Город опаленных крыльев - Лили С. Морган

статуй и полок, заставленных графинами, кувшинами и всякой другой посудой. Рядом с подзорными трубами на стенах висело бесчисленное множество странного оружия. Посреди комнаты высилась огромная каменная голова. Вообще, чего в лавке Таллона только не было: и ложки с дыркой посредине, и металлические головные уборы, и дощечки с вырезанными на них загадочными знаками.

– Ты раздобыл новые маски? – с любопытством спросила она, оглядываясь по сторонам.

Иногда ныряльщики находили филигранные маски из древних времен. В большинстве случаев они изображали животных, которых в Элидоре уже давно не существовало, и Мэй знала их лишь по картинкам из книг. В парящем городе было мало места, поэтому многие виды животных вымерли. Оставшихся, таких как енотов, зайцев или сурикатов, в основном держали в качестве домашних питомцев.

– Всего пару недель назад, – ответил он, указывая на стену позади каменной головы, у которой вместо рта и носа оказался утиный клюв.

Мэй прошла мимо головы и полюбовалась изображением слона, уши которого были отделаны розовыми жемчужинами. Рядом висели медные маски лисы и сокола. Она протянула руку к последней и осторожно провела пальцами по объемному рисунку перьев, выгравированному по металлу. Птицы считались в Элидоре священными животными. Того, кто помял птице хоть перышко, ожидало суровое наказание.

– Я так слышал, семейные дела процветают.

Таллон возник рядом с Мэй. В его руках дымились два стакана, источающие сладкий аромат клювоягодного чая. Мэй взяла один из них и сделала глоток.

Ее мать не только занимала место в совете, но и возглавляла самый востребованный модный дом города, который до победы Мэй на Играх богов был не более чем крохотной портняжной мастерской.

– Я так понимаю, она довольна. В последнее время она практически не вмешивается в мои дела.

Странно. Обычно мать пыталась контролировать все. Мэй задумчиво изучала маску медведя. Отношения между ее матерью и Таллоном были натянутые, это ни для кого не было секретом. Вранова леди сердилась, когда Мэй бывала у него в гостях, и нередко заваливала дочь тренировками, чтобы предотвратить эти визиты. Поэтому, как правило, Мэй приходила сюда тайно вместе с Ризом, чтобы посмотреть новейшие сокровища.

– Ты что, начал жалеть, что отошел от семейных дел? – спросила она дядю и лукаво подмигнула.

Он был старше врановой леди и должен был стать следующим небесным князем, но по собственной воле отказался.

Таллон от души рассмеялся и тоже сделал глоток.

– Ни разу. Меня ведь никогда не интересовала власть, да и так ладить с аристократами, как твоя мать, я бы никогда не смог. – Он посмотрел в окно, за которым двое летных учителей пытались усмирить школьный класс. – Но ты ведь явно не о своей матери пришла беседовать.

Таллон прошел мимо рояля в уголок, где стояли три кресла. Обивка на них до того пестрела заплатками, что уже невозможно было угадать их первоначальный цвет.

– Что привело тебя сюда?

Мэй, последовав за ним, уселась и поставила стакан с чаем на низкий столик. Из сумки, висевшей на поясе и дополнительно прикрепленной ремнем к бедру, чтобы не мешаться во время полета, она осторожно достала ключ.

– Ты когда-нибудь видел нечто подобное? – Она протянула его Таллону.

Тот внимательно осмотрел ключ, попробовал на зуб и постучал им по столу. Мэй заметила, что лицо его при этом сильно сморщилось и приобрело нездоровый серый оттенок. Но спрашивать его о самочувствии она не стала – он терпеть не мог этот вопрос и всегда говорил, что на него никто и никогда не отвечает честно.

– Думается мне, это часть старинного ключа, родом еще из тех времен, когда Элидор стоял на земле. К этой нужно добавить, наверное, еще одну или две части. Тогда ключ можно будет использовать.

Вот уже почти две тысячи лет их город парит над водными потоками, которые, согласно легендам, разверзлись во время последней битвы. Считается, что Боги высвободили тогда слишком много силы и не смогли с ней справиться, и вместе со своими подданными поплатились за это жизнями. Лишь Солнечному Орлу удалось уберечь свой народ от этой участи.

– Ты не знаешь, к какому замку он подходит? – спросила Мэй.

– Нет. Но, если хочешь, попытаюсь разведать.

Поразмыслив с минуту, разумно ли выпускать ключ из рук, Мэй решила, что да. Она может доверять Таллону, и вполне вероятно, что у него ключ будет в большей безопасности, чем во дворце.

Глава 7. Мэй

– Вы боитесь, что матрас вас съест? – спросила Мэй, увидев, что бескрылый со своими подушкой и одеялом, свернувшись калачиком, лежит на полу.

– Он слишком мягкий, – проворчал он.

Мэй раздвинула занавески, за которыми виднелись розовые утренние облака. Сама она уже час как вылезла из постели, чтобы полетать наперегонки с воспоминаниями об отце.

– Хватит валяться. У нас сегодня много дел.

Она посмотрела на него сверху вниз. Его волосы растрепались, линии пламенной руны слабо пульсировали.

– Дайте угадаю. Будем сидеть как истуканы и дышать, как и все предыдущие дни? – Он натянул на голову одеяло. – Дайте лучше поспать.

Мэй закатила глаза. Она любила как можно раньше разбираться с важными делами и категорически не понимала лежебок. Если до обеда валяться в постели, полдня потеряешь. Для Мэй это было немыслимо. К тому же они с бескрылым практически не продвигались вперед, а потому она решила начинать занятия пораньше.

– Ни в коем случае.

Она схватила одеяло за нижний край и потянула на себя. Бескрылый крепко держал его, вцепившись так, словно это был спасательный круг.

– Неужто можно так обращаться с королем?

– Если он спит на полу, то конечно.

Мэй потянула сильней и рывком выдернула одеяло из его хватки.

– Эй! – запротестовал он. – А если бы я был голый?

Мэй невозмутимо швырнула завоеванную добычу на кровать.

– Тогда мне повезло. Этого зрелища я бы не перенесла.

Бескрылый издал неопределенный звук – то ли давил смешок, то ли возглас протеста, после чего сел и пробормотал что-то нечленораздельное. В этот момент с его ладони слетела золотисто-желтая искра: скользнула в воздухе и приземлилась на подушку прямо рядом с ним.

Не теряя времени, Мэй наступила на нее носком сапога, чтобы не дать ей проесть материю и поджечь хлопковую набивку. Это был дурной знак, свидетельствовавший о плохом состоянии бескрылого, хоть он и пытался это скрыть.

Бескрылый сперва уставился на свою руку, а затем – на безобразную подпалину, с края которой все еще поднималась тонкая струйка дыма.

– Как видите, сейчас самое время. – Мэй прикусила нижнюю губу.

– А что