В поисках рая и ада - Владимир Елисеевич Чертихин

Буддийская концепция ада и рая в классово-эксплуататорском обществе выполняла функцию примирения верующих с тяготами реальной, земной жизни, с социальным неравенством и угнетением, обещала им райское блаженство за покорность. Тем же, кто пытался нарушить нормы поведения, сложившиеся в эксплуататорском обществе, угрожали страшными адскими мучениями.

Обратимся теперь к анализу концепции ада и рая в следующей по времени возникновения мировой религии — в христианстве. Она выглядит следующим образом. Первые люди Адам и Ева, нарушившие запрет есть яблоки с древа познания добра и зла, были изгнаны из райского сада Эдема (Едема) и обречены на смерть и страдания здесь, на земле. Все последующие поколения людей разделили их судьбу. Бог проявил милость и послал на землю своего единородного сына Иисуса Христа снять с человека первородный грех, совершив искупление перед богом-отцом и тем самым даровать людям, тем, кто верит в бога, возможность избежать последствий грехопадения прародителей. Добрые христиане могли отныне спастись после смерти для радостей в потустороннем мире, в раю, грешники же после страшного суда обрекались на вечные адские мучения.

Что можно сказать по поводу христианской доктрины ада и рая? Во-первых, библейское сказание об изгнании Адама и Евы из Эдема не имеет прямого отношения к ней. Мы знаем о том, что само это сказание является копией более древнего шумеро-вавилонского мифа. Наконец, ветхозаветные книги не содержат концепции ада и рая, а загробный мир представляют как местопребывание для душ умерших.

А вот как выглядит православный вариант христианского представления о рае и аде. Одиннадцатый член православного символа веры («Чаю воскресения мертвых») говорит о будущем всеобщем воскресении мертвых, которое произойдет перед последним страшным судом при втором пришествии Иисуса Христа. Воскресение из мертвых православные богословы представляют как сверхъестественное деяние бога, вследствие которого все тела умерших людей оживут, соединясь опять с их душами. Воскресшие тела хотя и будут выглядеть так, какими они были при жизни, но по своим свойствам они изменятся, став духовными и нетленными. Духовны они будут в том смысле, что не будут ограничены пространством и временем, а станут тонкими, легкими, не будут иметь нужды в пище, питье и других телесных потребностях. Как похожи эти рассуждения христианских богословов на воззрения древних маздаистов, которые точно так же представляли воскресение из мертвых!

Далее православные богословы утверждают, что тела воскресших станут «бессмертными», то есть не будут умирать и разрушаться. Они сделаются прекрасными, «световидными», так как в них отразятся все добрые дела, которые они совершили, живя на земле. Тела же грешников станут безобразными, отразив все пороки и злые дела, которыми они осквернили свои души и тела на Земле, не желая очиститься церковным покаянием.

Воскреснут в день страшного суда только умершие ранее, а те, которые ко времени всеобщего воскресения останутся в живых, мгновенно преобразятся, и их тела точно так же станут духовными и бессмертными. Кончина мира, утверждают православные богословы, будет состоять не в уничтожении его, так как по существу своему он останется тем же, а в очищении его в мир нетленный, сообразный со свойствами воскресших тел. В первый раз мир очистился посредством воды («всемирный потоп»), во второй же раз он очистится и преобразится посредством необыкновенного огня. Опять мы встречаемся с мотивом, известным нам из анализа маздаистских верований.

Что же представляет собой «жизнь будущего века», о которой говорит двенадцатый член православного символа веры? Согласно утверждениям православных богословов, это «полное, совершенное и решительное» блаженство для праведников и такое же полное и решительное мучение для грешников. «Полное» блаженство или мучение потому, что их будет испытывать не только душа, но и тело; «совершенное», так как речь идет не о предначатии блаженства и мучений, а о всецелом блаженстве или мучении по заслугам каждого; «решительное», поскольку для каждого это состояние блаженства или мучения будет неизменным навеки.

Для праведников, соблюдавших все божественные установления, вечная жизнь будет столь блаженна, что христианские богословы не берутся ее описать. Они часто ссылаются на одно из посланий апостола Павла, в котором говорится: «Знаю человека во Христе… что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»[50]. Это блаженство, полагают богословы, происходит от созерцания бога во свете и славе его и от единения с ним: «…не видел того глаз, — говорится в первом послании апостола Павла к коринфянам, — не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил бог любящим его»[51]. «Светловидные» праведники непрестанно возносят хвалебные гимны богу, сами слушают божественные мелодии и больше ничем не занимаются.

Что же касается нераскаявшихся грешников, то они обречены испытывать вечные угрызения совести, вспоминая свою греховную жизнь, бесполезно сожалеть о потере благодатного времени, которое было дано им для достижения спасения, мучиться сознанием, что своим страданием они обязаны только самим себе и что адским мучениям не будет конца. К этим внутренним мучениям присоединяются и внешние — от неугасимого огня, который вечно жжет и не сжигает, действуя не только на тело, но и на душу, так как он предназначен также для дьявола и злых духов.

Православная концепция ада и рая отразила реальное неравенство, существующее в классовом обществе. Степень блаженства праведников определяется в зависимости от того, насколько успешно подвизались они в вере, любви и добрых делах. В аду тоже нет равенства, мучения грешников одинаково бесконечны, но различны по степени страдания. Однако, несмотря на различную интенсивность райского блаженства, все будут чувствовать себя одинаково счастливыми и не станут завидовать друг другу, так как там их будет украшать одна любовь, при которой зависти быть но может.

Таков один из вариантов концепции рая и ада в христианстве. Есть и другие. Католики, например, представляют загробную жизнь состоящей не из двух сфер — ада и рая, а из трех — ада, чистилища и рая. В чистилище души умерших, не получившие прощения на земле за совершенные грехи или не раскаявшиеся перед смертью и не понесшие при жизни епитимии (церковного наказания), терпят временные мучения, чтобы очиститься и удовлетворить требованиям божьего правосудия. Католическая доктрина чистилища тоже не является богооткровенной, а возникла в результате вполне определенных социальных причин.

Католическое богословие выдвинуло концепцию так называемых «сверхдолжных дел», которые святые совершили в своей земной жизни. Этих добрых дел в свое время оказалось значительно больше, чем нужно было для спасения самих святых, и их остаток составил некий запас, которым, разумеется, распоряжается католическая церковь. Молитвы католических