Черные орхидеи - Рекс Стаут

— Пока мы ждем, — предложил Вульф, — я могу закончить свои рассуждения по поводу трости. Возможно, мистер Хьюитт решил воспользоваться ею, чтобы отвести от себя подозрение. Так, мистер Хьюитт? Но в таком случае зачем опасаться, что это станет известно? И на это могу ответить. Вы недооценили мою проницательность. Вы подумали, что у меня вызовет подозрение, если богатый человек, оберегающий свою репутацию даже от тени скандала, не будет протестовать против разглашения факта, что его трость использовали для убийства. И правда, такие дела всегда оборачиваются неприятными хлопотами. Но в данном случае это было вашей ошибкой. — Вульф с сожалением покачал головой. — Однако у меня нет желания мучить вас. Теодор, попробуй дверь.

— Могу и не пробовать, — отозвался Теодор, стоя спиной к двери. — Я слышал, как щелкнул замок.

Я встал. Не то чтоб я полагал, будто могу что-то предпринять, но сидеть я тоже не мог. Кремер остался сидеть, пристально глядя на Вульфа.

— Попробуй еще, — спокойно предложил Вульф.

Теодор нажал на ручку:

— Заперто.

— Действительно, — произнес Вульф со странным оттенком в голосе, — мисс Лэшер, а вы что об этом думаете? — Его взгляд по очереди задержался на каждом из присутствующих. — Я обращаюсь к мисс Лэшер, ибо она знает, что все это время я вам лгал. Она прекрасно знает, что трость в коридоре мистер Хьюитт оставить не мог, потому что видела, как это сделал Дилл. Мистер Хьюитт, позвольте мне поздравить вас — вы прекрасно справились со своей ролью. Не пытайтесь выломать дверь, мистер Кремер, она обита железом.

Кремер налегал на дверь плечом. Он даже побагровел от натуги.

— Бог мой, я должен был догадаться! — Он метнулся через комнату и схватил тяжелый ящик.

— Арчи! — резко позвал Вульф.

Еще ни разу за все мои многочисленные и разнообразные столкновения с Кремером мне не удавалось толком одержать над ним верх. Теперь наконец случай представился. Я обернулся вокруг него наподобие целлофана и провел прием. Секунд пять он сопротивлялся.

Вдруг Фред Апдерграф вскочил и судорожно втянул воздух.

— Газ! О боже!

— Прекратите! — скомандовал Вульф. — Я знаю, что делаю! Для паники нет никаких оснований. Мистер Кремер, вот вам объяснения, почему вы не должны открывать дверь. Если Арчи отпустит вас, будете вы слушать? Нет? Арчи, держи его. Так вот. Мы с вами находимся в дезинфекционной камере, где для уничтожения вредителей применяется газ, вдыхая который человек в две минуты умирает от удушья. Газ проведен из соседней пересадочной, там же и клапан. Сегодня я перекрыл трубу, поэтому, если мистер Дилл пустил газ в том помещении, он уже мертв или сейчас умрет. Если бы вы пробили в двери дыру, я не мог бы ручаться за последствия. Может, вы успели бы выскочить, а может, и нет.

— Чертов надутый болван! — беспомощно выругался Кремер. Первый и единственный раз на моей памяти он не стеснялся присутствия дам.

Я выпустил его. Он встряхнулся и залаял на Вульфа:

— Вы что, так и собираетесь сидеть здесь?! Неужели нельзя было вызвать кого-нибудь?!

— Сейчас попробую, — примирительно сказал Вульф. Он постучал в пол своим прутом пять раз с равными интервалами.

А Льюис Хьюитт, хотите верьте, хотите нет, с гордостью прошептал Теодору:

— В колледже я занимался в театральной студии.

Глава 10

— Ну, вот. Я куплю вам в награду шоколадную медаль, — с отвращением сказал Кремер.

Прошло пять часов. В половине седьмого вечера мы сидели в конторе: я на своем обычном месте, Кремер — в красном кожаном кресле, а Вульф высился над своим столом, скрестив руки на животе. Вокруг его глаз, почти полностью открытых, была легкая краснота.

Кремер сварливо продолжал:

— Дилл, конечно, был убийцей. Теперь он мертв, и это вы убили его. Вы заманили его в пересадочную ложным вызовом к телефону. Он вздумал запереть дверь в комнату, где сидели мы, и пустил газ. Почему же он просто не сбежал? Откуда вы знали, что он не сделает этого?

— Тьфу, — лениво произнес Вульф. Он пожал плечами. — Сбежать, не подождав несколько минут, чтобы удостовериться, что газ сделал свое дело? И оставить дверь запертой, а клапан открытым? Дилл был глуп, но не настолько же. Обождав немного, он закрыл бы клапан, убедился бы, что с нами покончено, и спокойно вышел бы, оставив дверь закрытой, но не запертой, словно произошел несчастный случай. Он, возможно, даже оставил бы клапан чуть-чуть приоткрытым. — Вульф снова пожал плечами. — Нет. Это совершенно исключено. Дилл ни за что бы не удрал, не проведав нас.

— Вы были в этом уверены?

— Да, был.

— И вы сознательно допустили это?

— Да.

— Следовательно, вы убили его.

— Мой дорогой сэр, — Вульф нравоучительно поднял палец, — я ничего не имею против того, чтобы вы делились со мной своими переживаниями, но как частное лицо. Если же вы говорите официально, то напрасно. Я вполне могу предстать даже перед судом. Не отрицаю, что я перекрыл трубу, по которой идет газ, чтобы он выходил в ту комнату. Не отрицаю также, что убедил мистера Хьюитта разыграть этот спектакль, взывая к его чувству справедливости. Я нащупал его слабое место: он всегда мечтал стать актером. Он даже позволил мне упомянуть о его трости. Вся эта басня о его преступлении была, конечно, абсолютной правдой, но относилась целиком к Диллу. Я предупредил и Теодора, чтобы он сыграл свою роль. Он работает у меня и подчиняется моим распоряжениям. Не стану также отрицать, что велел Фрицу сидеть в комнате под оранжереей, и мои три удара в пол были сигналом, чтобы он позвонил по телефону, а пять ударов позже — сигналом подняться наверх и включить вентиляцию. Не отрицаю и того, что сознательно дал этот сигнал лишь по истечении трех минут с момента, когда выяснилось, что дверь заперта. Больше того, я заранее включил мизерное количество газа, чтобы нос мистера Дилла привык к нему и он не сразу почувствовал запах, когда откроет клапан. Такие приготовления были сделаны мною, чтобы Дилл погиб сам, если бы захотел открыть клапан и убить всех нас. Все эти доводы я могу изложить суду, — Вульф перевел дух. — Остается фактом, что Дилл открыл клапан с намерением умертвить восемь человек, включая вас, инспектор. Ни один суд не поставит мне это в вину. Так же как никто не поставит мне в вину ваше оскорбленное достоинство.

— К черту мое достоинство! — прорычал Кремер. — Почему бы вам не послать штату Нью-Йорк уведомление о казни законченного убийцы, состоявшейся в вашей оранжерее?

Вульф хихикнул:

— Надо попробовать. Хочу сказать вам откровенно, мистер Кремер. Существует несколько причин, почему было невыгодно, чтобы Дилл предстал перед судом. Первое: было бы весьма трудно уличить его. Второе: всплыла бы история с тростью мистера Хьюитта, а я как раз был нанят, чтобы это предотвратить. Третье: процесс мог бы скомпрометировать Арчи — ведь это он дернул веревку и застрелил человека. Четвертое: мисс Лэшер покончила бы с собой. Она не особенно умна, но горда, как дьявол. Она вбила себе в голову, что ее рассказ о виденном в коридоре, где она пряталась, непременно приведет к огласке ее отношений с Гарри Гулдом, и семья ее будет обесчещена.

— Они так или иначе всплыли бы.

— Конечно, раз за дело взялись вы. Когда Арчи ввел ее в оранжерею, где были вы, она почувствовала себя конченным человеком. Это имело свою выгоду: Дилл сознавал, как она близка к тому, чтобы сломаться, и это, вкупе с перспективой встречи с владельцем гаража, сломало его самого. Ситуация была рискованной. В любую минуту, пока я говорил, мисс Лэшер могла выпалить, что убийца — Дилл, а не Хьюитт, и все испортить.

— А трость действительно принадлежит Хьюитту?

— Да. И это, как я уже говорил, не для огласки.

— Где же Дилл раздобыл ее?

— Понятия не имею. Хьюитт, вероятно, оставил ее где-то, она попалась на глаза Диллу, и он решил ею воспользоваться. Кстати, не подлежит огласке и причастность к делу мисс Лэшер. Помните, вы обещали. Я обязан ей всем ходом расследования. Если бы среди прочих вещей Гулда она не сберегла счет из гаража, я оказался бы в тупике.

— И еще одно, — вставил я. — Если вы вынесете на всеобщее обсуждение маленькую неприятность, которая произошла с отцом мисс Трейси, это не даст вам прибавки к жалованью.

— Ничто не может дать мне прибавки к жалованью, — с чувством сказал Кремер. — А что касается отца мисс Трейси… — Он махнул рукой.

Вульф удивленно посмотрел на меня.

— Я думал, ты уже не собираешься на ней жениться.

— Нет. Но я испытываю сентиментальные чувства к воспоминаниям. Боже мой! Как же ей надоест Фред! Кстати, раз уж вы подводите итоги, в чем же заключалась страшная тайна Энн?

— Не такая уж страшная. — Вульф покосился на часы и, убедившись, что до обеда еще далеко, скорчил недовольную гримасу. — Мисс Трейси сегодня подтвердила мои предположения. Гулд был влюблен в нее и абсолютно лишен порядочности. Он пригрозил, что, если она ему откажет, он вынудит мистера Дилла арестовать ее отца. Кроме того, он упоминал о крупных суммах, и, естественно, когда Гулда убили, мисс Трейси заподозрила, что в этом замешан Дилл, но по понятным причинам, опасаясь за отца, не захотела обнаруживать свои подозрения. — Вульф снова скрестил руки. — Удивительно еще, что Гулд прожил так долго при его характере. Он не постеснялся объявить мисс Лэшер, что собирается жениться на другой. Это было и глупо, и жестоко. Он дал понять мисс Трейси, что шантажирует Дилла. Это была грубая оплошность. Я полагаю даже, что это он заразил павильон Ракера и Дилла пожелтением Курума — без сомнения, чтобы усилить давление на его хозяина. Это было глупо и вызывающе. Разумеется, и Дилл был не менее глуп, пытаясь нанять меня для расследования причин этой болезни. Вероятно, подготовка убийства вывела его из равновесия, ведь бравада не в его характере. Быть может, у него была бредовая идея, что мое участие в этом расследовании отведет от него подозрения в другом. Он не годился для такого обдуманного и хладнокровного убийства: слишком слабы нервы.