Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла - Илья Сергеевич Ермаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Озираясь по сторонам, Эванджелина провела их расщелине меж стройных длинных выростов кораллов, служивших частью наружной стены здания Академии. Между ними открывался проход во внутрь.
— Пришли. А теперь отрывайтесь от дна и плывите. Не смейте касаться коралла, как мы договаривались. Одно касание породит моментальный импульс в сознание Лорда Сееры, и он узнает, где мы. Готовы? Плывите за мной.
Скальд подпрыгнул. Его ноги оторвались от дна. Он повис. Ему пришлось двигать руками и плыть вперед, чтобы крапивная рубашка не начала снова тащить его на дно. Теперь уже под ногами был не песок, а коралл — часть Академии.
Следуя за Эванджелиной, троица заплыла внутрь.
Они оказались в темном коридоре. Свет давали сами стены. Синий коралл мерцал, переливаясь светом. Он то гас, то снова зажигался, словно праздничные огни.
Пройдя по коридору направо, Эванджелина направилась в сторону большого зала с белыми стенами.
— Это Перекрестки, — объяснила она, — наши лаборатории. Сейчас там никого не должно быть. Я проведу вас наверх безопасным маршрутом.
— Там мы сможем ходить? — спросила Айс.
— Да, в Перекрестках все сделано из пластика, металла и стекла. Там сила связи Академии и Сееры не действует. Давайте поспешим.
Скальд принялся плыть быстрее, избегая касания руками боковых стен коридора. Как только они оказались в Перекрестках, Эванджелина дала знак — они могли опуститься на пол.
Скальд коснулся ногами белого плитчатого пола. Рубашка притянула его ко дну.
Вокруг — белые бесконечные коридоры с металлическими черными дверьми. И много света.
— И как вы ориентируетесь в этих Перекрестках? — спросил Энтони. — Здесь же все на одно лицо!
— Память. Только память. Я помню все двери и все коридоры. Знаю кто, где работает. И только лаборатория Омута остается загадкой. Пошли. Когда поднимемся наверх, снова придется плыть.
Они шли по одинаковым белым коридорам. Вокруг никаких опознавательных знаков. Все металлически двери — близнецы. Их никак нельзя отличить друг от друга.
— За этими дверьми ведутся эксперименты. Там мы создаем опасных хищников.
— В этой Академии можно хоть кому-нибудь доверять? — спросила Айс.
— Профессора Сангинарий Саг и Орсина Орэлла негативно настроены к деятельности декана Мунлеса и Омута. Они понимают, что те выполняют приказы ректора, и все же… они чувствуют, что в лабораториях Омута происходит что-то неправильное. Я точно не знаю, как они относятся к самому Сеере. У них иногда получается договориться с ним о каких-то поблажках в работе. Иногда нет. Когда в дело вмешивается декан, им обычном не везет. Иногда мне даже кажется, что Мунлес манипулирует Лордом Сеерой, хотя в это верится слабо. Просто Милантэ Мунлес очень специфичен. У него… свои методы. И пост, который он занимает, дает ему ряд привилегий, которыми он постоянно пользуется в свое удовольствие.
— Поразительно, как вы похожи на простых людей.
— Если у живого существа есть разум, то и личные стремления у него тоже имеются. И всякое разумное существо идет к своим целям. Получая возможность, шанс, разумное существо использует его для целей. У декана есть преимущества, которые дает ему должность, и он это использует. Понимаете? Глупо было бы не использовать. Вопрос лишь в последствиях твоих действий для других. В мере эффекта повреждения. Как это коснется остальных. Милантэ «другие» не интересуют.
Они прошли еще глубже в бесконечный лабиринт. Скальд с трудом убеждал себя в том, что то, что он видит — бывшая лаборатория компании «Харон». Здесь создали Призраков Перламутра. Здесь их держали, пытали, ставили опыты. Здесь работали родители Энтони, работали Альбедо, Элен и Хоакин Мартинес. Но началось все не здесь, а глубже, ниже. Прямо под ними — Глубины Пепла и Проход, с которого все началось.
— Идите сюда, я вам кое-что покажу. Отсюда начинайте хорошенько запоминать дорогу, это вам пригодится. Считайте повороты, считайте количество дверей. Создавайте ассоциации, но запомните чертов путь. Хорошо?
Эванджелина повернула налево, и перед ними появилась стена с двойными металлическими дверьми и панелью с кнопками.
— Мы в центре Перекрестков, — объявила Эванджелина, — это лифт. Он ведет в Глубины Пепла.
— Выходит, мы… — не успел произнести Энтонию
— Совсем рядом, да. Проход прямо под нами. Ах, как бы я хотела привести сюда семью, спуститься вниз и исчезнуть отсюда.
— И почему же не можешь? Прямо сейчас!
— Лифт — единственное, что Сеера контролирует в Перекрестках. Пока он жив, он связан с лифтом. Даже если мы успеем пройти через Проход раньше, чем нас догонят, нас поймают там. Нам не уйти незамеченными.
Скальд все больше понимал одно — смерть Лорда Сееры дает слишком много преимуществ.
Он должен умереть, чтобы они смогли воспользоваться лифтом и запечатать Проход.
— Так что не прикасайтесь к панели управления и дверям — подействует такая же моментальная связь, как со стенами Академии. Ректор лично оберегает этот лифт, как зеницу ока. Он моментально появится здесь, чтобы остановить любого беглеца. Сигнал придет от любого. Не важно: чужак это будет, студент, профессор или же сам декан Мунлес. Импульс пройдет от каждого. Никому нельзя уйти и вернуться назад. Никому. Идем.
Дальше Скальд, Энтони и Айс старательно запоминали дорогу — каждый поворот, каждую дверь, каждый шаг, который отделял их от лифта — центра Перекрестков. Им предстоит вернуться сюда однажды. Они понимали, что этого события не избежать.
Рано или поздно они воспользуются этим лифтом, чтобы попасть в Глубины Пепла и запечатать Проход.
Запоминая дорогу, они проделали долгий путь от центра лабиринта к выходу. Впереди появилась коралловая светящаяся лестница, и Эванджелина предупредила:
— Теперь нужно плыть. Лестница — часть Академии. Дальше я отведу вас наверх. Куда именно вы хотите проникнуть?
— Начнем с покоев вашего Лорда Сееры, — ответил Скальд.
— Слишком опасно.
— Но ты поможешь нам? — настойчиво спросила Айс.
Эванджелина вздохнула.
— Ладно, отведу вас туда. Но брошу при любой оплошности. И будете выгребаться сами.
— По рукам, — кивнул Энтони.
Какими бы жесткими ни были условия Эванджелины, на которых она провела их внутрь, их можно понять. Эванджелину можно понять. Она нарушает все
