Мегрэ и старая дама - Жорж Сименон

— Презабавный парень. Никогда не знает накануне, что будет делать на следующий день. Без всяких на то причин после ужина у «Фуке» или «Максима» он вдруг может собрать чемодан и улететь в Канн или Шамони, в Лондон или Брюссель. Так ведь, Тео?

Но Мегрэ уже перешел в атаку:

— Позвольте задать вам один вопрос, господин Бессон. Когда в последний раз у вас было свидание с Розой?

Бедняга Шарль оторопело уставился на обоих и раскрыл было рот, чтобы запротестовать. Он, видимо, не сомневался, что старший брат станет решительно опровергать возможность чего-либо подобного.

Но Тео возражать не стал. Он, казалось, был озадачен и, прежде чем поднять глаза на комиссара, несколько мгновений рассматривал дно своего стакана.

— Вы хотите знать точную дату?

— Да, возможно более точную.

— Шарль вам подтвердит, что я никогда не помню чисел и путаю дни недели.

— Больше недели тому назад?

— Примерно неделя.

— В воскресенье?

— Нет. Даже под присягой я дважды подумал бы, прежде чем ответить. Ну а на скорую руку могу сказать, что было это в прошлую среду или четверг.

— Часто вы с ней встречались?

— Не помню точно. Два-три раза.

— Познакомились вы с ней не у вашей мачехи?

— Вам, наверное, говорили, что я не встречаюсь с мачехой. Я не знал, где работает эта девушка, когда с ней познакомился.

— Где это произошло?

— На гулянье в местечке Вокотт.

— Ты стал волочиться за горничными? — пошутил Шарль, давая понять, что это не в привычках старшего брата.

— Я смотрел бег в мешках. Она стояла рядом со мной. Не припомню уж, кто первым заговорил — то ли она, то ли я. Во всяком случае, она сказала, что деревенские праздники похожи друг на друга, что все это глупо и она предпочитает уйти. Я тоже собирался уходить и из вежливости предложил ей место у себя в машине.

— И это все?

— Повторить, Чарли!

Тот, уже не спрашивая позволения, наполнил три стакана, и Мегрэ не стал возражать.

— Она говорила, что много читает, рассказала о книгах, которые не могла понять, но которые волновали ее.

Должен ли я рассматривать это как допрос, господин комиссар? Заметьте, что я готов подчиниться, если это требуется, но согласитесь, что не в таком месте…

— Полно, Тео! — возразил Шарль. — Не забывай, что господин Мегрэ приехал сюда по моей просьбе.

— Из тех, с кем я встречался, вы первый, кто, видимо, немного знает эту девушку, — добавил комиссар. — Во всяком случае, вы первый что-то рассказываете мне о ней.

— Что же еще вы хотите узнать?

— Что вы думаете о ней?

— Это деревенская девушка, но она слишком много читала и поэтому задавала несуразные вопросы.

— О чем?

— Обо всем. О доброте и эгоизме, об отношениях между людьми, о разуме. Разве все упомнишь?

— А о любви?

— Она заявила мне, что не верит в любовь и никогда не опустится до того, чтобы отдаться мужчине.

— Даже выйдя замуж?

— К замужеству она относилась как к чему-то, по ее словам, весьма постыдному.

— Стало быть, между вами ничего не было?

— Абсолютно ничего.

— Никаких вольностей?

— Случалось, что она брала меня за руку, когда мы шли пешком, а когда случалось ехать в автомобиле — слегка опиралась о мое плечо.

— Она никогда не говорила вам о ненависти?

— Нет, ее коньком были эгоизм и высокомерие, последнее слово она произносила с сильным нормандским акцентом. Чарли!

— Короче говоря, — вмешался брат, — ты ради забавы занимался изучением характера?

Тео не стал утруждать себя ответом.

— Это все, господин комиссар?

— До смерти Розы вы были знакомы с Анри?

На этот раз Шарль забеспокоился не на шутку. Откуда Мегрэ, говоривший с ним о пустяках, все это знает? Поведение Тео начинало казаться ему не таким уж естественным, особенно его затянувшееся пребывание в Этрета.

— Я знал его только по имени. Она рассказывала мне обо всех своих родных, которых она не любила, конечно, по той причине, что они якобы не понимали ее.

— А Анри Трошю вы встретили только после ее смерти?

— Он остановил меня на улице, спросил, тот ли я самый человек, кто встречался с его сестрой. Вид у него был такой, что он вот-вот полезет драться. Я обстоятельно объяснил ему все, и он успокоился.

— Вы встречались с ним еще раз?

— Да, вчера вечером.

— Зачем?

— Просто мы встретились, случайно…

— Он зол на ваших родных?

— Особенно на Валентину.

— По какой причине?

— Это уж его дело. Полагаю, что вы сможете его допросить, как допрашиваете меня. Чарли!

Мегрэ вдруг понял, на кого с таким старанием пытался походить Тео: на герцога Виндзорского!

— Еще два-три вопроса, поскольку вы уж так любезны. Когда-нибудь вам приходилось встречаться с Розой в «Гнездышке»?

— Никогда.

— А ждать где-нибудь поблизости от дома Валентины?

— Она сама сюда приходила.

— Случалось ли ей бывать пьяной в вашем обществе?

— Она сильно пьянела после одной-двух рюмок.

— Она не высказывала желания умереть?

— Смерти она боялась панически. В автомобиле она всегда умоляла меня сбавить скорость.

— Любила ли она вашу мачеху? Была ли ей предана?

— Не думаю, чтобы две женщины, живя вместе и встречаясь с утра до вечера, могли любить друг друга.

— Вы полагаете, что в конце концов они неизбежно начали друг друга ненавидеть?

— Этого слова я не произносил.

— Кстати, — снова вмешался Шарль Бессон, — я вспомнил, что должен зайти к Валентине. Было бы просто невежливо приехать в Этрета и не узнать, как у нее дела. Вы не поедете со мной, господин комиссар?

— Нет, спасибо.

— Вы останетесь с братом?

— Я побуду здесь еще какое-то время.

— Вам я больше не понадоблюсь сегодня? Завтра я поеду в Дьепп на похороны. Кстати, Тео, у меня умерла теща.

— Поздравляю.

Шарль выскочил из комнаты красный как рак, и трудно было бы сказать, что тому причиной: выпитые ли аперитивы или поведение брата.

— Идиот! — пробормотал Тео сквозь зубы. — Значит, это он заставил вас приехать сюда из Парижа?

Он пожал плечами, протянул руку к игральным костям, словно давая понять, что сказать ему больше нечего. Мегрэ вынул бумажник из кармана, повернулся к Чарли, но Тео пробормотал тому:

— Запиши на мой счет.

Выйдя из казино, Мегрэ увидел машину Кастэна, а возле отеля и самого инспектора, который дожидался его.

— Вы не торопитесь? — спросил Кастэн. — Может, выпьем по рюмочке?

— Вот уж чего мне не хочется. Кажется, я проглотил только что три аперитива подряд. И мне бы хотелось скорее сесть за стол.

Комиссар чувствовал, что его разморило. Все это дело вдруг представилось ему в комическом свете, даже Кастэн с его серьезным и деловитым видом показался уморительным типом.

— Мне кажется, вам стоило бы прокатиться в Ипор, — заговорил инспектор. — Уже пять лет я здесь работаю и думал, что знаю нормандцев. Но совладать с этой семейкой мне оказалось не по плечу.

— Что они говорят?

— Ничего. Ни да ни нет. Разглядывают тебя исподлобья, сесть не предлагают и словно ждут, пока ты уберешься восвояси. То и дело переглядываются, будто говорят друг другу: «Так будем с ним разговаривать?» — «Решай сам!» — «Нет, ты решай!» Потом мать пробурчит какую-то фразу, вроде бы ничего не значащую, но, видимо, полную скрытого смысла.

— Что же она говорит?

— Вот, например, такое: «Все эти люди — одна шайка, никто из них и слова не проронит».

— А еще что?

— «У них, конечно, были причины, по каким они не пускали сюда нашу дочь».

— Роза их не навещала?

— Насколько я понял, редко. Хотя из их слов можно сделать любые выводы. Впечатление такое, что слова у них имеют совсем другой смысл, чем обычно. Можно было понять лишь одно: мы с вами явились сюда не для того, чтобы установить истину, а чтобы избавить «тех людей» от неприятностей.

Они, кажется, не верят, что Роза погибла по ошибке, — продолжал инспектор. — Послушать их, так это в нее, а не в Валентину метил убийца… Отец, вернувшись, все же предложил мне стакан сидра; он, правда, долго колебался, но, как-никак, я был в его доме. Был там и его сын — в море он уходил только в ночь. Но со мной он не чокнулся.

— Это старший, Анри?

— Да. Сам он не проронил ни слова да и им делал знаки, чтобы они молчали. Если бы я повстречал папашу в одном из кабачков Фекана, да навеселе, возможно, он рассказал бы мне больше… А что удалось сделать вам?

— Я поговорил с обоими Бессонами. Сначала с Шарлем, затем с Тео.

Они сели за стол. Перед ними стояла бутылка белого вина, и инспектор наполнил оба стакана. Мегрэ не ограничивал себя, и, когда они вышли на улицу, ему мучительно захотелось поспать после обеда, широко распахнув окна на море.