Самые скандальные треугольники русской истории - Павел Кузьменко

Это часть стихотворения Мережковского на смерть Надсона. Прямо скажем, так себе стихотворение… Семен Надсон умер не в 20, а в 25 лет. Немножко убавил, чтобы влезло в размер. Надо заметить, что Мережковского вообще точность мало заботила. В знаменитом его историческом романе «Юлиан Отступник» исследователи насчитали десятки исторических ошибок. Но разве это важно, когда Дмитрий Сергеевич с Богом беседует…

После гимназии Мережковский поступает в Петербургский университет на историко-филологический факультет и входит в литературу уже прочно и навсегда. По рекомендации заслуженного поэта Алексея Плещеева, а также Николая Михайловского и Глеба Успенского вступает в Литературное общество. Это, конечно, не советский Союз писателей, общество неформальное. Но быть в нем значит быть признанным. Знакомыми всего лишь начинающего писателя становятся Иван Гончаров, Аполлон Майков, Владимир Короленко, Яков Полонский, приятелями — Константин Бальмонт, Аким Волынский, Николай Минский, Федор Сологуб, те самые, кто с Мережковским окажутся первыми символистами. Со временем мало кто из творцов Серебряного века окажется не знакомым с Дмитрием Сергеевичем. Мережковский был олицетворением понятия «одиночества в толпе». Неутомимый тусовщик, организатор литературных движений и обществ, не имеющий друзей. Еще учась в университете, Мережковский становится членом редакции литературного журнала «Северный вестник».

В 1886 году Мережковскому случилось пережить тяжелую болезнь. Что за болезнь — известно только ему самому. Но после нее и смерти Надсона в писателе случился «окончательный поворот» к религии и мистике. Повлияло на него и увлечение философией Владимира Соловьева, ибо не было тогда в России более-менее мыслящего человека, кто богоискательскими идеями Соловьева не увлекался бы. Закончив университет, Мережковский отправляется в своего рода мистическое паломничество по югу России, чье мистическое значение одним философам и ведомо. На поезде из Питера до Одессы. Оттуда морем до Сухума. Оттуда гужевым транспортом по Военно-Грузинской дороге до Боржома. Где и состоялась судьбоносная встреча с одной оригинальной девицей.

Выдающегося циника и одного из лидеров революции Льва Троцкого, из всех богов признававшего одного себя, как-то во время Гражданской войны интервьюировал западный корреспондент. Какими бы большевистские вожди ни казались там чудовищами, журналистам они были конечно же интересны. Корреспондент задал Льву Давидовичу неожиданный вопрос: верит ли он, при всем своем безверии, в нечистую силу? И Троцкий ответил почти серьезно:

— Ведьм, скажем, не существует. Хотя есть одна, Зинаида Гиппиус.

Как и многие выдающиеся артистические женщины, Зинаида Николаевна делала все, чтобы прославиться, как вамп или просто ведьма.

Высокая, стройная блондинка с длинными золотистыми волосами и изумрудными глазами русалки, в очень шедшем к ней голубом платье, она бросалась в глаза своей наружностью. Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской… Весь Петербург ее знал благодаря этой внешности и благодаря частым ее выступлениям на литературных вечерах, где она читала свои столь преступные стихи с явной бравадой.

П. Перцов

Экстравагантности женщины способствовала и ее странная фамилия. Слышится что-то греческое, «лошадиное», как Гиппократ или Ипполит, с латинским окончанием. Окончание действительно латинское, а основа была немецкая. Предок Зинаиды Адольф фон Гингст переселился в XVI веке в Москву из Мекленбурга. Начав торговлю книгами, переделал фамилию в более «ученую» фон Гиппиус. Несмотря на то что в дальнейшем в этой семье немцы старались брать в жены немок, за 300 лет много воды утекло, и Зинаида Николаевна была уже на три четверти русской, что лишь способствовало ее оригинальной красоте.

Она родилась 8 ноября 1869 года в городке Белев Тульской губернии в семье государственного служащего по юридической части. Карьера ее отца Николая Романовича почему-то шла больше по горизонтали, чем по вертикали. Его назначали то в один, то в другой город и семья постоянно переезжала — Тула, Саратов, Харьков, Петербург.

7 августа 1913 года Зинаида вспоминала в письме Дмитрию Философову: «Я двадцать лет тому назад много колесила, и в самых бедных условиях. Ты же трезв, но гораздо кореннее меня избалован. Ведь факт, что не ездил в третьем классе далеко, по России, и никогда не радовался даже второму».

Из Петербурга отец вдруг переводится в заштатный Нежин Черниговской губернии председателем суда. У него обнаружился туберкулез, и врачи посоветовали более мягкий климат. Все эти переезды способствовали тому, что в получении образования Зине приходилось более надеяться на себя, чем на школу.

В юности наша героиня отличалась слабым здоровьем. Когда ее отдали в Киевский институт благородных девиц, через полгода пришлось забирать обратно — она регулярно попадала в лазарет. После смерти отца в 1881 году туберкулез обнаружился и у Зинаиды. Вряд ли тогда кто-нибудь из самых любящих ее близких предполагал, что она проживет 76 лет. Из Нежина мать семейства с четырьмя детьми, незамужней сестрой и бабушкой перебралась в Крым, а оттуда к своему обеспеченному брату Александру Степанову, жившему в Боржоме, неподалеку от Тифлиса. После смерти Степанова все остались в Тифлисе.

Домашнее обучение Зинаиды давало больше свободного времени, чем систематическое. Поэтому неудивительно, что умная девочка с детства начала пописывать стишки. В юности ее творчеством домашние уже восхищались, а затем начала восхищаться и тифлисская молодежь из кружка, сложившегося подле юной, насмешливой, надменной девицы. Зинаида быстро привыкла оказываться в центре любой компании. Она рано научилась восхищать собой молодых мужчин, дразнить их и подпускать поближе лишь до известных пределов. Когда все ее ровесницы начинали грезить о замужестве, она тоже грезила, но как-то очень по-своему.

В 1887 году в журнале «Живописное обозрение» Зинаида Гиппиус прочла статью по поводу смерти восхищавшего всех Надсона и стихи в его память. Среди них стихотворение Мережковского, которое ей не понравилось, но имя почему-то запомнилось.

Просто удивительное совпадение, перст судьбы, что в треугольной семье, возникшей на почве философии, фамилия младшего члена оказалась Философов. В действительности ее обладатель меньше всех был склонен к этому занятию. Ну, то есть совсем почти не склонен. Он все больше по части публицистики, литературной критики. Хотя и в последнем деле ему было далеко до Гиппиус и Мережковского. Зато Философов был красив. Если правильные, не лишенные привлекательности черты Мережковского портило небольшое косоглазие, ведьминская красота Зинаиды Гиппиус имела свойственные нечистой силе небольшие изъяны, то облик Дмитрия Философова был безупречен. Некоторые даже называли его красоту ангельской. Известно, к чему приводят такие качества иных мужчин…

Дмитрий Владимирович Философов родился в 1872 году в Петербурге в богатой семье. Такая странная фамилия имеет безусловное семинарское, духовное происхождение. Вспомним гоголевского бурсака, философа (студента философского факультета) Хому Брута из «Вия». Но наш герой принадлежал к дворянской фамилии. Его отец при Александре II был помощником Николая Милютина в проведении военной реформы, его родственник Д. А. Философов был министром при Николае II.

Дмитрий закончил в Петербурге частную гимназию К. Мая в 1890 году. Затем — историко-филологический факультет Петербургского университета. Стихов не писал, в прозе замечен не был. И тут бы ему по обычной схеме — жениться и на службу. Ан нет. Дмитрий Владимирович жениться не собирался в силу своей красоты и родственных связей. Достаточно назвать имя его двоюродного брата с материнской стороны, как все станет ясно. Сергей Дягилев.

Имя этого гениального продюсера, антрепренера навсегда связано с несколькими обстоятельствами. С тем, что русский театр и балет в особенности обрели мировое значение. И тем, что русский мужской балет прочно связался в массовом сознании с понятием голубой мафии.

Трудно сказать, какой именно двоюродный брат (они были ровесниками) соблазнил другого. Скорее всего, оба хороши. В зрелом возрасте Дягилев и Философов оставались между собой дружны и ссорились, только когда не могли поделить какого-нибудь молоденького и хорошенького. В гимназии длительной привязанностью Философова стал одноклассник Константин Сомов, в будущем знаменитый художник. Они все время ходили вместе, держась за руки, сидели рядом в аудитории, шушукались, хихикали и разве что не целовались.

С 1898 года Философов начал писать и редактировать для созданного Дягилевым журнала «Мир искусства». Журнал стал одним из главных символов Серебряного века. Художники и архитекторы, которых так и называли «мирискусниками», создали новое направление в визуальном искусстве — модернизм. В мире творцов, на какие бы профессиональные цеха они ни делились, всё и все взаимосвязаны — философы и писатели, поэты и композиторы, балетмейстеры и художники. Иногда их связывает странная любовь.