Сломя голову - Джули Дэм

Поймать такси не составило труда.

Когда я сообщила водителю адрес, то увидела в зеркале, как тот осклабился. И что еще хуже — он не спросил, не модель ли я. Я лишь могла предполагать, что он обо мне подумал. И это в плаще без пояса!

В то время как мы в благословенном молчании неслись на север через город, я мысленно прокручивала различные сценарии: как обставить мое появление? И как мне вести себя с теми милыми людьми, которые так доброжелательно посылали мне цветы соболезнования, а затем все полностью извратили, нагромождая все больше и больше абсурда, выдумывая несуществующие подробности («Ее нижнее белье порвалось!», «Она была готова на все, лишь бы оказаться на телеэкране!») при каждом новом пересказе этой истории каждому следующему Тому, Дику или Гарри по телефону, факсу или отправляя сообщения по электронной почте. Нет, было бы достаточно глупо начать с этого.

Сценарий первый: я подхожу прямо к входу, прерывая шабаш ведьм из «Конде Нэст»[22]. Эти лицемеры машут мне рукой, предлагая войти. Толпа расступается, как Красное море. Я блаженно, великодушно улыбаюсь. Карл Лагерфельд возникает из темноты и радушно приветствует меня, одобряя мое возвращение в свой круг. Все забыто…

Сценарий второй: теряюсь в толпе и минут пятнадцать топчусь в стороне, чтобы определить, стоит ли сливаться с остальной массой. Слышу перешептывания, краем глаза наблюдая за сплетниками. Игнорирую их. С высоко поднятой головой прохожу к бару…

Сценарий третий: я задеваю большим пальцем левой ноги за ремешки правой сандалии и падаю по дороге к входной двери…

Если до этого я почти не нервничала, то теперь меня обуял ужас — воображение вступило на территорию Стивена Кинга. (Вспомни о Кэрри[23].) Хорошо еще, что я была совершенно парализована собственными мыслями, чтобы попросить водителя немедленно повернуть назад.

В любом случае мы уже начали осторожно пробираться через тесные улицы в окрестностях пляс Пигаль. Через два дома от нас на углу аллеи, ведущей к клубу, стояла толпа. Я без труда распознала туристов, высыпавших после шоу в «Мулен Руж», — уже обедневших на несколько сотен евро, но все еще высматривающих что-нибудь по-настоящему скандальное, чтобы написать об этом домой. Узнала нескольких моих коллег, которыми я буду тут же замечена и проштампована, как были проштампованы любители достопримечательностей, а заодно и те, кто прибыл на этот вечер, и его организаторы.

Когда я выходила из такси на улице напротив клуба, я обнаружила на тротуаре редактора отдела моды журнала для подростков, похожую на героиню фильма «Красотка»; она говорила по мобильному телефону — и получала в свой адрес одобрительные выкрики от кое-кого, кто явно не был редактором, но одет был в почти точно такой же наряд, вплоть до чулок из красной сетки, выглядывавшей между краем ее микро-мини-юбки и верхом высоких кожаных лакированных сапог. Несомненно, вторая женщина чувствовала себя солдатом на собственной территории.

Я не знала, смеяться мне или… ладно, смеяться.

— Алекс? Алекс! Алекс!

Почти рефлекторно я пригнула голову и наглухо закуталась в плащ. Краем глаза посмотрела по сторонам. И почти подпрыгнула, когда почувствовала руку на своем плече и тяжелое дыхание на шее.

— Алекс! Я тебя заметила за два дома, бегу, зову-зову!

Резко обернувшись, я увидела улыбающееся лицо моего единственного и любимейшего рекламного агента, Лолы Эйзенберг, блондинки ростом пять футов девять дюймов с ногами Кэмерон Диас и скулами Анджелины Джоли. Если бы я ее не знала, то определенно возненавидела бы.

— О мой Бог, Лола, ты напугала меня до смерти.

— Немного нервничаешь? Уж не думаешь ли ты, что эта толпа латышей прибыла, чтобы переломать тебе колени? — Она захихикала, в то время как я изо всех сил пыталась оставаться серьезной.

Для журналистов, пишущих на темы моды светской жизни, агенты по рекламе держат ключи от королевства. Из своего опыта знаю, что есть два типа тех людей, кто владеет информацией: одни всегда недоступны, когда вам от них что-нибудь нужно, зато другие всегда донимают вас вещами, которые не нужны вам. Если подумать, это всего лишь две стороны одной монеты.

Лола расположила меня к себе сразу в момент знакомства. Я только что начала вести модное обозрение в «Уикли» и впервые совершала тур по Парижу. Большинство сотрудников пресс-служб ведущих домов моды воспринимали мое предложение о встрече недоумевающим: ««Уикли»… разве это не журнал новостей?» Но Лола, американка, выросшая в Париже, работавшая у «Диора» неполный рабочий день, поскольку изучала историю искусств в Сорбонне, не только пригласила меня на ленч, но и проинформировала обо всей окружающей грязи — о «дружественных» агентах по связи с печатью. Я отплатила услугой за услугу, когда узнала больше о редакторах отделов моды. Нам обеим нравилась мысль, что наши взаимоотношения, по сути, являются подрывной деятельностью.

— Ты пропустила изумительное шоу сегодня вечером, — сообщила она, широко открыв глаза.

— Знаю! Я отдала бы все свои туфли от Маноло, только чтобы иметь возможность быть там, — призналась я. О'кей, возможно, только три пары — но и это совсем не пустяковый жест. — Но я видела это по телевизору. Иначе, как ты думаешь, почему я решила вернуться?

— О, ну конечно. Малыш, ты во вчерашних новостях.

— Спасибо за эти слова, дорогая!

— Кстати, мне нравится твое платье. «Прада»?

Мы пересекли улицу и шагали позади группы туристов. Когда мы приблизились к клубу, голова у меня начала кружиться, пульс участился, стало трудно дышать. Я подумала, что снова паникую.

— Бу… бу… бумажный… бумажный пакет, — задыхалась я.

— Не глупи, — возразила Лола, глядя прямо вперед и включая приготовленную для камер улыбку, продолжая двигаться к задрапированному бархатом входу. — Тебе правда, не нужно больше прятать свое лицо!

Если бы я не впала в невменяемое состояние из-за невозможности нормально дышать, то по достоинству оценила бы милую мягкость Лолы. Действительно, оценила бы.

Глубокое, спокойное дыхание. Дыши, Алекс, дыши. Пф-ф.

Я схватила руку Лолы в поисках поддержки, а она положила мне другую руку на спину и мягко втолкнула меня через порог. Прошло несколько минут, прежде чем мои глаза привыкли к темноте внутри клуба. Еще меньше времени потратили телевизионные операторы и фотографы, чтобы обнаружить меня.

— Алекс! Алекс!

Прежде чем я сообразила, что произошло, телевизионщики оттеснили Лолу и окружили меня. Мне в лицо ткнули микрофоном. Инстинктивно я подняла обе руки, отталкивая микрофон и одновременно пытаясь прикрыть лицо — так, как я видела, делали известные обвиняемые на ступенях суда. Продолжение вчерашних новостей?