Плоды вдохновения - Александр Иванов

Реплика пародиста

(Сергей Давыдов)

Очень остроумного и злого

жаль мне пародиста записного,

лучшего эстрадника Москвы.

…есть в нем что-то грустное

и даже

что-то есть еще от тети Даши,

не заведшей

собственных детей.

Сергей Давыдов

Пародист немало озадачен,что-то вдруг случилось,не иначе:вдруг да пожалел его поэт!..Он сравнил беднягу с тетей Дашей,видно, осознал,что в жизни нашейгорше доли пародиста – нет.Пародист усталости не знает,пишут все!А он один читаетгоры графоманской чепухи.Легче быть, наверно, землекопом,сутками сидеть над микроскопом,нежели всю жизньчитать стихи.Пародист, конечно, пишет мало.Что и говорить,душа усталаи бумагу портить ни к чему…Да, не вышло из него поэта!И, конечно, за одно за этоможно ставитьпамятник ему!

На коне

(Марк Лисянский)

Я люблю приезжать в этот город,

И бродить, и ходить не спеша.

Снова скачет надменно и гордо

Всадник Бронзовый мимо меня.

А в Большом Драматическом горько

Плачет Лебедев в роли коня.

Марк Лисянский

Я люблю приезжать в этот городС каждым годом сильней и сильней.В город, воздух в котором распоротРжаньем всех знаменитых коней.

Я смотрю затуманенным взором,Все навеки запомнить дабы,Вижу Аничков мост, на которомКони Клодта встают на дыбы.

Медный всадник по-прежнему скачет,И легенды слагают о нем.В этом городе Лебедев плачет,В БДТ притворяясь конем.

На любую вступаю я площадь,Вдоль проспектов гуляю седыхИ себя ощущаю как лошадь,А порою как пара гнедых.

Здесь прохлада струится за ворот,Конский запах волнует до слез.Я люблю приезжать в этот город,Ржать, и плакать, и кушать овес.

Змеи в черепах

(Юрий Кузнецов)

Я пил из черепа отца

За правду на земле…

– Скучное время, – поморщился Гёте и встал.

Взял хворостину и ею меня отстегал.

Юрий Кузнецов

Один, как нелюдь меж людьми,По призрачным стопам,Гремя истлевшими костьми,Я шел по черепам.

Сжимая том Эдгара По,Как черный смерч во мгле,Как пыли столб, я мчался поОбугленной земле.

Еще живой, я мертвым был,Скелет во тьме белел…Из чашечек коленных пил,Из таза предков ел.

Блестя оскалами зубов,Зловещи и легки,Бесшумно змеи из гробовПолзли на маяки.

Я сам от ужаса дрожал(Сам Гёте мне грозит!)И всех, естественно, пужалЗагробный реквизит.

Я шел, магистр ночных искусств,Бледней, чем сыр рокфор…Прочтя меня, упал без чувствЗнакомый бутафор…

Рок пророка

(Вадим Рабинович)

Кривонос и косорыл,

удивился и смутился:

серафимный шестикрыл

в юном облике явился.

Вадим Рабинович

Я хоть музой и любим,только, как ни ковырялся,шестикрылый серафиммне ни разу не являлся.

Вместо этого, уныл,словно он с луны свалился,серафимный шестикрылна распутье мне явился.

– Ну-с! – свою он начал речь. –Чем желаете заняться?– Вот хочу жаголом глечь –так я начал изъясняться. –

Сочиняю для людей,пред людьми предстал не голым.Так сказать, людца сердейсобираюсь глечь жаголом…

Шестикрыл главой поники, махнув крылом как сокол,вырвал язный мой грешык,чтобы Пушкина не трогал.

Поток приветов

(Анатолий Брагин)

И взрослым, вероятно, баловство

Присуще. Вот свечу я зажигаю…

Недаром вдохновенно Пастернак

Свечу воспел. От Пушкина привет

Она ему, колеблясь, посылала…

Анатолий Брагин

Беру свечу. Конечно, баловствоВ наш сложный век – подсвечники, шандалы,Гусарский пир, дуэльные скандалы…Но в этом все же есть и волшебство.

Минувший день – сверканье эполет,Порханье дам… Но как не верить знакуСвечи зажженной? Это ж ПастернакуОт Пушкина таинственный привет!..

Но вот свеча и мною зажжена.И новый труд в неверном свете начат.Свеча горит… и это что-то значит…Внезапно понял я: да ведь она

Горит не просто так, а дивным светомОт Пастернака мне – ведь я поэт! –Шлет трепетный, мерцающий привет!..Так и живу. Так и пишу. С приветом.

Яблоко от яблони

(Павел Калина)

Мне эта жизнь явилась садом,

Где я, как яблоко, легко

Упал, почти с корнями рядом,

Да откатился далеко…

Павел Калина

На ветке яблочком налился,Упал поблизости. Да вотДалече слишком откатился…С тех пор тоска во мне живет.

Я сохну без корней и чахну,Мне невозможно без земли.Я тленом, может быть, запахнуОт милой яблони вдали.

Как без меня созреет колос?Как расцветет весною сад?Но тут вмешался трезвый голос:– Что за беда? Катись назад!

Свое и мое

(Диомид Костюрин)

И вот я иду дорогой,

Не чьей-нибудь, а своею,

К друзьям захожу под вечер,

Не к чьим-нибудь, а своим.

Диомид Костюрин

Я меряю путь шагами,Не чьими-то, а моими,Ношу я с рожденья имя,Не чье-нибудь, а свое.

На мир я смотрю глазами,Не чьими-то, а своими,И все, как поется в песне,Не чье-нибудь, а мое.

Вожу я знакомство с музой,Не с чьей-нибудь, а моею,Бывает, стихи слагаю,Не чьи-нибудь, а свои.

Иду в ресторан с женою,Не с чьей-нибудь, а своею,Друзья меня ждут под вечер,Не чьи-нибудь, а мои.

Я потчую их стихами,Не чьими-то, а своими,Я им открываю душу,Не чью-нибудь, а свою.

Стихами по горло сыты,Не чьими-то, а моими,Они вспоминают маму,Не чью-нибудь, а мою…

Игра

(Лариса Тараканова)

Я любила тебя понаслышке…

Лариса Тараканова

Что за мука – ни дна, ни покрышки,Как сдержать невсамделишный пыл!..Я любила тебя понаслышке,Ты меня невзаправду любил.

Завела я, играя, тетрадку,Карандашик сосед очинил.Я тебя полюбила вприглядку,Ты и этого не оценил.

Как бы шла яПо как бы дорожке,Как бы вся задыхаясь от слез.Я писала стихи понарошке,Вы их зря принимали всерьез…

Занос

(Эдуард Балашов)

Я бросился в тебя, как в реку,

С того моста,

Куда заносит человека

Его мечта.

Эдуард Балашов

Мой путь причудлив чрезвычайно,Мой путь непрост.Меня мечтой необычайнойВнесло на мост.Не исключение из правилИ не каприз.Я огляделся, грудь расправилИ глянул вниз.Там все искрилось и сверкало, –Текла река.Там ты, раздевшись, загоралаСреди песка.Что еще надо человеку?Зовет мечта.Я бросился в тебя, как в реку,С того моста.Лечу и думаю: давненькоЯ не летал…Но, к сожалению, маленькоНе рассчитал.Летел я правильной кривоюПод плеск волны.Но приземлился головоюНа валуны.Должно быть, слишком разогнался,Устал парить…Встал, отряхнулся, причесалсяИ сел творить.

Все путем!

(Геннадий Касмынин)

Льды на реке ломает март.

Апрель как вор в законе,

И льдины стаей битых карт

Разбросаны в затоне.

Геннадий Касмынин

В свои права вошла весна,Вокруг светлей и чище.И стаи воробьев, шпана,Спешат на толковище.

Грачи, как крестные отцы,Глаза свои таращат,Везде домушники-скворцыУже чего-то тащат.

Барыга-мерин погорел –Мужик его треножит.А голубь, фрайер, ожирел,Взлететь и то не может.

Лохматый пес сидит как ворИ пайку ест из плошки.Крадется кот как сутенер,На тротуарах – кошки…

Ворона, словно человек,Разинула едало.Сорока, падла, будто векСвободы не видала.

Всех обогрел весенний свет,Длинны, как сроки, тени…И вот уже сидит поэтИ ботает по фене.

Кому кого

(Борис Пуцыло)

Не та, что есть, –

Совсем иная

Ты плакала легко во мне.

Себя однажды вспоминая,

Не думай плохо обо мне.

Борис Пуцыло

Не ты во мне,А ты – иная,Иная, впрочем, не вполне, –Себя однажды вспоминая,Тебе нашла себя во мне.

Не я в тебе,А ты, родная,В моей запутанной судьбе,Меня однажды вспоминая,Себе нашла меня в тебе.

Ты плакала,Ты мне внимала,Моя твоя рвалась к себе.Твоя моя не понимала,Того, что я себя в тебе.

Косноязычно и занудноТянулись мысли в полусне…И понял я:Конечно, трудноНе думать плохо обо мне.

Страсть охоты