Конец эры мутантов - Лидия Ивченко

– А статья Сухиничева…

– С Сухиничевым шпаги не скрещивай, его статью игнорируй, как будто её и не было. Гни свою линию. На тебя, конечно, оппоненты и тут набросятся – а как же! Монополисты, «цеховики» ревниво охраняют свои методики, написанные по ним брошюры, кандидатские, докторские, и если дать дорогу тебе, признать твой метод – значит всему, что делают они, место на свалке… Думаешь, почему Сухиничев так поспешил высказаться? Он же миллионер! А кто после твоего открытия к нему пойдет? Пойдут к тебе. Между прочим, уже после публикаций к тебе повалят толпы больных – держись тогда!

– А клинические испытания? Их ведь тоже надо добиться? Придется в министерство идти…

– Придется. А там еще те «похоронщики». Они ведь считают себя важными служителями государства и здравоохранения, а на самом деле как посредники между исследователями и пациентами служат только тормозом всего нового. Люди там некомпетентные, специалисты весьма посредственные, многие повязаны личными интересами с определенными фирмами, они вроде бы лояльны, внимательны, дружелюбны к тебе, на самом же деле зорко следят, нет ли косвенной угрозы их собственному благополучию или интересам их деловых партнеров. И если она просматривается, будут месяцами держать заявки, затягивать регистрацию, отказывать по каким-нибудь надуманным поводам – приемов у них достаточно. Но без министерства, к сожалению, не обойтись.

Бородин поднялся, походил по кабинету с сомкнутыми за спиной руками, задумчиво постоял перед одной из своих картин, разглядывая коз на берегу горного потока, и повернулся к Акиншину:

– Ты вот что, зайди к профессору Ямскову Игорю Александровичу, его институт почти по соседству. Сошлись на меня. Клинические испытания когда-нибудь да будут, и нужно подготовить препараты – синтезировать найденную тобой последовательность аминокислот. Он химик и тебе поможет. А я тем временем кое с кем поговорю. Что касается иностранцев – зловещих предзнаменований я здесь пока не вижу, давай подождем, посмотрим, какие действия последуют дальше. Сейчас надо форсировать события.

Евгений ушел ободренный. Обрадованный поддержкой такого крупного ученого, он был сейчас как натянутая стрела, нацеленная на борьбу, победу, успех.

Надо действовать, действовать! Прав академик Бородин, говоря, что сейчас главное – форсировать события, думал Евгений, без устали прозванивая телефоны министерства. Он был готов умереть, но не сдаться, и несмотря на неопределенные ответы, проволочки, обманчивые обещания, просьбы позвонить в другой раз, потому что шеф занят, в командировке или на совещании, Евгений продолжал упорно добиваться приема. Наконец министр предписал заняться «вопросом Акиншина» своему заместителю, тот спустил эту обязанность еще на одну ступеньку вниз, и через месяц Евгений попал-таки на прием – к начальнику главка.

Хозяин кабинета привстал из-за стола и протянул руку для пожатия. Жестом предложил Евгению сесть и широко улыбнулся, демонстрируя свое дружелюбие. Начальник главка всегда встречал посетителей улыбкой: как знать, что за человек, чего от этого визита ждать? А тем более сейчас, когда сам министр звонил – разберись, мол, там как следует, этот Акиншин нас уже достал… А как разобраться – с плюсом или с минусом?

На этот счет указаний не было. Выходит, на собственное усмотрение… Что там у него – открытие в онкологии? Уже десятки лет ищут и что-нибудь открывают, а тему все никак не закроют. Целые институты, специальные лаборатории над этим трудятся, а тут кустарь-одиночка справился с проблемой всего мира? Сомнительно. Ну да ладно. Время покажет. Он продолжал улыбаться, показывая ровные, слегка порыжевшие от никотина зубы. «Минздрав предупреждает, – подумал Евгений, скользнув взглядом по пепельнице, полной окурков, – всех, только не себя…» Он улыбнулся в ответ, приветливый прием отозвался в душе словно предчувствием удачи. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, пытаясь угадать, что предстоящий разговор им готовит.

– Ну-с, чем могу быть полезен? – Чиновник погладил строгих размеров щетину на подбородке и, сложив руки на столе, изобразил полное внимание. Модная небритость вызвала в памяти Евгения слова из старого анекдота: раньше джентльмен с утра был досиня выбрит и слегка пьян, а нынче – слегка выбрит и досиня пьян… Евгений даже головой мотнул – какие глупости порой приходят на ум и совсем некстати!

– Я с просьбой о клинических испытаниях моего метода лечения рака, – в который раз за эти дни повторил Евгений. – Все обоснования, а также публикации в журналах «Общая биология» и «Доклады Академии наук» я принес. – Он стал излагать суть своего открытия.

Начальник главка слушал, временами вздевая брови и склоняя голову набок – при особо любопытных выкладках посетителя. «Черт его знает, может и в самом деле открытие, – думал он. – А нам как быть? Объявлять войну всем лекарствам и облучениям? Впрочем, об этом и речи нет до испытаний. Но о них-то и есть весь сыр-бор, что-то ведь надо решать… Для начала потянем время», – призвал он на помощь извечный прием своего ведомства.

– Давайте пригласим онкологов, – подытожил он свое решение. – Я по специальности флеболог и, честно говоря, мне вникать труднее, чем профессионалам в данной теме. – Он нажал кнопку телефонного аппарата. Вошла хорошенькая секретарша. – Анастасия Антоновна, – нарочито официально обратился он к молодой особе, – пригласите ко мне… – Он назвал нужные фамилии.

Вошли двое сотрудников, вежливо поздоровались, сели напротив. Начальник главка представил им посетителя:

– Вот молодой ученый-онколог, он расскажет вам о принципиально новом подходе в лечении рака. В эксперименте эффективность его доказана.

И Евгений опять принялся за изложение своего открытия.

– Но ведь это рискованно, – сказал, выслушав, один из приглашенных. – Больной и без того деморализован, а тут испытывать на нем какие-то новые, возможно опасные штучки…

– Почему опасные? – изумился Евгений. Он замолк с открытым ртом, ошарашенный такой странной реакцией. Но тут же спохватился. – Нет ничего более безвредного! И даже полезного… Опасно испытывать на наших пациентах новые, порой с серьезными побочными эффектами лекарства зарубежных фирм, как принято в наших больницах!

– Эти испытания проводятся на добровольцах…

– За рубежом тоже есть добровольцы. Только там нельзя это делать без страховки, и в случае ухудшения состояния пациента фирма обязана уплатить ему серьезную сумму за ущерб здоровью. А у нас – пожалуйста! – Он широко развел руки. – Вреди! И без всякой страховки, по официальному разрешению Минздрава! Вот и рвутся к нам, на почти бесплатный испытательный полигон!