Дело об украденном саркофаге - Даниэль Клугер

Так что, разумеется, следовало навестить мага Лугаль-Загесси, державшего контору на улице Бав-Илу. Это в восточной части города, рядом с Домами Иштар. Около часа езды.

Но вот в каком статусе? Без официального контракта Ницан имел хороший шанс нарваться на неприятности. Никто не станет откровенничать с частным детективом, ведущим расследование по собственной инициативе, из удовлетворения любопытства. Сочтут, в лучшем случае, чокнутым. В худшем — потенциальным шантажистом, собирающим и продающим сомнительную информацию.

Легализоваться он мог двумя способами. Во-первых, можно было обратиться в полицию с официальной информацией об убийстве Навузардана Шульги, оговорив предварительно собственное участие в расследовании. Ницан хмыкнул. Работать на государство…

В лучшем случае ему заплатят по официальному тарифу. В худшем — то есть, при неудаче — свалят на него все грехи.

«Это мы уже проходили», — подумал Ницан. Умник согласно кивнул. Тут Ницану впервые пришло в голову, что рапаит не разговаривает по той причине, что читает мысли. Он озадаченно посмотрел на крысенка, но тот только таращил на детектива глаза-бусинки — вполне бессмысленно.

Нет, на полицию ему совсем не хотелось работать. Вторым вариантом мог стать Нарам-Суэн. Но гробовщик, получив свои деньги, напрочь перестал интересоваться загадкой. И потом: одно дело искать шутника, совсем другое — убийцу. Глава похоронного бюро «Счастливого пути!» вряд ли станет оплачивать расследование убийства совершенно постороннего человека.

Оставалось обращение к Пилесеру Шульги. Это было бы вполне логично, если бы сам Пилесер Шульги не числился первым подозреваемым. Десять миллионов основного капитала. Солидный повод, весьма солидный.

Так что Ницан решил пока не обращаться к главе «Дома Шульги».

— Нанесем сначала визит достопочтенному господину Лугаль-Загесси, — решил он вслух. — А там посмотрим… — он спрятал в карман визитную карточку и посмотрел в окно. Солнечные лучи уже пробивались сквозь довольно плотный слой пыли, лежавший на оконном стекле. Ницан зевнул, потер глаза. Пододвинул стакан с превращенным в молоко ликером. Молоко давно остыло, но имело приятный свежий вкус.

— Лугаль, ты молодец, — похвалил детектив отсутствующего приятеля. — Я опять забыл зайти в лавку, дома — шаром покати…

Со стаканом в руке Ницан подошел к окну, распахнул форточку. С улицы ворвался свежий ветер и одновременно редкие звуки просыпавшегося города. О вечрашнем ливне ничто не напоминало. Небо, на западе еще ночное, глубокого синего цвета, светлело к востоку, становилось прозрачным, пронизанным лучами медленно выплывавшего солнечного диска.

Ницан допил молоко, поставил стакан на подоконник и попытался по высоте солнца определить, который час.

— Ну уж никак не меньше семи, — сказал он. Умник открыл один глаз, потом второй, потом ловко перепрыгнул с чернильницы на плечо детективу, а оттуда в карман.

— Ты совершенно прав, паршивец, — вздохнул Ницан. — Никуда я от этого расследования не денусь. Так что поедем-ка мы с тобой на Бав-Илу. А что? Поговорим с магом Лугаль-Загесси. Часто ли ему приходилось выполнять подобные заказы? И вообще: что такого новенького-интересненького он может нам поведать? Мало ли… А уж потом навестим господина Шульги-младшего и постараемся убедить его в необходимости официального расследования… При нашем непосредственном участии, разумеется, — добавил он после паузы.

Двигатель такси заглох как раз у въезда на арочный мост, соединяющий центр города с восточным районом. Старая машина — это был двадцатилетней давности «рахаб-шеду» — так дребезжала, что оставалось удивляться тому, что она сумела добраться сюда.

Ницан вышел, неикренне посочувствовав огорченному водителю.

Мост Зиусидры — самое эффектное и дорогое сооружение на востоке, сверкал в лучах восходящего солнца фальшивым золотом. От двух статуй шеду — крылатых быков с пятью ногами и человеческими лицами — тянулись длинные тени. Статуи имели высоту в полтора человеческих роста, но при этом смотрелись мирно: скульптор придал их грозным физиономиям толику живого лукавства, казалось, вот-вот подмигнут.

Когда-то, еще во времена монархии, шеду были гениями-покровителями монархов. Теперь их ставили у всех или почти всех крупных сооружений, считалось, что они охраняют здания и мосты от злых чар. Ницан вспомнил о том, что у особняка Шульги тоже были установлены статуи шеду, и не два, а целых шесть. Уберечь Навузардана Шульги им не удалось. Впрочем, возможно при установке не были проведены соответствующие обряды.

Настоящие, живые шеду обитали в специально выстроенном просторном здании у центрального храма Бэла. Чудесного в них было немало, но к любой магии, включая охранительную они относились враждебно, а прислуживавших им жрецов презирали, хотя и не снисходили до открытого проявления чувств. Они были Хранителями Прошлого — всех тайн и загадок, случавшихся на протяжении многих веков. Продолжительность их жизни составляла от двух до двух с половиной тысяч лет. За всю свою жизнь детектив видел их единственный раз — во время празднования тысячелетия Тель-Рефаима. Это было зрелищем поистине невероятным: два могучих существа царственно взирали на почтительно молчавшую толпу. Ницан помнил, как поразил его кульминационный момент празднования: шеду вдруг засияли ослепительным светом, затем сияние это распространилось на людей, а затем перед ними вдруг развернулись события тысячелетней давности. Шеду раскрыли перед людьми свою память, и современные жители Тель-Рефаима вдруг превратились в основателей города. Они таскали тяжелые каменные глыбы для храмовых построек, насыпали крепостные валы, рыли каналы…

Происшедшее в тот раз не было иллюзией или внушением: вернувшись домой, Ницан обнаружил на руках кровавые волдыри и глубокие ссадины, а на нескольких пальцах оказались сломанными ногти. Всю одежду его покрывала белая пыль из каменоломни.

С тех пор детектив испытывал вполне объяснимый благоговейный трепет перед шеду. Частица этого благоговения неведомыми причинами переносилась и на их изображения. Так что сейчас ленивая походка праздного гуляки, которой Ницан шел мимо гигантских статуй, до известной степени была искусственной.

Он поднялся на широкий мост. Отсюда Дома Иштар казались вполне гармоничным строительным ансамблем, с висячими садами и разноцветными колоннами. Улица Бав-Илу пролегала чуть дальше и от моста видна не была.

Детектив быстрым шагом миновал просторное шоссе, отделявшее комплекс Домов Иштар от деловых и жилых зданий восточного района, свернул на небольшую Бав-Илу.