Шторм Времени - Юрий Корчевский

В этот момент Григорий с командой врезались в группу сражающихся, нанося боевыми топорами удары налево и направо. Несколько разбойников упали замертво.

Обстановка на месте схватки мгновенно изменилась. Вместо равенства сторон разбойники оказались в меньшинстве, зажатые с обеих сторон и без главаря.

Бой продлился еще несколько минут и стих. Единственный уцелевший разбойник убегал в сторону деревьев. Но шанса спастись Михаил ему не дал. Прицелившись татю в спину, он спустил тетиву. Не добежав до ближайшего дерева пяток шагов, разбойник упал.

Корабелы настороженно озирались.

Михаил спрыгнул с палубы ушкуя. Еще держа в руке арбалет, он подошел к чужеземцам.

– Здоровья вам!

– Приветствую тебя, храбрый и добрый человек! – К нему шагнул чужеземец в добротных одеждах. Никаких украшений на его одежде не было, но Михаил уже достаточно набил глаз, чтобы различить сукно хорошей и дорогой выделки, такого же качества башмаки на толстой подошве и с большими бронзовыми пряжками.

Чужеземец воткнул свою саблю в землю и раскинул в стороны руки для объятия.

– Позволь мне по-отечески обнять тебя и узнать твое имя.

Человек обнял Михаила, потом отстранился.

– В глазах твоих вижу храбрость и ум. Кто ты?

– Михаил из Московии.

– Благодарю тебя, Михаил. Разбойники напали внезапно, мы потеряли троих своих людей. Эти варвары сражались, как дикие звери. Думаю, мы без твоей помощи продержались бы недолго.

Он обернулся назад.

– Питер, похорони погибших, перевяжи раненых и распорядись, чтобы нам принесли бутылку вина.

Вновь повернувшись к Михаилу, он протянул ему руку:

– Я Вернер Шрайер из Ростока, купец. Мне говорили, чтобы я нанял охрану, но я несколько раз плавал благополучно и думал, что и на сей раз обойдется.

Купец говорил по-русски довольно неплохо, но с жестким немецким акцентом. И вообще, как заметил Михаил, многие купцы, особенно торговавшие с чужеземцами или плававшие в другие страны, знали чужие языки. Писать и читать они не могли, но на бытовом уровне изъяснялись довольно сносно.

– Мы с тобой, Вернер, одной крови и должны помогать друг другу в трудную минуту. Я ведь тоже купец.

– Да? Очень приятно. Я твой должник, Михаил. Только почему я вижу в твоих руках арбалет? У нас он считается оружием наемников. Благородный муж должен сражаться мечом, саблей.

– Я купец, а не воин, и оружие мне нужно, чтобы защищаться. Я выбрал для себя то, что дает пользу быструю и без особых усилий – ведь чтобы владеть хорошо мечом, надо учиться и постоянно поддерживать себя в форме.

– Это так, – кивнул Вернер.

Им принесли бутылку вина и кружки.

– Михаил, предлагаю выпить за наше знакомство и, если удачно сойдутся звезды, за дальнейшую дружбу.

Вернер разлил вино по кружкам.

– Твое здоровье! – и первым пригубил.

Михаил выпил тоже, осушив кружку до дна. Оставить в ней вино – значит обидеть своего визави.

– Славное вино, – заметил Михаил.

– Ты понимаешь толк в вине? – удивился Вернер. – А мне всегда казалось, что русские пьют только пиво, хмельной мед и это… как его… да! Хлебное вино.

«Хлебным вином» на Руси называли самогон.

– Почему же? – удивился Михаил. – Вкусы у людей разные. Просто на Руси виноград не растет, поэтому и вина своего нет. Может быть, только яблочное.

– Да! А то, что мы пили – из Испании. Жестокая страна, но приходится там бывать, у них есть хорошие товары. А ты чем торгуешь, Михаил, если не секрет?

– Чем придется. Вот сейчас в Новгород соль привозил.

– Ах да, соль у вас хорошая. А здесь, на Ладоге, как оказался?

– Медь хотел купить.

– За медью к свенам идти надо – но! У Ганзейского союза есть свои военные корабли, и они не дадут пройти с товаром. Ганза защищает свои торговые интересы. Жаль, что у меня нет меди, я бы тебе продал.

– А ты что везешь, Вернер?

– Стекло. Разные изделия италийских мастеров. Специально плавал вокруг Франции и Испании – ведь без посредников купить всегда дешевле. Знаешь, венецианское стекло самое лучшее.

– Так ты был в Венеции?

– Я же тебе об этом только что сказал.

– Хрупкий товар.

– О да! Но прибыль покрывает убытки от боя стекла.

– Неуж хорошо берут?

– Как в Московии – не знаю, сам там не был, но в Великом Новгороде раскупают быстро. Здесь достаточно много состоятельных людей.

– Покажи! – не выдержал Михаил. Ему было просто интересно, что такого могли делать в Венеции.

– С удовольствием! – купец встал с обрубка бревна.

По трапу они поднялись на судно Вернера. По его знаку матрос откинул люк трюма. Оба спустились. После дневного света в трюме оказалось сумрачно.

На полу лежали мешки, набитые соломой, а уже на них стояли плетеные из прутьев корзины. И даже в самой корзине стекло было переложено соломой.

Вернер бережно достал из корзины стеклянную вазу.

– Любуйся!

Ваза и в самом деле была неплоха, даже по современным меркам. Стекло немного отливало красноватым оттенком. Чаша была большой, а ножка представляла собой виноградную кисть.

– Подойди к свету, здесь темно.

Михаил подошел поближе к снопу света, падающему из открытого люка. Лучи света упали на грани стекла, пустив по трюму солнечные зайчики.

– Ну, любуйся, какая красота! – не выдержал Вернер.

– В самом деле, неплохо.

– Неплохо? Подожди, сейчас ты увидишь подлинную красоту.

Вернер взял из рук Михаила вазу и бережно уложил ее на место, а из другой корзины вытащил стеклянный кубок. Его стекло отливало синевой. Работа была изящная, края кубка оправлены серебром.

– Смотри, какая тонкая работа! – чувствовалось, что Вернер гордится своим товаром.

Михаил взял кубок, подошел к люку и посмотрел сквозь него на свет. Да, для человека, чувствующего красоту, вещица занятная.

– В Гардарике таких изделий еще не было! – похвастался Вернер.

– Продай! – неожиданно даже для себя предложил Михаил.

– Понравился кубок? Дарю!

– Нет, товар продай.

– Весь?

– Насколько хватит у меня денег.

– Деловые разговоры в трюме не ведутся. Но коли ты уже в трюме, смотри товар, потом о цене поговорим.

В плетеных корзинах были разные изделия: и стаканы, и чаши, и кружки, и стеклянные бусы – даже бутылки и кувшины. И каждое изделие – ручной работы, не было двух одинаковых предметов.

– Насмотрелся? Пошли наверх.

Вернер провел Михаила в малюсенькую каюту. Там помещалась деревянная кровать, стол и один стул. В стене был небольшой шкаф для одежды. Но главное, что понравилось Михаилу, – есть крыша над головой. Случись дождь или непогода – есть где укрыться.

Вернер достал из стола листы бумаги. Михаил был удивлен.

На Руси простолюдины писали, вернее – царапали на кусках бересты, люди позажиточнее – на восковых табличках деревянным заостренным пи-салом. Дворяне – на пергаменте, но он был дорог. А тут – бумага! За все время нахождения здесь Михаил видел ее в первый раз – так же как и чернильницу с гусиными перьями.

– Где бумагу берешь, Вернер?

– Из Синда возят, рисовая. Продать?

– Я бы взял. Сколько стоит?

– Тебе отдам, за что купил. Подожди, я найду, сколько у меня и какого товара. Там же и цена есть.

Вернер долго считал, потом объявил цену.

– Учти, Михаил! За твою помощь я тебе на первый раз делаю скидку. Всего выходит на двенадцать серебряных талеров.

На сколько тянул талер, Михаил не знал. Он открыл калиту, высыпал на стол деньги и отложил в сторону серебро.

Немец молча достал небольшие весы – вроде аптечных. На одну чашу он отсчитал из своего кошеля двенадцать талеров, на другую положил серебро Михаила. Серебра не хватало. Немного, но не хватало.

– Ты можешь взять не весь товар, Михаил. Ведь у тебя судно меньше, и я сомневаюсь, что оно вместит все.

– Пожалуй, верно. Ладно, на сколько получилось, на столько и отдай.

Ушкуй подогнали к борту судна Вернера, с осторожностью перегрузили корзины на палубу, потом из трюма в трюм – мешки с соломой, а уж на них – корзины с товаром.

Когда они закончили работу, солнце стало садиться. Решили заночевать вместе – так безопаснее, а утром разойтись. Вернер хотел идти в Великий Новгород, распродать остатки стекла и набрать воска и зерна.

– Ты знаешь, Михаил, провизия стоит дорого. За трюм с зерном я могу выручить трюм стеклянных изделий. У вас зерно стоит втрое дешевле, чем у нас. Потом в Венецию – и сюда. Я за одну такую ходку могу купить хороший каменный дом в Ростоке.

– Ничего себе! – удивился Михаил.

– Да! Не удивляйся! Лучше торговли может быть только владение серебряными копями или работорговля. Но с ней много мороки, уж очень товар… ммм… специфичный.

От удивления Михаил едва не онемел.

– Это как же?

– Ну, в той же Кафе или на нумидийских берегах, в Персии громадные рынки невольников со всех стран. Хочешь, купи молодого мужчину для работы, хочешь – молодую девушку для услады.