Шах одноглазому королю (СИ) - Молчанов Анатолий

Минут через десять Вольф возвратился и положил на стол папку с напечатанным на ней, большими готическими буквами, словом «Personalakten» (Личное дело), чуть ниже в, специально отведенных для этого графах, было аккуратно выведено перьевой ручкой «Theodor Förster», рядом небрежно написано карандашом «Oberleutnant».

В верхнем левом углу красовался штамп красного цвета «Geheim» (Секретно).

— *Inzehn Minuten ist er hier. — бросил мне на прощание майор Вольф и вышел, плотно закрыв за собой дверь. *Он будет здесь через десять минут.

Глава 10. Румпельштильцхен.

Личное дело обер-лейтенанта Ферстера внушало уважение.

1914 года рождения. Знак DRL в золоте. Он отличный спортсмен. Свободно говорит на пяти языках. Мне вполне достаточно, если он знает русский. Автономность не ограничена. Владение оружием... Рукопашный бой... Водит автомобиль, трактор... Хм, паровоз? Имеет навыки вождения самолета. Вот это подготовка!

Послужной список. В Вермахт поступил в 1934 году. Служил в 5-ом Автомобильном батальоне.

Сентябрь 1939 года. Направлен в Катовице уже, как лейтенант резерва.

В начале 1940-го становится одним из первых офицеров 800-й учебно-строительной роты особого назначения — будущего полка «Бранденбург-800».

Список операций, в которых Ферстер принимал меня тоже впечатлил.

Захват мостов через Маас в Голландии.

В верхнем Эльзасе он смог каким-то чудом провести своих людей через укрепленные районы Маттсталь и Виндстейн, расположенные на Линии Мажино, и не допустить подрыв, заминированных лягушатниками нефтепромыслов.

Эти его способности скоро мне могут очень пригодиться.

В Греции Ферстер тоже отличился. Со своей группой он первым вошел в Афины 27 апреля 1941 года и поднял германский флаг над зданием городской управы. Обер-лейтенант.

Россия. 22 июня. Обеспечение прорыва 123-дивизии вермахта. Люди Ферстера, переодетые в форму немецких таможенников, уничтожили советский пограничный кордон.

26 июня он уже захватил мост в районе Двинска, что позволило соединённой группе майора Вольфа захватить город.

Операция заняла всего 5 часов: в 07:00 диверсанты Ферстера уничтожили охрану моста, а в 12:00 люди Вольфа уже заняли Двинск.

Он вообще когда-нибудь отдыхает этот Ферстер?

Перечень наград вполне соответствует перечисленным заслугам.

Железные кресты I и II степени. Рыцарский крест.

Штурмовой пехотный знак в серебре, нагрудный знак ближнего боя в бронзе и нагрудный знак за ранение в черном.

Ланценауэр не обманул. Этот Ферстер действительно лучший из лучших.

К тому времени, как в дверь постучали, я уже достаточно изучил военную биографию Ферстера и даже составил о нем свое личное предварительное мнение.

Почему-то он мне уже не нравился, хотя мы еще даже не встречались. Я из тех людей, которые во многих своих суждениях руководствуются больше интуицией, чем логикой. Поэтому первое, интуитивное, впечатление о каком-либо человеке для меня является, как правило, определяющим.

Это плохо, что Ферстер мне не понравился еще до встречи с ним. Как специалист, он меня, более чем, устраивал.

Я бросил взгляд на часы. Ровно 10 минут. Пунктуален. Впрочем, это ни о чем не говорит. Пунктуальность свойственна всем немцам.

Дверь открылась и на пороге появился худощавый мужчина, выглядевший значительно моложе своих лет. В личном деле был указан годом рождения 1914-ый. На вид же Ферстеру было не больше двадцати. Среднего роста. Обычное, слегка веснушчатое, лицо. Глаза. Глаза какие-то безразличные что-ли. Зеленого цвета. Волосы светло-русые. Стрижка полубокс. Внешность неброская. Такого на улице встретишь и не обратишь внимания, а уж тем более никогда не запомнишь, что для разведчика немаловажно.

— *Gestatten Sie, Herr Obersturmbannführer. — обратился он ко мне строго по уставу. *Разрешите, господин Оберштурмбаннфюрер.

— *Oberleutnant! Treten Sie ein. — ответил я. *Обер-лейтенант! Заходите.

— *Oberleutnant Förster meldet sich wie befohlen, Herr Obersturmbannführer! — доложил он по все форме, приняв строевую стойку. *Обер-лейтенант Ферстер по вашему приказанию прибыл, господин Оберштурмбаннфюрер!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— *Ruehrt Euch! — скомандовал я. *Вольно!

Его немецкий безупречен. А вот как с русским? Сколько ему было лет, когда его семья приехала в Германию? Лет шесть? Следовательно, опыта разговорного общения на русском у него нет. Вот это плохо.

— Говорите по-русски, Ферстер. — приказал я ему.

— Есть! Говорить по-русски. — ответил он.

Акцента никакого нет. Говорит чисто. Неплохо.

— А почему «Есть», а не «Слушаюсь»? — поинтересовался я. — Мы же не на Флоте.

— Никак нет. Не на Флоте. — пояснил он. — В соответствии со статьей 20 Устава внутренней службы РККА от 1937 года, военнослужащий, получивший приказание, отвечает «есть», повторяет полученное приказание и приступает к его исполнению. — процитировал он соответствующее место в указанном Уставе и, судя по всему, дословно.

Отлично. Признаться, таких знаний не ожидал. Интересно, насколько они обширны?

— Вольно, Ферстер. — я указал рукой на стул. — Садитесь.

Он послушно сел, сложив руки на коленях. Спина прямая. Кажется, что он даже сидеть продолжает по стойке «смирно». Просто удивительно настолько строгое следование субординации по отношению к офицеру СС, организации, которую в Абвере, мягко говоря, недолюбливают.

Или он, как раз, таким образом выказывает мне презрение? Может быть.

Не прост этот Ферстер. Ой, не прост. А чему я, собственно, удивляюсь?

Он же разведчик. Диверсант. Причем, судя даже по тому, что мне уже о нем известно, — диверсант от бога.

— Вы все Уставы РККА знаете также хорошо?

— Так точно, господин Оберштурмбаннфюрер. — доложил Ферстер и добавил. — И не только Уставы, и не только РККА.

Надо немного сократить дистанцию между нами. Пригодится.

— Обращайтесь ко мне по имени отчеству, Ферстер. — предложил я. — Так будет проще общаться. Меня зовут Глеб... — я невольно сделал паузу. Отчество. В России для отчества я был слишком молод, а в Германии... — Александрович.

Он промолчал.

— Как у вас со знаниями на тему органов госбезопасности русских? — спросил я.

— Впервые Народный комиссариат государственной безопасности СССР образован 3 февраля 1941 года путём разделения Народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД СССР) на два наркомата: НКГБ СССР, в ведение которого передавались подразделения, непосредственно занятые вопросами государственной безопасности (разведка, контрразведка, охрана правительства и так далее), и НКВД СССР, в ведении которого оставались оперативные (внутренние), конвойные, пограничные войска, части и подразделения охраны тюрем и лагерей (ГУЛИМЗ), милиция, части местной противовоздушной обороны и пожарной охраны, а также ряд других. 1 марта внесено соответствующее изменение в Конституцию СССР. 20 июля 1941 года — НКГБ и НКВД были вновь объединены в НКВД СССР, аппарат НКГБ был реорганизован в Главное управление государственной безопасности НКВД СССР. Руководит им первый заместитель наркома внутренних дел Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Меркулов Всеволод Николаевич. — доложил Ферстер ни разу не сбившись. — Для вас, наверное, будут представлять больший интерес, офицеры Управления особых отделов. — он внимательно посмотрел на меня. — Это Центральный орган военной контрразведки СССР. Входит в состав НКВД. Создан 17 июля 1941 года на базе 3-го Управления НКО СССР и 3-го отдела НКВД СССР.

— Хорошо. — сказал я. — А насколько хорошо вам известна, скажем так, внутренняя ситуация в зоне ответственности Группы армий «Север»?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Известна. — коротко ответил он, потом, подумав немного, добавил. — Глеб Александрович, разрешите вопрос?

Я согласно кивнул.

— Почему Абвер, а не люди Шелленберга? — он посмотрел мне в глаза. Взгляд больше не был улыбающимся. Ферстер смотрел пристально, сверлил взглядом, как, обычно, говорят в таких случаях.