В плену снов - Питер Джеймс

Готовый кадр для рекламы. «Зинг!» Все дантисты рекомендуют эту зубную пасту. «Зинг!» Экологически здоровый способ чистки ваших зубов. Да-да, ребята! Потому что, когда вы израсходуете саму пасту, вы сможете съесть и тюбик.

И, помимо всего прочего, это еще одна Система Личного Питания, предоставляемая вам производителями напалма. Уничтожает растительность. Способствует распространению всех болезней. С лица слезает кожа…

Внезапно по телу Сэм пробежала дрожь, такая сильная, что ее всю передернуло. «Кто-то прошел по твоей могиле», – зловеще говорила в таких случаях ее тетя. Она пыталась отключить эту сюрреалистическую рекламу судьбы в своем сумеречном полусонно-полубодрствующем сознании. В одной статье она читала о таком полубессознательном состоянии, предшествующем пробуждению. Оно сродни сонливости, когда, засыпая, вы видите таинственные вещи, как бы балансируете между сном и явью.

На мгновение ей полегчало, но вскоре она почувствовала, как ее обволакивает тягостное уныние, ощущение чего-то плохого. Будто просыпаешься после того, как напился в стельку, и знаешь, что совершил что-то такое, о чем придется пожалеть. Только сейчас состояние было иным, куда хуже. Она попыталась понять, что именно происходит, но суть ускользала от нее. Указательный палец болел ужасно. Она высвободила руку из-под простыни и отодрала тоненькую полоску лейкопластыря с пальца. Раздался сильный, на всю комнату грохот.

– Ах, мать твою!

Сэм посмотрела вверх, щурясь от яркой лампы на тумбочке у кровати, которую включил Ричард, и увидела, что он лежит на полу лицом вниз, запутавшись ногами в штанинах. Опираясь на руки, он приподнялся и осмотрелся вокруг с озадаченным видом.

– С тобой все в порядке? – спросила Сэм, мельком взглянув на часы. 5.44. Он уже опаздывал.

– Да вот что-то все немного тянет помочиться.

Он перевернулся, сел на полу, стянул с себя брюки и снова медленно натянул их, на сей раз нормально, засунув каждую ногу в нужную штанину.

– А что тут удивительного, тем более после того, что вы с Бэмфордом вытворяли.

Он, сощурившись, потирал голову.

– Мы выпили почти две бутылки портвейна.

– Ну так поспи подольше.

– Да эти японцы такие зануды…

– Они, по всей вероятности, могут обойтись и без тебя.

– К этому времени курс может подняться на 400 пунктов. – Он сел на кровать, прищурясь, растирая руками лицо. – У меня ужасное похмелье. Я просто был в дикой отключке.

Он сунул ноги в туфли, поцеловал ее, и она почувствовала в его дыхании винные пары.

– Я не хочу, чтобы ты вел машину, – сказала она. – Возьми такси.

– Со мной все будет в порядке, – успокоил Ричард. – Ах этот проклятый вечер. Столько жратвы.

Послышался какой-то щелчок, и в комнате стало темно. Она легла на спину и снова закрыла глаза. Слышала, как громко захлопнулась входная дверь, и в комнате разом стало очень тихо. Настолько тихо, что если уронить шпильку, то услышишь, как она упадет.

Или если взорвется электрическая лампочка.

Сэм провалилась в глубокий сон, пока ее не разбудил рев бульдозера за окном. Вверх по реке, с шумом расплескивая воду, быстро шел катер. Кто-то насвистывал «Страшного полковника». Она спустила ноги на толстый ковер и села на краешек кровати, внимательно глядя на свои ступни – лак на ногтях уже облупился. На икрах в нескольких местах появились крошечные волосики – пора снова делать эпиляцию, опять этот неприятный запах воска, спереди на голени еще видна маленькая желтоватая отметка, где эта идиотка прошлый раз сожгла ей кожу.

Где-то наверху загудела пневматическая дрель, потом послышался более громкий шум: в нескольких сотнях ярдов выше по реке к городскому аэропорту подлетал самолет. Она увидела свое отражение в зеркале на стене и выпрямилась. Еще вполне молодая дама с хорошей осанкой. Сэм запустила руки в свои длинные каштановые волосы и крепко стиснула их, приподняла вверх, отпустила, волосы волной упали назад. Она бросила быстрый косой взгляд в зеркало. Замечательные волосы, каштановые, густые, прямо шикарные. Да, шикарные.

Она лишь небрежно улыбнулась, поскольку теперь это больше не имело никакого значения. Однако острая обида оставалась в ней на долгие годы. С того самого лондонского утра, лет тринадцать-четырнадцать назад, когда тетя – при ее молчаливом протесте – отвела Сэм в школу манекенщиц Люси Клейтон.

– Это пойдет тебе на пользу, – заявила тетя. – Даст тебе чувство уверенности в себе.

Она до сих пор помнила уничижительное презрение на надменном лице женщины, проводившей собеседование.

– Ты слишком маленькая, – сказала она. – Ну очень уж маленькая. Пять футов пять дюймов, так? А нам здесь нужно пять футов семь дюймов. Думаю даже, что пять футов и семь дюймов – это минимум. – Она бесцеремонно поворачивала рукою лицо Сэм во все стороны, словно та была лошадью. – Очень миленькое личико, дорогая, настоящая английская розочка. Ты в самом деле весьма хорошенькая, дорогая, ну прямо шикарная. – Женщина произнесла это слово пренебрежительно, как будто это не комплимент, а констатация уродства. – Шикарная, но не ПРЕКРАСНАЯ. – Потом эта женщина повернулась к ее тете: – Замечательные ножки. Это, вероятно, ее самое большое достоинство. Но не настолько длинные, конечно, чтобы стать манекенщицей.

Сэм прошлепала по ковру и приоткрыла занавеску. За окном стояло унылое серое утро, еще целый час до окончательного восхода солнца. Она внимательно посмотрела на коричневую воду Темзы, издали похожей на грязный брезент. Послышался гудок – по реке шел покрытый сажей черно-белый полицейский катер, резко покачиваясь на воде, разрезая ее словно тупым ножом. Пустой лихтер, пришвартованный к огромному заржавленному бакену, безустанно мотало из стороны в сторону. Она услышала крик чайки и увидела тень птицы, стремительно промелькнувшей над самой поверхностью воды. Холод просачивался через стекло, забирался под кожу, и она крепко обхватила себя руками, потирая плечи.

Внизу на строительной площадке надсадно завывали две дрели. Рабочий в короткой куртке и оранжевой каске медленно брел по площадке в ослепительном свете прожекторов, осторожно выбирая путь к огню, горевшему в черном бочонке из-под нефти. Другой рабочий, которого ей не было видно из окна, все еще насвистывал, на сей раз искаженную мелодию «Вальсирующей Матильды».

На краю строительной площадки бульдозер, двигаясь задним ходом, копал, разворачивался, опрокидывая землю позади временного забора с гигантскими красными буквами «РАЗВИТИЕ РИВЕРСАЙДА. СТИЛЬ ЖИЗНИ РИВЕРСАЙДА». Рабочий остановился, опустился на колени и поковырял рукой в земле. Вот он вытащил что-то, внимательно рассмотрел, потер пальцем, а потом отбросил прочь через плечо.