Школа любви - Долли Нейл

Перед машиной они задержались еще на несколько минут, пока Филипп повторял предложения по перестройке отеля.

— Больших изменений не требуется, — уверял он Элизабет. — Если придать другую форму крыше и передвинуть чуть-чуть назад восточное крыло, полагаю, это будет то, чего бы мне хотелось.

Элизабет не отвечала. Она не была убеждена в его правоте, но ей не хотелось вступать в абсолютно бесполезную перебранку, тем более что в данный момент ни он, ни она не собирались уступать. Ей было необходимо некоторое время, чтобы найти способ обойти эту проблему.

Филипп привез ее в маленький ресторанчик на самом берегу океана.

— Я бы посоветовал заказать рыбу, — сказал он, когда они устроились за столиком в тенистом уголке двора. — Рыба — здешний конек, ты никогда не ела ничего подобного.

Элизабет послушалась и не пожалела: подати блюдо из меч-рыбы со сладким бататом и каким-то особенным салатом, приправленным жгучим перцем.

Оба почти все время молчали, было ясно — пришли поесть, а не наслаждаться компанией друг друга. Под стук вилок и ножей Элизабет неотступно думала о ситуации, в которой оказалась. Чем быстрее она уедет с Сент-Кристофера, тем лучше.

Дело не в острове, ей очень нравилось тут. Она должна уехать от Филиппа не потому, что испугалась глубокого, безнадежного влечения, которое вопреки воле все еще чувствовала к нему, а из-за того, что он всколыхнул слишком много горьких воспоминаний о прошлом. Мысли о настоящем — скверном положении дел по отелю — тоже травмировали ее. Элизабет вся была как открытая, кровоточащая рана.

Она очень надеялась, что они будут молчать на протяжении всего обратного пути на виллу, где ей удастся наконец побыть одной.

— Тебе не понравилась еда? — спросил Филипп.

— Отчего же, все было превосходно.

Элизабет вежливо улыбалась, отвечая Филиппу, но глубине души надеялась, что его безобидным вопросом разговор и закончится.

— Мне нравится приходить сюда: приятое место, тихо, можно расслабиться.

— Да, здесь хорошо.

Элизабет уставилась в свою кофейную чашку, беззвучно умоляя Филиппа остановиться. Но ее мольбы не были услышаны.

— Местные семьи — постоянные клиенты тут. Как вот эта, например. Я, уверен, уже встречал их.

Филипп смотрел на столик неподалеку, где сидела довольно молодая пара с двумя детьми. Они болтали и смеялись, и вообще вели себя по-домашнему.

Чуть раньше Элизабет уже обратила на них внимание: приятно было видеть счастливую семью.

Тут Филипп задал один из тех вопросов, которых она боялась.

— А тебе не хочется быть на их месте? Я имею в виду — обзавестись таким же вот выводком?..

Элизабет почувствовала, будто у нее внутри все оборвалось. Бог свидетель, как ей не хватает этого! Временами мысль, что у нее нет собственной семьи, становится невыносимой. Потому так драгоценны ее поездки к Кэти. Она с мужем Диком и их близнецы восполняли эту пустоту, хоть на время.

Впрочем какое Филиппу дело! С каменным лицом Элизабет ответила:

— Нет, как-то не задумывалась.

— Совсем?..

— Совсем.

Филипп недоуменно пожал плечами и опять устремил взгляд на столик, где сидели родители с детьми.

— А я думал!.. Мне, например, этого очень не хватает.

Столь неожиданное признание поразило ее.

— Ты, наверное, скучаешь по дочери? — спросила Элизабет.

— Конечно, скучаю.

— Но вы видитесь, надеюсь?

— Не так часто, к сожалению. Я тоскую, если ее долго нет рядом… А тебе не хочется иметь детей?

— Нет, не особенно… — Опять ей пришлось контролировать свое лицо, скрывать эмоции. А когда Филипп удивленно поднял брови, она добавила для полной ясности: — Я… не слишком люблю ребятишек.

То, что случилось в следующий момент, будто нарочно произошло, дабы она подтвердила свои слова.

Отец семейства поднялся и пошел через двор, направляясь, возможно, в туалет, расположенный внутри ресторана, и не заметил, как его маленький сынишка соскочил со стула и кинулся следом.

— Папа!

Элизабет и Филипп обернулись. Проносясь мимо них, мальчуган споткнулся, потерял равновесие. С быстротой молнии Филипп кинулся к нему и подхватил ребенка прежде, чем тот шлепнулся.

— Не так быстро, молодой человек, иначе попадете в аварию. — Филипп, потрепав мальчика по голове, опустил на землю. — Иди потихоньку, а то батарейки сядут.

Это было естественной реакцией, и Элизабет оказалась на волосок от того, чтобы сделать то же самое. Ей хотелось помочь малышу, однако она сдержалась, даже не двинулась с места, знала — вряд ли Филиппу ее безучастность понравится, но того и добивалась: если почувствует его антипатию, ей станет спокойнее.

— Я вижу, ты не изменилась. — Он улыбнулся, как ей показалось, с сожалением, и добавил: — Моя одинокая снежная королева…

На том их трапеза закончилась.

— Вот ты и приехала, — сказал Филипп, когда они остановились у ворот виллы. — У меня еще есть дела, не могу опоздать, извини.

Элизабет вздохнула с облегчением, как только машина развернулась и скрылась из виду. Наконец-то сбылось то, о чем она мечтала, — осталась в одиночестве.

Она быстро поднялась наверх, переоделась в купальник, забыв о своем первоначальном плане позвонить в отель и снять комнату. Лучше плавать, пока не устанет, тогда, возможно, успокоится и сумеет привести в порядок свои эмоции. Ярость, боль, безнадежная тоска охватили ее.

Во всем виноват Филипп. Чувства, которыми давно научилась управлять, неожиданно вышли из-под контроля, и она ничего не могла с собой поделать.

Элизабет побежала на пляж, бросилась в воду.

Около берега вода была теплой, но чем дальше, тем становилась холоднее. Элизабет было все равно. Она сосредоточилась только на ритме гребков. Вдох-выдох, вдох-выдох…

Сначала Элизабет не придала значения легкой рези в желудке. Однако второй приступ оказался сильнее, подступил и третий.

Элизабет судорожно хватала воздух. Нельзя плавать сразу после еды, лихорадочно думала она, двигаясь к берегу медленно и осторожно. Но приступы усилились, дышать становилось все труднее. Элизабет кляла себя за глупость. Может быть, если расслабиться и пару минут передохнуть, боль стихнет? Неожиданно сквозь толщу воды она заметила гряду камней — вот ее спасение. Одной ногой сумела опереться на что-то твердое, теперь попыталась ступить второй. И тут… как будто тысяча раскаченных иголок вонзились в ступню. Элизабет запаниковала, бросилась прочь от каменной западни. Боль в желудке вернулась с удвоенной силой, нога нестерпимо горела. Она уже трудом держалась на поверхности. Следующий приступ судорог сковал ее. Элизабет захлебывалась, теряя последние силы.