Потерянные страницы - Пол Ди Филиппо

В предоставленной самой себе британской колонии Кения, в Восточной Африке, в году от Рождества Господа нашего 1939-м, в тени гор Абердэр, у берега вероломного, глотающего людей озера Наиваша, где под головокружительными небесами раскинулось холодное, но плодородное плоскогорье, стоял особняк из камня кремового цвета, фамильярно называемый Дворцом Джинна — дом Джосса и Молли Эррол, а также центр восстановления потрепанных нервов отверженных беженцев из Европы.

Неподалеку от просторного дома с колоннами и галереей, среди беседок и домиков для гостей красовалось несколько изумрудных полей для поло в европейском стиле. От зарастания скромной африканской листвой: жакарандой, огненным деревом, эвкалиптом, колючками и кедром — их спасал постоянный труд многочисленных слуг, представителей народов масаи, кикуйю, кавирондо, вакамба и сомали. На одном из полей в самом разгаре шла игра. Доносился топот копыт, смягченный дерном, хлопки от удара клюшкой и пронзительные выкрики ликования из уст англичан и англичанок, игроков и зрителей.

«Хороший удар!», «К черту!», «Во дает!», «Молодец!», «Я тебе задам!»

На фоне потной, бешеной игры непонятно откуда появилось и стало нарастать низкое гудение — такое обычно издает обиженный шершень. Вскоре оно уже накатывало с неистовой силой. Один за другим игроки останавливали лошадей, образуя разрозненную группу всадников, чьи взоры были направлены в сторону шума. Оставшийся без внимания мячик цвета слоновой кости сбавил скорость и наконец остановился меж травы, создавая странную асимметрию.

Прикрыв глаза от солнца, Джосс Эррол — мужчина неотразимой красоты: чуть старше тридцати, со светло-золотыми прямыми локонами, растрепавшимися у висков, — нарушил молчание:

— Я вижу… Клянусь Богом, это самолет. Первый за… десять месяцев? Вон там, над вершиной…

Его жена Молли — миниатюрная женщина с золотисто-каштановыми волосами — спросила:

— Кто это может быть? Ведь согласно указу старой доброй Глэдис, местным летчикам запрещено подниматься в воздух…

Джон Карбери, высокий парень с неизменно злым выражением лица, владелец ранчо в Нгоро под названием Серемаи («Место смерти» на языке масаи), с безжизненной угрюмостью произнес:

— Позволю себе заметить, это не какой-нибудь потрепанный европейский самолет. Других у них не было, а теперь они и вовсе перебиты, а если что и осталось, так то ничтожная горстка грязных недоделок. Нет, если кому-то суждено выжить, так это американцам.

Привыкшие к обличительным речам в свой адрес соотечественники не обратили на Карбери внимания.

В разговор вступила Элис де Траффолд, хрупкая, по-эльфийски красивая девушка с высокими скулами и карими глазами:

— Лиззи, тебе лучше всех видно. Что за самолет?

Джулиан «Лиззи» Лизард, один из наблюдателей — в нечищеных сапогах, неопрятный, небритый и все же привлекательный юноша ответил в своей извечной школьной манере записного остряка:

— Я предпочитаю по мере возможности не полагаться на невооруженный глаз, графиня. Так получилось, что благодаря моим стараниям на ниве культурного просвещения у меня имеется именно та вещь, что необходима нам в данной ситуации.

Лиз поднял вверх бинокль, чем вызвал восторженные аплодисменты. Покрутив бинокль, он объявил:

— Мне довелось присутствовать на испытательных полетах в Париже, и могу предположить, что машина французская. Возможно, «Симун». Посмотрим, есть ли у него регистрационный номер… Да: эф, тире, ай, эн, экс…

Самолет стремительно приближался, и даже невооруженным глазом можно было увидеть, что он странно рыскает. Машина кренилась то влево, то вправо, нос опускался, затем вдруг вскидывался вверх.

— Ставлю сотню, он сейчас разобьется! — выкрикнул Карбери.

— Кто с тобой будет спорить! — ответил Джосс.

Паря над деревьями вокруг поля для поло, самолет опустился так низко, что принялся стричь шасси зеленые верхушки. Невидимый игрокам пилот, видимо, забылся или не осознавал, в какое попал положение. Он не смог набрать высоту или хотя бы сбавить скорость. «Симун», словно вышедший из-под контроля реактивный снаряд, направлялся прямо на людей.

— Врассыпную! — крикнул Джосс, вонзив шпоры в бока лошади.

На скорости около ста миль в час самолет пропахал мягкий газон, оставляя за собой суглинистую борозду. Удар оказался таким сильным, что двигатель самолета выбросило наружу, словно выплюнутую семечку, и он приземлился на приличном расстоянии от последней стоянки самолета.

На несколько секунд воцарилась тишина. Первым подал голос Карбери:

— Поплатился по полной.

— Действительно, — оптимистично ответил Джосс. — И все же, полагаю, нужно взглянуть на нашего гостя.

— О, он мертв, — обнадеживающе предположил Карбери. — Кто тут выжил бы?

Словно по сигналу покореженная дверь кабины среди мятых дымных обломков издала отвратительный скрежет — ее толкнули изнутри — и отвалилась, слетев с петель на дерн.

Из самолета появилась громоздкая туша в перепачканной кровью форме. Прижав что-то к телу одной рукой, грузный пилот с трудом протиснулся в люк и рухнул на поле лицом вниз.

Игроки и зрители тотчас метнулись к нему. Понадобилось немало рук, чтобы перевернуть летчика на спину. Он захватил с собой шляпную коробку, в которой оказались исписанные листы и книга.

Кики Престон, американка, паршивая овца семейства Уитни, радостно воскликнула:

— Ух ты, это ж легендарный летун-писака-как-там-его? Сент-Супри! В прошлом году его лицо было во всех газетах Нью-Йорка. — Кики вдруг погрустнела. — Нью-Йорк. Как подумаешь, что он больше не…

Джосс слез с лошади, снял с шеи платок, смочил его слюной — несколько дам манерно вздохнули — и нежно протер окровавленное лицо бесчувственного летчика. Сняв с пилота разбитые зеркальные очки, он отметил:

— Полагаю, мисс Кики права. Я тоже узнаю известного Антуана де Сент-Экзюпери.

Поднявшись, Джосс щелкнул пальцами, и его тотчас окружили шикарно одетые слуги.

— Что прикажете, бвана?

— Сделайте носилки и отнесите нашего гостя в спальню в восточном крыле. И отправьте машину в Найроби за доктором Винтом.

— Слушаюсь, бвана.

— Тише! — восторженно крикнула Кики. — Он хочет что-то сказать!

Сент-Экзюпери слабо бормотал бессвязные непонятные слова:

— Таяра, бум-бум, таяра, бум-бум…

— Он пытается петь! — сделал вывод Лиз. — Та-ра-ра-бум-па-па!

Джосс поморщился и покачал головой:

— Не думаю, Лиз. Но мы узнаем истину, если он выживет.

Когда Сент-Экзюпери унесли, Джосс сел на лошадь.