Курсант: назад в СССР 2 - Рафаэль Дамиров

торжество и чувство превосходства над вновь прибывшими к заветной двери, которых они считали песчинками, прилипшими к своим подошвам.

Я повторил вопрос погромче. Задние граждане тут же напряглись и стали переглядываться между собой, будто искали жертву. Каждый знал, что он уже не крайний и готов был это доказывать с пеной у рта. Наконец, одна женщина с лицом учителя литературы (вместо волос на голове узел, длинная вязанная кофта поверх блузки, из косметики только невзрачная подводка карандашом) встрепенулась, повернувшись к зазевавшемуся мужичку пенсионерской наружности:

— Мужчина! Что вы молчите? Вы же за мной занимали?

— Что? Простите? — мужичок обернулся.

— Я говорю, люди спрашивают, кто крайний! Я за вас должна отвечать?

— А, да, да, — закивал мужичок мне. — За мной будете, молодой человек, а я вот если, что за бабушкой, — хитро прищурившись, кивнул он на женщину.

— Да какая я вам бабушка? — замахала руками «училка». — Я моложе вас! У меня мужу всего сорок лет! — подумала и как гавкнула — Хам!!!

Пенсионер сидел и хихикал “в тряпочку”, довольный, что одержал победу в больничной перепалке над таким грозным противником, как уже не совсем молодая и громкоголосая женщина.

Часа через полтора своим течением очередь вынесла меня поближе к двери. Только сейчас я и смог прочитать текст, написанный на клочке бумаге, вставленный в рамку из оргстекла на двери: “Прием ведет хирург Мытько Павел Алексеевич.”

Не понял? Вот так поворот! Это тот самый заведующий отделением хирургии стационара? Или однофамилец? Или родственник? Может у них в семье все хирурги? Семейный подряд. Не помню я, как его по имени и отчеству…

Наконец, подошла моя очередь, правда, вперед меня пыталась проскочить невинного вида тетенька. Она, будто не замечала очереди и встала сразу к двери. Мол, мне только спросить, карточку забрать, анализы отдать и тому подобное. Но Голова очереди, в этот раз объединившись с Хвостом, против общего противника изгнали “самозванку” с криками: “Тут всем только спросить”, “С самого утра сижу!” и прочими декларативными заявлениями в защиту прав очередников.

Дверь распахнулась, из кабинета вынырнула невзрачная девушка, похожая на мышку. Она растворилась в коридоре, оставив щель в слегка приоткрытой заветной двери. Аллилуйя! Свершилось! Самый сложный квест на сегодня почти пройден. Сзади на меня уже с силой напирало чье-то тело, и скорее всего не одно. И этой силой меня внесло в кабинет. Жопой чувствовал, как мои «последователи» из-за меня таращатся и дверь не дают закрыть, в надежде что их не выгонят.

Но чаяния их не оправдались. Дородная медсестра с лицом старой знакомой, не оборачиваясь и не отрываясь от писанины грозно рявкнула (профессионально уловив боковым натренированным зрением, что пациентов больше, чем один):

— По одному заходим!

— Но мне только спросить! — пискнул кто-то из стоявших за мной.

— Выйдите из кабинета! — позиция Лены была непреклонна.

Подняла на меня глаза, ее пухлые щеки раздвинула широкая улыбка:

— Петров! Ты что ли? Андрей! Ты как здесь? Заболел? Или опять подрезали? Тьфу, тьфу на мой язык!

— Привет, Ленок! — обрадовался я своему “блату” в заветном кабинете. — Да вот медкомиссию прохожу. На поступление…

— Рано что-то, — слишком тонкие, перевыщипанные брови Лены встали детским домиком.

— Так это для школы милиции, там все заранее надо делать.

— Ого! Милиционером хочешь стать? Понравилось валютчиков ловить? Хочешь на поток это поставить? Молодец, Петров. Вот всегда знала, что есть в тебе что-то такое. Да, Павел Алексеевич? — медсестра повернулась к насупившемуся врачу, которому мы и слова вставить не дали.

Это был тот самый Мытько, что был заведующим отделения хирургии, он сидел за неказистым кривым столом из исцарапанной полировки и ядовито меня осматривал. Вспомнил, гад, наши терки. Как бы, медкомиссию мне не зарубил. А то припишет плоскостопие какое-нибудь или другой геморрой.

Лена, не обращая внимания на нахохлившегося Мытько, продолжала громкоголосо вещать:

— Ну что встал? Давай карточку и раздевайся до трусов.

Я скинул одежду на кушетку, Лена невольно задержала на мне взгляд.

— Ого, Петров! Да ты возмужал. В палате у меня лежал задохликом, а теперь на мужика похож. Хорошего такого мужика. Сколько тебе лет-то? Семнадцать?

— Уже восемнадцать, — ответил я.

— А так и не скажешь. Колись, давай, как заматерел так быстро?

— Работа, — загадочно улыбнулся я.

Наконец, подал голос Мытько:

— Встаньте Петров и вытяните вперед руки.

Его с виду интеллигентное лицо, немного отталкивало. Тонкие черты никак не вязались с хомячьими, землистого цвета щеками. Рыбьи бесцветные глаза спрятались за круглыми очками а-ля Берия. Редкие русые волосы, старательно зализанные набок, безуспешно пытались скрыть достаточно обширные залысины.

Мытько нехотя подошел ко мне, проверил симметрию тела, но отклонений не нашел. Попытался нарыть сколиоз, но мой прямой позвоночник послал его на хрен.

С надеждой посмотрел стопы — свод в норме. Доскрестись не до чего. Черканул раздраженно в карточке и бланке свою закорючку, шлепнул печать и вышел из кабинета, бросив напоследок через губу:

— Кварцевание.

Дверь захлопнулась, и мы с Леной остались вдвоем.

— Ну рассказывай, — уставился я на нее. — Как докатилась до такой жизни?

— А, — махнула та пухлой рукой. — Павла Алексеевича главврач поймал на взятке. Огласку не дал, но по собственному перевестись ультимативно попросил. Вот и слетел Мытько с заведующего, на хирурга на приеме в поликлинике. В операционный блок его не взяли, руками он сам давно ничего не делает. Практику утратил.

— А ты чего за ним спустилась?

— А мне здесь наоборот, хорошо, — широко развела руками Лена, будто показывая, какую рыбину она поймала. — Никаких ночных, никаких переработок, никаких процедур с капризными и вредными пациентами. Полдня честно отсидела и домой. Правда зарплата без ночных меньше, зато по дому все успеваю. Не бегаю, как в жопу раненный бегемот. Прихожу, спокойно готовлю, посуду помою и свободна! — Она от чувств развела руки в стороны так, что локти прогнулись в обратную сторону, а грудь нахально и в упор нацелилась прямой наводкой мне в лицо. — Даже ухажера себе завела. Токарем на заводе работает. И ты представляешь, еще и второй за мной ухлестывает. Тут на этаже из рентгеновского кабинета. То ни одного, то сразу два! Вот, думаю, что делать. Как выбрать?

— И ты, дабы не грузить себя муками выбора, решила подстрелить третьего!

— Дурак! Я серьезно… — При этом ее щеки кокетливо заалели.

— Бери того, кто без мамы живет, — улыбнулся я. — Не прогадаешь,

— Так они оба с мамами живут, — вздохнула Лена. — Обмельчал нынче мужик. Если без мамы живет, так непременно женат. Если не женат, то алкаш. Если