Опасное положение - Лиза Гарднер

– Есть надежда, что похищенные живы, – сказала Джина, – раз трупов мы не нашли.

– Надежда есть, – проговорил Уайетт. – Пока.

Глава 11

– Разбуди ее.

– Она не просыпается!

– А в чем дело? Перегнул со снотворным?

– Да нет…

– Так разбуди ее!

– Я… черт!

Боль. Внезапная и всепоглощающая. На секунду я зависла над пропастью, а потом живот скрутило, и я резко села. К горлу подступала рвота. Я попыталась перевернуться, но неуклюже завалилась. Руки и плечи горели… и почему-то были словно парализованы. Рвотные позывы усиливались. Машина, вдруг поняла я. Меня тошнило в кузове машины. Инстинктивно я повернула голову навстречу свежему воздуху и перекатилась к открытым дверцам. Перед глазами оказались задний бампер, черные кроссовки и асфальт.

И тут я запаниковала… Лента. Мой рот был заклеен липкой лентой. О господи! Я захлебнусь собственной рвотой. Желудок опять сократился, и я остервенело забилась. Сжав челюсти, изо всех сил пыталась удержать желчь. Горло распирало, грудная клетка вот-вот разорвется.

Мужская рука метнулась к моему рту и резко отодрала ленту. Я вскрикнула.

Меня сразу же стошнило. По бамперу на асфальт потекла желтая водянистая слизь – шампанское и желчь. Мужчина грязно выругался и отскочил.

– Что с ней?

– Откуда я знаю? Блин, она уделала мне новые кроссовки!

– Это из-за снотворного?

– Вряд ли. Может, у нее шок. Да все что угодно: укачало, надышалась выхлопами… Сам подумай. Ее оглушили тазером, запихали в фургон и везли шестнадцать часов. Желудок тоже мог отреагировать.

Голоса на время утихли. Я открыла рот, думая, что меня опять вырвет, но было уже нечем. Мышцы сократились вхолостую. Сил больше не осталось, и я упала набок, заметив наконец прорезиненный коврик подо мной и синеву неба наверху. Горизонт был окантован спиралями колючей проволоки.

– Иди, – сказал чей-то голос.

Надо мной навис мужчина. Черный камуфляж. Широкие плечи. На гладко выбритой голове зеленая татуировка кобры, которая кольцами обвила шею и череп мужчины и обнажила клыки у его левого глаза. Я уставилась на змею, и на пугающее мгновенье мне показалось, что чешуя шевельнулась.

Потом я вспомнила – громоздкая фигура у двери в передней, тазер, страшные конвульсии мужа, обжигающая боль в ноге… и крик дочери.

Я подскочила. Голова сразу закружилась, но мне было все равно. Эшлин!..

Руки связаны у пояса. Лодыжки тоже обездвижены, но это я поняла, только когда вывалилась из кузова и хлопнулась о землю так, что перехватило дыхание, а желудок снова начал сокращаться. Я пролежала на боку, пока спазмы не прекратились.

– Ее укачивает? – спросил мужчина с татуировкой. Скорее всего, он. Грозному лицу подошел бы такой грозный голос.

Послышался звук отдираемой от плоти липкой ленты. Надрывный всхлип.

– Нет… но бывает, – плаксиво и неуверенно ответила Эшлин. – Мама?

Армейские ботинки загремели по асфальту. Голова раскалывалась. Болело все: живот, спина, бедро. Хотелось свернуться калачиком и закрыть глаза, чтобы этот ужас закончился. И опять провалиться в сон, но проснуться в своей постели, под тихий храп мужа, зная, что дочь у себя дальше по коридору.

Ради Эшлин я открыла глаза, собрала волю в кулак и повернулась. Впервые мне удалось оглядеться.

Мы были на какой-то подъездной дорожке, под навесом. Неподалеку стоял большой белый фургон с открытыми задними дверцами. За ним виднелось высоченное ограждение из завитков колючей проволоки. Я обомлела.

Дочь стояла рядом с самым маленьким из трех мужчин. Она ссутулилась и оборонительно опустила голову, прячась за занавесом русых волос. На ней была ее любимая домашняя одежда: флисовые пижамные штаны с рожками мороженого и голубой трикотажный топ. Сначала я испугалась за ее ноги, потому что она была без обуви, но потом заметила темный подтек на плече. Кровь? Неужели кровь? Моя дочь ранена и истекает кровью…

А Джастин? С ним что? Я завертела головой по сторонам и увидела подошвы его ботинок, выглядывающие из кузова фургона. Ноги были затянуты пластиковыми хомутами.

Мужчина с татуировкой повернулся к парню, рядом с которым стояла Эшлин.

– Присмотри за этой. – Он показал на меня, будто я, связанная, могла каким-то волшебным образом сбежать.

Мужчина подошел к кузову фургона. Там к нему присоединился второй, тоже в черном камуфляже и почти такой же громадный. Ежик его волос был окрашен в шахматную клетку. Вдвоем они подняли связанного Джастина и поставили на ноги. Муж тут же начал сопротивляться.

Татуированный отодрал липкую ленту с губ Джастина. Тот взревел и рванул головой вперед, пытаясь лбом ударить ближайшего противника.

В ответ татуированный отступил, достал тазер и выстрелил. Джастин повалился камнем. Его колотило, синяя куртка подрагивала. Он больше не ревел, как зверь, а выцеживал сквозь сжатые челюсти что-то нечленораздельное.

Я отвернулась, не в силах смотреть, как мучается муж.

Напротив плакала Эшлин.

Татуированный послал еще несколько импульсов. Решив, что Джастину хватит, он кивнул напарнику. Тот рывком вернул Джастина в вертикальное положение. Электроды все еще были на нем.

– А теперь слушаем меня внимательно, – прогремел мучитель моего мужа.

При звуке его голоса Эшлин, поджав нижнюю губу, заплакала еще сильней.

Я зажмурилась. Слезы дочери были так же невыносимы, как и боль Джастина. Я представляла краски, цветы и расплавленные часы.

Во рту был вкус апельсинов и бисквитного торта с моего дня рождения.

– Можете называть меня Зед. Я ваш новый босс. Вы будете говорить и есть, когда я разрешу, и проживете столько, сколько я захочу. Как меня зовут?

Тишина. Спустя секунду я открыла глаза. Мужчина смотрел на меня в упор.

– Как меня зовут?! – рявкнул он мне.

– Зед, – слабо ответила я и, облизнув губы, хотела было повторить громче, но он уже отошел от меня.

Я попыталась привлечь внимание дочери, перехватить ее взгляд, будто от этого нам стало бы легче.

– Это Мик. – Татуированный показал на мужчину с черно-белыми волосами. – А это Радар, – представил он невысокого парня рядом с Эшлин. В отличие от здоровяков, паренек был не в черном камуфляже, а в джинсах и черных кроссовках, заляпанных рвотой. Он слегка склонил голову как бы в знак приветствия и тут же покраснел.

– А это ваш новый дом. – Зед повернулся вполоборота и, сияя от самодовольства, сделал широкий жест рукой.

Силясь забыть про ноющую боль в теле, я оглянулась на здание, которое толком не рассмотрела. В этот раз стало ясно, что позади – комплекс четырехэтажных построек с узкими щелями окон, опоясанный колючей проволокой.