Джунгли страсти - Джилл Барнет

– Мистер Форестер... то есть Сэм, там, откуда я родом, считается невежливым начинать есть прежде остальных, особенно прежде дамы.

Он отправил в рот следующую пригоршню.

– Вот как? – Немного пожевав, он наконец соизволил проглотить. – А там, откуда я родом, едят то, что достается, и едят очень быстро, иначе кто-то другой съест это за тебя.

Его слова тут же напомнили ей, как прошло его детство – в бедности и голоде. Неужели он в самом деле подумал, что она украдет его порцию? Прежде чем Юлайли смогла заверить своего товарища по несчастью, что ему незачем беспокоиться, дверь снова распахнулась и вошедший коротышка протянул ей маленькую ложку.

– Большое спасибо, – улыбнулась Юлайли, принимая ложку и выжидая, пока он уйдет, чтобы начать трапезу.

Из угла по-прежнему доносилось смачное чавканье. С такими манерами он бы у мадам Деверо постился три раза в день, вот тогда научился бы умеренности. Юлайли погрузила ложку в рис, но в ее мыслях промелькнула картина: дети играют обломками кирпичей вместо кубиков, голодным ребятишкам приходится красть хлеб, чтобы поесть.

Нет, Сэм уже знал, что такое умеренность. Интересно, что значит по-настоящему испытывать голод – не потому, что нужно держать себя, как подобает даме, а потому, что нет еды. Внезапно она вспомнила, сколько продуктов выбрасывалось у них в доме все эти годы, и испытала чувство вины. Юлайли помедлила и взглянула на Сэма. Он продолжал есть, словно это была последняя трапеза в его жизни.

Она отставила миску и с трудом поднялась с пола. Потом, стараясь не потерять равновесие, наклонилась и подобрала свою порцию. Все это было проделано с величайшей осторожностью, чтобы не уронить ни крошки. Обхватив миску обеими руками, она прошаркала в угол и остановилась в футе от Сэма. Тот подозрительно взглянул на нее. Она протянула ему миску. Он продолжал смотреть, но не шевельнулся.

– Вот, – сказала она с улыбкой, – можешь взять мою порцию.

Лишь секунду его лицо выражало смятение и даже какое-то смущение, которое тут же сменилось гневом, взгляд запылал ненавистью. Она отступила на шаг, испугавшись такой реакции.

– Оставьте при себе свою дурацкую еду и никому не нужную жалость, мисс Лару. Я не нуждаюсь ни в том, ни в другом.

Ей показалось, что он сейчас ударит ее.

Испугавшись, Юлайли вернулась на свое место возле двери, очень обиженная такой реакцией. Ведь она всего лишь старалась быть любезной. Опустившись на твердый пол, она уставилась на миску с едой, не понимая, отчего он так рассердился. Там, откуда она родом, люди принимали дары благосклонно. А вот он не принял. Глаза у нее защипало, и она с трудом проглотила комок в горле.

Юлайли робко зачерпнула рис маленькой ложкой и изящно поднесла ее ко рту. Потом отложила ложку, намереваясь посмаковать вкус еды.

Еда оказалась безвкусной. Аппетит у нее пропал. Сэм не захотел есть ее порцию, но теперь не хотела и она. Девушка оглядела убогую сырую лачугу, ржавую щербатую лохань с водой, циновки, покрытые зеленоватой плесенью. Все чужое. Больше всего на свете ей хотелось очутиться в Бельведере, дома, среди чересчур заботливых братьев. Сейчас она все бы отдала за их опеку, лишь бы рядом оказалось плечо, на которое можно опереться.

Глава 6

– Выкуп? О Господи!

Лолли ошеломленно смотрела на полковника и молчала – большая редкость. Ее потрясло известие, что к отцу она попадет только после уплаты выкупа в двадцать тысяч американских долларов: ровно столько Агинальдо заплатил за оружие.

– Сейчас обговариваются детали. Обмен произойдет через несколько недель, если ваш отец окажется сговорчивым. – Луна медленно обошел вокруг пленницы, давая ей время осознать сказанное.

Сэму даже не пришлось считать на этот раз. Он сразу понял по выражению ее лица, что она в точности осознала, каково ее положение. Сначала в ее голубых глазах промелькнуло сомнение, затем беспокойство и, наконец, глубочайшее отчаяние. Он даже пожалел ее, чему немало помог тот факт, что она ради разнообразия молчала.

Но сочувствие его длилось недолго.

Девушка посмотрела на него, затем снова на Луну и зашлась самым громким визгом, который он когда-либо слышал. Истерический визгливый вопль был настолько громкий, что мог бы свалить Стену плача. И визжала она без передышки.

Невозмутимый полковник Луна открыл от изумления рот. Оба охранника зажали уши руками и скривились, как от боли. Полковник принялся лихорадочно шарить по карманам.

В ушах Сэма стоял звон, пальцы невольно сжались. Давно он не испытывал потребности придушить кого-то. От ее визга по спине бегали мурашки, напрягся каждый мускул. Лицо у нее побагровело, сжатые кулачки побелели, а голос... Господи, ее голос завывал, как смерч, пронесшийся по лачуге. Сэм решил, что так, наверное, могла бы выть тысяча волков, загнанных в Большой каньон. Что-то колючее посыпалось на его голову, плечи и руки. Сухая трава. Рядом с ним на пол свалились два таракана, а по стене прошуршали, как дождь, разбегающиеся врассыпную гекконы.

От крика Лолли Лару начал рушиться потолок.

Полковник заткнул ей рот кляпом. Сэм тут же расслабился и глубоко, с облегчением вздохнул. Лолли вытолкнула затычку и вновь принялась за свое.

– Где кляп? – Луна и оба охранника осматривали пол.

Она сидела на нем. Сэм видел, как она накрыла кляп своими юбками, значит, прекрасно сознавала, что делает. Что-что, а визжать она умела. Сэму даже показалось, будто у него зазвенели зубы. Если бы не лютая ненависть к полковнику, он бы поднялся и сам достал проклятый кляп, лишь бы заткнуть ее. Ему приходилось выносить и более тяжкие пытки, но по десятибалльной шкале – если потерю глаза оценить в десять, а удар хлыста в один балл – эта тянула на добрую восьмерку.

Полковник оставил поиски и двинулся к пленнице. Сэм напрягся, чутье подсказывало ему, что сейчас произойдет. Лицо у Лолли было по-прежнему багровое, глаза крепко зажмурены, а вопль стал ниже на целую октаву. Луна остановился возле нее и занес кулак. Выражение злобы и досады в его взгляде сменило нездоровое удовольствие.

– Повредишь товар – не получишь оплату, – произнес Сэм с наигранной скукой.

Луна замер, с трудом сдерживаясь. Он медленно опустил руку, все еще крепко сжатую в кулак.

– Оставьте ее! – закричал Луна охранникам, потом повернулся на каблуках и вышел.

Солдаты последовали за ним как тень. Дверь со стуком захлопнулась.

– Можешь перестать. Они ушли.

Визг постепенно утих, увлажнившиеся голубые глаза моментально открылись.

– Довольно действенно, – похвалил он. – Часто прибегаешь к такому методу?

Она бесконечно долго смотрела на него. Сэм не отвел взгляда, и наконец она сдалась, признавшись хриплым шепотом: