что, белены объелся?

Ответ на это Шарп получил почти мгновенно. За Керси гнался полк – шеренга за шеренгой всадников в сине-желтом, на головах – странные желтые квадратные кивера. Но не это было самым необычным в облике кавалеристов. Вместо сабель они держали пики – длинные, с блестящими стальными наконечниками и красно-белыми флажками.

Когда майор оставил дорогу, уланы резко поворотили за ним, смешав строй. Ноулз недоуменно покачал головой.

– Кто такие?

– Польские уланы, – мрачно ответил Шарп.

В Европе поляки славились: опасные противники, умелые рубаки. Ему еще ни разу не доводилось с ними встречаться. Он вспомнил усатую индийскую физиономию за длинной пикой, вспомнил, как индус водил наконечником, как играл с ним, а затем нанес последний удар, пригвоздив сержанта Шарпа к дереву, где тот и простоял, пока не пришли люди султана Типу и не вытащили острый как игла наконечник из его бока. Шрам остался на всю жизнь. Проклятые уланы!

– Им его не догнать, сэр, – уверенно произнес Ноулз.

– Почему?

– Майор объяснил мне, сэр. Мальборо ест зерно, а большинство кавалерийских коней – траву. Конь, которого травой кормят, не догонит коня, который ест зерно.

Шарп поднял брови.

– А у коней кто-нибудь спрашивал?

Уланы настигали – медленно, но уверенно. Шарп заподозрил, что Керси бережет силы рослого скакуна. Разглядывая поляков, стрелок гадал, сколько кавалерийских полков французы отправили на эти холмы, чтобы стереть с лица земли партизанские отряды, и долго ли они здесь пробудут.

Шарп со щелчком раздвинул трубу и нашел Керси. Майор бросил взгляд через плечо и вонзил каблуки в бока Мальборо. Большой жеребец припустил резвее, увеличил расстояние между собой и передними уланами, и Ноулз захлопал в ладоши.

– Видите, сэр?

– Его, должно быть, приметили, когда он дорогу переезжал, сэр, – сказал Харпер.

Мальборо легким галопом выносил майора из беды, уверенно отрывался от поляков. Керси даже не счел нужным обнажить саблю, и Шарп почти успокоился, но тут вдруг рослый конь взвился на дыбы, шарахнулся вправо, и Керси вылетел из седла.

– Что за…

– Козодой, чтоб его!

Прямо перед храпом коня взлетела напуганная птица. Шарп несвоевременно подивился, как это Харпер на таком расстоянии узнал козодоя. Он снова навел подзорную трубу на Керси.

Тот уже вскочил на ноги. Мальборо был невредим, и низкорослый офицер в отчаянной спешке совал ногу в стремя.

Вновь раздался приглушенный далью звук горна. Шарп смотрел, как уланы шпорят лошадей, приподнимают девятифутовые пики, и заскрежетал зубами. Керси из последних сил карабкался на коня.

– Где Эль Католико?

– До него несколько миль, – угрюмо ответил Харпер.

Мальборо снова мчался вперед, Керси приник к его холке, но уланы успели приблизиться почти вплотную. Майор погнал коня вниз по склону, к селу, чтобы разогнаться на спуске, но его конь то ли выдохся, то ли слишком испугался – он нервно вскидывал голову, а Керси все погонял его и, видимо, одновременно с Шарпом понял, что ему не уйти от улан. Выхватив саблю, он повернул назад, и Ноулз застонал.

– Еще не все потеряно, – прошептал Харпер, как взволнованный новобранец.

Ближе всех к майору были четверо улан. Керси помчался в атаку, выбрав одного, и Шарп увидел в поднятой руке его саблю, направленную острием вниз. Мальборо успокоился; под грохот чужих копыт Керси поднял коня на дыбы, отразил пику, которую противник держал в правой руке, и крутанул саблей с проворством опытного фехтовальщика. Обезглавленный труп рухнул наземь.

– Прекрасно! – с ухмылкой одобрил Шарп. – Если пика прошла мимо, считай, победа твоя.

Керси прорвался. Сгорбившись над гривой, он гнал Мальборо к холмам. Но первый эскадрон улан был совсем рядом, несся во весь опор, и уже ничто не могло спасти англичанина. Он скрылся в облаке пыли, ощетиненном серебристыми наконечниками, и хотя у Керси была только сабля, из облака вдруг вылетел всадник, держась за живот, – Шарп догадался, что у него лезут наружу кишки.

Пыль клубилась, словно пушечный дым, серебристые иглы взлетали и опускались; один раз Шарпу показалось, будто среди них мелькнул взнесенный клинок. Со стороны это выглядело величественно и совершенно безнадежно. В одиночку против целого полка…

Схватка утихла, пики опустились, ветер отнес пыль к гнезду проклятого козодоя. Все было кончено.

– Бедный ублюдок. – Харпер никогда не мечтал о ротных молитвах, но его ничуть не обрадовало, что от этой малоприятной перспективы его избавили уланы.

– Он жив! – воскликнул Ноулз, показывая рукой. – Глядите!

Лейтенант не ошибся. Шарп положил трубу на камень и увидел майора верхом на коне, под конвоем двух улан. На его бедре алело широкое кровавое пятно, и было видно, как Керси пытается остановить кровотечение, с двух сторон прижимая кулаки к правой ноге, которую насквозь пробила пика.

Улыбнулась полякам удача, что и говорить. Офицер разведки – неплохая добыча; вероятно, его продержат несколько месяцев в плену, а после обменяют на француза, равного ему по званию. Должно быть, майора уже узнали. Такие, как Керси, часто разъезжают на виду противника, у них особые мундиры и надежные быстроногие кони. Вполне возможно, французы не захотят обменивать пленника – по крайней мере, пока не выгонят британцев из Португалии.

От этих мыслей Шарпу стало муторно.

Те же гнетущие раздумья заставили его взглянуть на обитель отшельника, полускрытую деревьями. Как ни крути, странное местечко приковало к себе все чаяния Веллингтона. С Керси теперь взятки гладки, а стало быть, надо идти на риск, надо под покровом темноты проникнуть в село и отыскать золото, иначе надежды на спасение армии просто-напросто рухнут.

Половина улан вместе с пленным въехала в село, а другая изогнутой колонной рысила к кладбищу и обители отшельника. Ну, значит, прощай мечта забрать нынче ночью золото. Остается последний шанс: быть может, скоро французы уйдут, село и обитель отшельника уже не будут нужны им как база для борьбы с партизанами. А когда они уйдут, придет Эль Католико. Шарп не сомневался, что высокий испанец в сером наряде всеми правдами и неправдами постарается не подпустить к золоту англичан. Лишь один человек мог бы убедить партизанского командира, но этот человек ранен и угодил в плен к уланам.