Земное притяжение. Селфи с судьбой - Устинова Татьяна

Тот не отвечал, только дышал всё быстрее. Даша делала вид, что рассматривает его рану.

– Ключи от гаража и от машины, – на ухо Паше сказала она.

– Вон, в кармане.

Даша нащупала ключи на гигантском электронном брелоке.

– Твою мать, мать твою, это Агафон!.. Пашка, это Агафон, так его и растак!.. Его люди, точно!.. Он с Асланом скабанился, сука, блин!.. Паша, мочить их надо, прямо щас мочить!..

Даша вытащила у авторитета из пальцев автоматический пистолет и неслышно скомандовала:

– Давай!

Паша стал подниматься.

– Всем стоять, – негромко сказала Даша. – Оружие опустить. Одно движение, и я его пристрелю.

Клоны по очереди заоглядывались и замерли. Пистолет упирался в Пашины рёбра, и не было никаких сомнений, что блондинка пристрелит его, как обещала.

– Тихо, тихо, – продолжала Даша. – Никто никуда не спешит. Самокат бери. Кати!..

Паша под пистолетом, сунутым в рёбра, нащупал резиновые уши самоката. Даша поддерживала его, чтобы не упал. Рука у неё была мокрой и липкой от Пашиной крови.

– Чего такое-то? – жалобно спросила из-под крыльца чугунная башка. – Мужики, это чего она делает?..

Никто не ответил.

Даша довела раненого до калитки и нажала кнопку на брелоке. Пока ворота поднимались, она спиной, не опуская пистолета, потихоньку продвигалась к открывающейся темноте гаража. Как только ворота поднимутся, действовать придётся быстро. Клоны, как под гипнозом, медленно двигались за ними всей стаей.

– Мужики, она Пашку пристрелит!.. Вали её, мужики!.. – пискнул кто-то, и Даша, волоча раненого и самокат, нырнула в ворота.

…Раз, считала она про себя, два, три… Головой вперёд она впихнула Пашу в джип, швырнула туда же самокат и завела мотор.

Клоны начали стрелять.

…Одиннадцать, считала Даша, нащупывая кнопку люка, двенадцать, тринадцать. Стекло в крыше машины поехало и стало неторопливо подниматься. Палили со всех сторон.

Даша вылетела из гаража, затормозила и, отпихнув Пашину ногу, которая ей мешала, поднялась, пристроила локти поудобней, прицелилась и выстрелила в темноту гаража. Оттуда сразу рвануло, полыхнуло огнём, из узких окон-бойниц повылетали стёкла.

Даша размахнулась, швырнула в огонь пистолет, плюхнулась на сиденье, повернула и понеслась по тихой улице Максима Горького. В зеркалах она видела поваливший из-за Великой Китайской стены чёрный дым.

С этой стороны преследовать их никто не будет. Они сейчас заняты. Тушат гараж.

Доехав до пятиэтажек, Даша свернула во двор, приткнула джип к помойным ящикам между «Газелью» и видавшей лучшие дни «Нивой», закрыла люк и заглушила мотор. Потом посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы.

– Мы рождены, – пропела она бодро, – чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор…

За её спиной по улице пролетели полицейские машины, одна, следом другая и третья. Где-то близко надрывно завыла сирена. Потом промчалась «Скорая».

Даша ещё полюбовалась на себя в зеркало, и только тут поглядела на спасённого авторитета. Он лежал на пассажирском сиденье очень неудобно, боком, быстро, отрывисто дышал, подтягивал к груди ноги, видно, больно ему было, почти невтерпёж. Сверху на нём лежал драгоценный Дашин самокат.

Она потянулась и в два приёма переставила самокат себе за спину.

– Сейчас ментов пропустим, – сообщила Даша авторитету, – и поедем потихоньку.

– Куда, блин? – просвистел Паша. – Куда мы поедем, снайпер? В больничку нельзя, завалят меня в больничке на раз-два…

– А мы туда и не поедем, не трусь, – подбодрила его Даша.

– Пулю вынуть надо…

– Пулю мы вытащили, – пообещала Даша. – А мозгов тебе не вставим! Пули мы вынимать умеем, а мозги вставлять пока нет!..

По улице прогромыхала пожарная машина. Даша в зеркале проводила её глазами.

Паша вдруг хрипло, с натугой засмеялся и вытер кровь с подбородка.

– Ты как про бочку с бензином узнала?

Даша покосилась на него и завела мотор.

– Да я не знала, – сказала она безмятежно. – Просто увидела. Я хорошо вижу в темноте. И потом!.. В твоём форте обязательно должен быть запас пресной воды, патронов и горючки! Это ясно даже дебилу.

Вырулив со двора, она неспешно покатила по улице. Телефон, старинный и громоздкий, как полевая рация, был в рюкзаке и, не отрываясь от дороги, Даша долго шарила по рюкзачным карманам. Нашарив, она по памяти набрала номер, повернула и поехала по другой улице.

– У меня пострадавший, – сказала она, когда ответили. – Мы будем минут через… десять.

Через девять минут и тридцать секунд она затормозила возле зелёного забора, кое-где покосившегося от старости. На сонной апрельской улице не было ни души, только брехнула с той стороны толстая рыжая собака, лежавшая на боку под воротами.

Даша просунула руку сквозь занозистый штакетник калитки, нащупала шпингалет, вошла на заросший участок, открыла ворота и заехала.

Маленький домик проглядывал сквозь только зазеленевшие кусты сирени и жасмина и казался необитаемым. Однако он был обитаем, Даша точно знала.

Макс Шейнерман возник рядом с ней, как будто акт материализации совершился. Только что никого не было на крыльце и дорожке, но когда Даша выскочила из машины, он уже открывал пассажирскую дверь.

Она хорошо знала это его умение – возникать из воздуха – и всякий раз удивлялась.

– О! – сказала она. – Ты уже здесь?

Он отступил немного, пропуская Джахан. Та тоже обладала даром материализации, но Максом Даша восхищалась, а Джахан её раздражала.

Паша-Суета вывалился из машины, Макс подхватил его. Не прикасаясь, Джахан осмотрела его одежду, залитую кровью, а потом взглянула в лицо. Паша больше не улыбался.

– Спецэффекты, – процедила Джахан в сторону Даши. – Ты не можешь без них обойтись.

– Нет, интересно! Я что, должна была его бросить?! Я даже спросить ни о чём не успела!

– Ты создаёшь проблемы, – отчеканила Джахан. – Отнимаешь у нас время. Макс, давай вместе занесём его.

– Можно подумать, без меня у вас не было никаких проблем!..

– На счёт три, – велел Макс. – Раз, два!..

Вдвоём ловко и привычно они перехватили Пашу под руки и поволокли, почти понесли по дорожке.

– Ну и пожалуйста, – оскорблённым голосом сказала Даша им вслед. – Я им «языка» добыла, а они претензии выкатывают!..

Впрочем, на обиды и оскорбления у неё не было времени. Она вывела машину с участка, закрыла ворота и поехала, высматривая стоянку побольше. Две не подошли – они насквозь простреливались камерами, – а третья подходила по всем статьям. Торговый центр «Эдем», залепленный разномастными рекламными щитами, предлагал посетителям «Мебель Черноземья», «Женское бельё из Белоруссии «Тамбовская красавица», «Скидки на маникюр при заказе педикюра», «Элитные напитки от 150 рублей», секс-шоп «Ё-моё» и прочие радости жизни.

Даша заехала на стоянку, не попав в зону обзора ни одной камеры, достала с заднего сиденья самокат, выволокла его, закинула за плечо рюкзак и захлопнула дверь. Отпечатки пальцев её не волновали – она всё время была в перчатках, вроде бы спортивных, но не совсем, да и ни в какой базе данных её отпечатков быть не может!..

Напевая себе под нос, она вскочила на самокат, оттолкнулась и покатила – так, чтобы камеры не видели её.

Пересекая мост, она запулила ключи от машины в какой-то ручей и направилась к гостинице «Тамбов-Палас» – ей давно пора было обедать.

На библиотечном крыльце Хабаров зацепился ногой за горшок с геранью, с грохотом повалил его, посокрушался, подвигал туда-сюда, – так, чтоб уж никаких сомнений не оставалось, что пришёл именно он.

Внутренняя, до половины застеклённая дверь приоткрылась, и выглянула Светлана Ивановна. Очки она держала в руке.

– Опять? – воскликнула она, глядя не на Хабарова, а на герань. – Приму я её отсюда, что ж вы роняете то и дело?

– Неловок, – объяснил Алексей Ильич смущённо. – Ноги как-то сами зацепились…

– Ну, проходите, проходите.