Слова на двунадесятые и великие праздник - Митрополит Владимир (Иким)

Но почему же так грозно звучали обращенные к ученикам слова Христа Спасителя: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10,34)?

Светоч Креста озарил падший мир сиянием Божественной любви. Но и в искупленном мире множество людей продолжают обращать свою свободную волю во зло. Не окончена битва Господня со вселенской злобой, и яростно ополчаются «сыны погибели» – прислужники диавола на «сынов Света» – последователей Христовых. В этом сражении Крест становится мечом Божиим.

Первыми в ряды врагов Спасителя встали гордые иудейские верхи – книжники и фарисеи. Они воспротивились не только Божественному смирению, но и силе Божией, явленной в Воскресении Христа. Предивное чудо Воскресения Господня есть неоспоримый исторический факт, засвидетельствованный не только христианами, но и во враждебном стане – в трудах языческих и иудейских ученых, современников события (так что в новые времена даже один из «отцов» воинствующего материализма – Фридрих Энгельс вынужден был признать реальность Воскресения Иисуса). Многим людям – и иудеям, и римлянам – являлся Воскресший Христос. Книжники и фарисеи раньше и лучше других поняли, Кого они распяли: въяве сбылись древние пророчества, которые иудейская верхушка знала наизусть, – рассказ римских стражников, бывших у Гроба Господня, не оставлял никаких сомнений в том, что Воскресший есть Истинный Мессия. Однако богоубийцы и тут не ужаснулись, не раскаялись в чудовищнейшем злодеянии. «Сыны диавола» дошли до последних степеней бесстыдства, продолжили свое противление Всевышнему. Пытаясь замести следы гнуснейшего в истории преступления, перед лицом очевидности лукавые вожди иудеев стали лгать своему народу, вовлекая его с собою в бездну погибели. Появились писания Талмуда с грязной клеветой на Иисуса Христа, дополнявшие (вернее, перечеркивавшие) Откровение Ветхого Завета. И это они, лютые христоненавистники, распространяли дикий вымысел о «тайных оргиях» последователей Сына Божия и натравили языческих фанатиков на христиан – спровоцировали императорский Рим на свирепые гонения против верующих в Бога Истинного. К «обновленному» иудаизму, переродившемуся, по сути, в новую, не похожую на прежнюю – ветхозаветную, религию, привилось чернокнижие Каббалы. (То был исток появления откровенного сатанизма, адепты которого от зрелища «лежащего во зле мира» пришли к безумному утверждению: «диавол сильнее Бога». Веками диаволопоклонство существовало тайно среди высших степеней масонства, теперь в США и других странах секты сатанистов уже действуют легально. Эти злобные глупцы, обманутые «отцом лжи», из практического расчета открыто встали на сторону врага рода человеческого и служат ему омерзительнейшими ритуалами убийств и блуда, а главное – своей уподобляющей их отцу гордостью.) Так некогда избранный Богом израильский народ сделался народом-отступником, но вместо одного изменившего и переставшего быть Богоизбранным племени были призваны к святой вере народы всего мира, объятые любовью Божественной, искупленные Крестной Жертвой Христовой. «Радуйся, Кресте, яко возсиявый на тебе, аки на свещнице, Свет Истинный вся концы земли светом Боговедения озаряет. Радуйся, яко ныне Восток и Запад Пострадавшего на тебе прославляет; радуйся, яко и тя, яко подножие Христово, вси вернии, возносяще, прославляют».

Крестное Слово оставалось «безумием и соблазном» для духовных слепцов. Долго упорствовали в своем невежестве идолопоклонники – и не просто упорствовали: три века подряд государственная машина языческой Римской империи пытками и казнями силилась уничтожить христианство. Но физическое насилие ничего не смогло сделать с духовным могуществом, которым Господь наделил верных.

Но и диавол не оставлял попыток свести на нет Христово учение и уничтожить Церковь. Гордыня – душетленный грех сатанин одолевал умы тех, кто тщеславился мудростью «века сего». Из этой среды выходили лжеучителя, носители коварного диавольского замысла – исказить и извратить учение Христово. Лукавый враг знал, что малейшая примесь лжи к чистому источнику христианства сделает веру неспасительной. Многообразные, изощреннейшие ереси обрушивались на Церковь Христову во все века ее истории.

Так, еще в первом веке и далее появились так называемые гностики, которые лукаво учили против Креста, что Сын Божий не имел настоящей человеческой плоти, но то, что видели апостолы и прочие современники Христа – было лишь фантомом, видимостью тела, но не самим телом. А если не было тела, то нечему было пригвождаться ко Кресту и умирать. Тем самым они отвергали Крест. За ними последовали манихеи.

В лживое мудрование о Святом Духе и мирскую гордыню ниспал папский Рим, подмяв под себя огромные епархии Запада. Потом протестанты с их жалким холодным рассудком дерзнули «критически исследовать» Божественное Откровение – и дошли до безумного отрицания чудес Господних, зримых и поныне. Затем появилось наукопоклонничество – верование в якобы безграничные возможности заведомо ограниченного человеческого разума. Протестантская «критика», сомкнувшись с низкопоклонством перед земной ученостью, породила тупую религию атеизма – веру в слепую игру стихий, из которой будто бы возникала Божественная гармония Вселенной; обещание «загробной» черной дыры небытия для бессмертной человеческой души, носительницы неуничтожимого образа Божия. Безбожный атеизм вылился в требование «земного рая» – свинство западной вседозволенности и яростное богоборчество большевиков. Но, взирая на Крест Спасителя, среди всех бедствий и искуплений выстояла Святая Православная Церковь, ибо помнят верные завет апостольский: Не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас – спасения. И сие от Бога (Флп. 1, 28).

Кроме явных богопротивников и лукавых лжеучителей, во все времена существовала подобная засасывающей трясине масса равнодушных – людей с оземлянившимися сердцами. Эти несчастные в погоне за временными благами забывали о вечности. Не желая поднять головы над земными кормушками, возвыситься над мирскими интересами, они заживо погребали свои души в нечистых удовольствиях или просто в суете. Для таковых очень удобным казался атеизм с его самообманом, отрицанием загробной кары за свои грехи. Но хотя они могли называться и христианами – только вера в их жизни стояла на заднем плане, была ограничена внешней обрядовостью и не затрагивала сердца. При этом такие обрядоверы были уверены, что «добрый Боженька» простит их мелкие грешки, не понимая, что вся их жизнь представляет собой грех страшный и смертоносный – попрание высшего призвания человека, поругание собственной бессмертной души, предназначенной Творцом для Небесного величия. Так они гибли для Царствия Божия, своей легкомысленной холодностью к делу спасения, своей страстью к мирской суете заражая и вовлекая в погибель других. В этом болоте таилась грозная опасность обмирщения Церкви, охлаждения Божественной любви даже среди избранных.

Однако, не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34), – говорит Христос. Нет и не может быть примирения между святостью и злочестием, между Небесной истиной и ложью века сего. Не Милосердный Господь явился причиной длящейся битвы, а вселенская злоба, сочетавшаяся со злобой человеческой. Спасительный Крест становился мечом, отсекающим свет от тьмы – стремящихся к вечной жизни от закосневших в пагубе.

«Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны между собой», – замечает святитель Иоанн Златоуст. «Мир любой ценой» есть диавольская приманка. Насквозь фальшивы попытки гуманизма объединить народы призрачными «общечеловеческими ценностями». Ценность у человека только одна – его бессмертная душа, и за нее он должен сражаться против враждебных посягательств. Пропитана ложью идея «объединения церквей» на основе одной «веры во Христа»: как известно, и бесы веруют, то есть знают о бытии Всевышнего, но что может быть общего у Святого Христова Православия с коварной ложью ересей? Нет, не стальными мечами, не танками и пушками Господь призывает сражаться воинов Своих, но оружием духовным, словом Истины и стоянием в праведности призваны христиане биться с «духами злобы поднебесными» и их земными прислужниками.

Скальпель хирурга взрезает живое человеческое тело и – через боль и кровь – удаляет смертоносную опухоль. Так Крест – Меч Христовой любви в этом мире отсекает больное от здорового, зараженное и гибнущее от могущего спастись. Этот врачующий удар может быть для человека очень болезненным, ибо порою разрубает живые, самые близкие родственные и семейные связи.

Вот слова Господни: Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10, 35). Нет, Христос не восстает против священного почитания детьми родителей своих, не упраздняет естественную любовь между родными по крови. Но когда естественные пристрастия становятся стеной между человеком и Богом, они превращаются в преступление. Если кто-то из угождения другим людям, пусть даже отцу с матерью, попирает святые заповеди Господни или вообще отрекается от святой веры, то он не любящий друг и родственник, а жалкий человекоугодник. Такая «любовь» – фальшивка, ибо потворство и соучастие в злочестии ближних губительны не только для души самого «любящего», но и для душ «любимых». Ведь не потачками заблуждениям, а своею верностью Господу христианин может просветить, вывести на путь спасения родных и друзей своих и тем явить истинную к ним любовь. А если они упорствуют, тогда сбывается строгое предостережение Писания: Враги человеку – домашние его (Мф. 10, 36).