Здесь было лето - Александр Матюхин

Дядя не успел ответить. Неподалеку затрещали ветки, вспорхнули встревоженные птицы, из-за деревьев показался Славик-толстый с лопатой наперевес.

Не зря его прозвали "толстым", ох, не зря. Был он просто огромен, под два метра в высоту, и, быть может, столько же в ширину. Славик, как и все остальные хомяки в станице, оканчивал школу только потому, что ему больше нечем было в жизни заняться. Работать он, судя по всему, не любил, много думать — тоже. Вовка сталкивался с ним пару раз в прошлом году, получал не сильные, но обидные тумаки — и где-то в душе радовался тому, что Славик-толстый выбрал жертвой для постоянных нападок Артема, а не его.

— Слышь, ну чо ты там возишься? — спросил Славик с ходу. — Где могилы-то? Надо до вечера хотя бы управиться и все отвезти, а то бабло нифига не дадут. Ты ж понимаешь, что скорость, она, это, важнее всего.

— Так тебе могилы нужны?! — завопил Артем.

Славик удивленно вскинул брови, сощурился:

— Ты чо, пацанят развести не можешь?

Дядя пожал плечами, кивнул, мол, сам попробуй.

— Да чо тут пробовать? Ща я одного лопатой по хребту опрокину, остальные сами все сделают. Чо там надо? Компас забрать?

— Ага. Волшебный. Вон у того.

— Дядь, ты чего? — снова завопил Артем дрогнувшим голосом. Не ожидал предательства от родного-то дяди. — Ты совсем спятил? Я же бабушке расскажу! Я же все расскажу!

— Да у нас тут и секретный сотрудник завелся! — хмыкнул Славик, угрожающе перехватив лопату. — Ну-ка, цыц, малявка! Или хочешь лопатой по пухлой роже?

— Это… это у тебя пухлая рожа! — из глаз Артема брызнули слезы. От бессилия, от предательства. — С ума посходили что ли?! Как же это так, а? Толик! Не давай им компаса!

Толик ответил тихо, не по-детски рассудительно.

— А я и не собирался. — сказал он. — Еще чего.

И со всего размаху швырнул компас в лес. Компас блеснул на солнце, перевернулся, ударился о ствол дерева. Раздался звон. Во все стороны брызнули яркие осколки. В этот же момент яростно заревел Славик, бросился наперерез, размахивая лопатой.

Серега что-то закричал и побежал в лес, мимо велосипедов.

Вовка бросился следом, краем глаза заметив, как бежит наперерез дядя, срывая с глаз черные, зеркальные очки.

А потом началась погоня.

Вовка бежал, не разбирая дороги, чувствовал, что в ушах колотится сердце. А в горле пересохло, и легкие сдавливало, будто железным обручем. Вовка не замечал, как по щекам хлестали ветки деревьев, а ноги царапала дикая трава. Он спотыкался, падал, черпал руками грязь, поднимался, снова бежал.

Где-то впереди маячила белая Серегина майка, а позади пыхтел кто-то, задыхался, кричал неразборчиво. Страх подстегивал. Никогда в жизни Вовка не испытывал такого животного, такого дикого страха. Краем глаза увидел Артема: он бежал, сломя голову, но не выпускал из рук камеру, а худой рюкзак болтался и подпрыгивал на спине, будто внутри сидела взбесившаяся кошка.

И вот, наконец, Вовкины ноги заплелись от усталости, он споткнулся, раз-другой, упал, покатился по земле и замер, лежа на спине, тяжело дыша. Воздух вырывался с хрипом, из носа текло, а перед глазами бегали разноцветные круги.

Будь что будет. Догонят — так догонят.

И кто-то упал рядышком, захлебываясь кашлем. Пробормотал едва слышно:

— Не может быть. Не может быть. — Артем.

Вовка открыл глаза.

— Я все бабушке расскажу! — сипел Артем под ухом. — И папе позвоню! Вот он ему устроит! Он всех здесь на уши поднимет! Это же надо!

Вовка перевернулся на бок, поднялся. За ними, похоже, никто больше не гнался. Неподалеку на пеньке сидел Серега, упирался ладонями в костлявые колени, опустил голову, дышал громко и хрипло. А еще дальше из-за высокой травы показалась взлохмаченная голова Толика.

— Все целы? — спросил Толик, поднимаясь. — Уф, я думал нам конец!

— Какой конец, какой конец! Это только начало! Я папе позвоню! Ух! — Артем в бессилии затряс кулаками, потом сел, поджал ноги, обхватил их руками. — Они могилы хотят вырыть, ограбить и все продать, понимаете? Я по телевизору такое видел. Черные копатели, вот кто они такие. Разденут мертвых солдат, снимут с них одежду, медали, погоны, каски всякие, а потом продадут! Это я виноват, ребята! Я вчера видео скидывал на компьютер, а дядька сидел рядом и смотрел. Он же пиво с хомяками пил, он же с ними заодно! Как я сразу-то не догадался!

— Не виноват ты. Откуда тебе было знать? — пробормотал Серега. Грудь его ходила колесом.

— Уголовник твой дядя. — сказал Толик. — Если он доберется до могил раньше, чем мы об этом расскажем, то доказать уже ничего не получится.

— Это еще почему?

— Они могилы забросают, кресты закопают, землянку разрушат. И как потом проверить, что там могилы были? Как мы теперь вообще это место найдем? Мы же в лесу, неизвестно где, заблудились!

— Нам и не надо искать. Нам в станицу надо, людей предупредить. Думаю, если в милицию сходим, то они весь лес с собаками прочешут и найдут и землянку и могилы…

— Раньше, чем дядька твой. — подытожил Толик. — Все ходить могут? Все в порядке?

— Я в порядке. — подал голос Серега. Его лицо покрылось большими красными пятнами, а миллион веснушек на щеках, казалось, стали еще более яркими, чем были. — Только я бегать больше не буду, ладно? Давайте пешком что ли? Быстро, но пешком.

Вовка отряхнулся, сбил грязь с кроссовок, снял майку, вытер ею лицо, после чего огляделся.

Сказать, что ребята оказались в глухой чаще леса, значит не сильно-то и преувеличить. Кругом возвышались деревья: большие и маленькие, высокие и не очень. Обступили со всех сторон, толпились, любопытные, тянулись ветками к неожиданным гостям, закрывали солнце, напускали тумана под ноги. Трава росла здесь пучками, где могла ухватить редкие лучики солнца. Вокруг могучих стволов ковром лежали сухие и гнилые листья. И казалось, что чем дальше идти в этот лес, тем темнее и страшнее в нем будет, тем выше туман и меньше света.

Вовка задрал голову, сощурился. Над головой, в прорехах между ветвями, были видны редкие облака, лениво ползущие по голубому небу. Еще порхали какие-то птицы, тянулся след от далекого-далекого самолета. Некоторые деревья казались такими высокими, что их макушки могли бы с легкостью расцарапать небосвод.

— Пешком — это хорошо. — пробормотал Вовка. — А кто-нибудь знает, куда идти? Я, например, нет.

— Мы прибежали оттуда. — Артем повертелся на месте и твердо указал в лесную чащу, в туман и мрак.

— Уверен?

— Не совсем. — подумав, сообщил Артем. — Можно посмотреть по листьям. Должны же оставаться следы! А кто-нибудь умеет ориентироваться по мху на деревьях? Он же с одной стороны только растет, разве нет?

— И это нам сильно поможет? — Серега поднялся, походил кругами вокруг пня, запустив пятерню в рыжие кудряшки. — Вот ведь не повезло! Мы заблудились! По-настоящему! Понимаете?

Толик сел на пенек вместо Сереги.

— Еще как понимаем. — сказал он. — Что делать будем?

— А разве этот лес большой? Он же возле станицы, его наверняка сильно вырубили.

— Ага. В этих краях кругом одни леса. Может быть, сильно не заблудимся, но покружим основательно. — Вовка снова посмотрел на небо. В голову пришла задорная мысль. — А если забраться на макушку какого-нибудь высокого дерева, то можно будет увидеть, куда нам идти! Мы же не так далеко от станицы. Ну, полчаса ехали на велосипеде, плюс еще бежали. Километров пять, не больше. Правильно?

— Это если в нужную сторону пойдем, то через час выберемся! — оживился Серега. — Может, тут лесники какие-нибудь ходят!

Артем деловито потер руки:

— Кто полезет?

— Видимо, придется мне. — Вовка поискал глазами самое ветвистое дерево, чтоб легче было лезть, подошел. — Поможете? Подсадите?

Дерево было теплым на ощупь, кора — гладкая. У самой земли ветки почти высохли, сбросили листья и тихо скрипели в такт ветру. Вовка потоптался по ковру их сухих листьев, размышляя, стоит ли разуваться или нет. Высоты Вовка не боялся, а по деревьям ему уже приходилось лазить, и не раз… не на такую высоту, конечно, но все же.

Сзади подхватили Серега и Толик. Артем бодро командовал:

— И раз, и два, взяли!

И Вовку приподняли, подтолкнули; он ухватился руками за первую ветку, поискал ногами опору, подтянулся. Потом еще выше, еще одна ветка, осторожно, чтобы не упасть — под ногой скрипнуло — Вовка перелез повыше, и представил, будто он отважный спасатель, из передач, и от того, как быстро он поднимется, зависят жизни многих людей. Четверых, как минимум.

Сквозь листья блеснуло солнце, яркие лучи защипали глаза. Чем выше Вовка поднимался, тем сильнее становился ветер. Здесь он чувствовал себя хозяином, и не любил, когда посторонние тревожили его царство. Ветер трепал Вовку за щеки, драл волосы, тряс под ним ветки, которые становились все тоньше и тоньше, но Вовка упорно поднимался вверх.