Гонки на маршрутных такси - Константин Владимирович Игрунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Густые брови Джеймса чуть приподнялись.
– Изъять копию нам будет гораздо проще, чем оригинал! – Ричард смерил своего собеседника торжествующим взглядом.
– Вы уверены, что сумеете сделать это до объявления о находке? – Джеймс нисколько не разделил оптимизма Ричарда.
– Мы можем изъять копию хоть сейчас… – многозначительно улыбнулся Ричард. – Только зачем? – он вернулся к столу, взял чашку и сделал небольшой глоток.
– Ричард, Вы говорите так, будто держите создаваемый портрет-двойник в собственных руках? – Джеймс оскалил великолепные зубы, воплощавшие последние достижения мировой стоматологии.
– Её держит в руках мой человек, – как о чём-то давно решённом, сообщил Ричард. – И по моей команде он переправит копию мне.
Хозяин кабинета поставил чашку и снова подошёл к окну, за которым по-прежнему расстилалась белая пелена.
– Создавать ещё один канал для переправки? – в голосе Джеймса появилось явное раздражение. – Рисковать неизвестно зачем? Я знал, что Вы авантюрист. Но не до такой же степени!
– Мы оба авантюристы, Джеймс, – флегматично произнёс Ричард, глядя в туман. – И я очень ценю Вас, как более опытного коллегу.
– Вот именно – более опытного! – буркнул Джеймс. – И как более опытный, я хочу предостеречь Вас от неоправданного риска.
– Хотите сигару? – резко отвернулся от окна Ричард.
– Сигару? – Джеймс явно не ожидал такого поворота.
– Да-да, отличную кубинскую сигару, – дружески улыбнулся хозяин кабинета.
Он взял стоящую на углу стола обтянутую кожей коробку и, открыв её, подошёл к своему гостю.
– Я бросил курить десять лет назад, – недовольно проворчал Джеймс, глянув краем глаза на содержимое коробки. – И Вам советую избавиться от этой вредной привычки.
– А я никогда и не курил, Джеймс! – Ричард захлопнул коробку прямо перед носом компаньона. – В отличие от Вас я избежал этой ошибки, – он пронзил собеседника уничижительным взглядом.
– Зато сейчас собираетесь совершить более серьёзную, – отшатнувшись, проворчал Джеймс. – Впрочем, это свойственно молодости, – его лицо вновь приняло высокомерно-презрительное выражение.
– Молодость является недостатком, который проходит с годами, – Ричард вернулся к столу и поставил коробку на место. – Я ценю Ваш опыт, Джеймс, и всегда прислушиваюсь к Вашим советам, – с почти сыновней теплотой вдруг проговорил он. – У нас будет два портрета купчихи Нечетовой! – глаза молодого человека заблестели. – И первый, и второй прибудут к нам в одной упаковке. Дополнительный канал для переправки не понадобится, а талантливая копия, согласитесь, тоже стоит немалых денег.
– Кто хочет всё, не получит ничего, – молвил Джеймс.
– Вот русские ничего и не получат! – плюхнувшись в кресло, Ричард самодовольно захохотал.
Лицо Джеймса осталось столь же мрачным.
***
– Миша, а у меня для тебя сенсация! – Ира Монахова с хитринкой в глазах крутанулась в кресле навстречу вошедшему в отдел Михаилу. – Бандита твоего по телеку показывают! Или ты уже знаешь? – блеск её глаз на мгновение потух.
– Какого бандита? – шапка медленно сползла с головы Миши, и прижалась к его груди.
– Ну, который угонщик и грабитель ларьков.
– Обоих показывают? – осторожно уточнил Шахов.
– Каких обоих? – недогадливость коллеги вызвала у Ириши досаду. – Он один подозревается во всех этих преступлениях, которые ты видел.
– Интересно-интересно… – погрузившись в свои мысли, Михаил медленно подошёл к вешалке и повесил на неё куртку и шапку.
– Как же ты такую новость пропустил? – ехидно посетовала Ира.
– А что я, по-твоему, за всеми преступлениями в городе слежу? – с обидой воскликнул Миша. – Мне все эти истории знаешь где? – он провёл ладонью чуть ниже подбородка.
– Дорогой коллега!.. – великодушно возвестила Ира. Она встала, озарив Михаила величавым взглядом своих карих глаз.
– Я, конечно, могла сообщить нашим радиослушателям о том, что фоторобот преступника уже составлен, сама… – Ириша аккуратно тронула спинку кресла кончиками пальцев.
– Фоторобот? – лицо Миши тревожно вытянулось.
– Фоторобот… – недоумённо нахмурилась Ириша. – Но я, – она вернулась к своему великодушию, – Предоставила объявить об этом тебе, наша звезда! – Монахова театрально простёрла руки к стоящему перед ней Шахову. – Ведь ты, можно сказать, стоял у истоков этих преступлений!
– Ира, ты с ума сошла! – очки Миши подпрыгнули от возмущения. – Думай, что говоришь!
– Ну… – руки Ириши медленно согнулись в локтях, и ладони сложились в замок. – Я хотела сказать, что все преступления, совершённые этим маньяком, произошли на твоих глазах.
– Почему сразу маньяком? – брезгливо скривился Шахов. – Сначала мы, журналисты, не думаем о точности формулировок, потом навешиваем ярлыки и даём непроверенную информацию в эфир, а после – удивляемся, почему нас не уважают.
Тяжело вздохнув, Миша сел за компьютер.
– К тебе, Мишенька, это, конечно, не относится, – Ира положила руки на ссутуленные плечи Михаила. – Но не все, к сожалению, соответствуют столь высоким идеалам.
– Вот именно – к сожалению, – погружаясь в работу, Шахов не уловил иронии в голосе Иры.
– Но даже самые идеальные не всегда оценивают тактичность поведения товарищей по журналистскому цеху. Надо было мне всё-таки сообщить о фотороботе!
Слегка толкнув сидящего в спину, Ириша направилась к вешалке.
– Ира, ну что ты? – Миша виновато повернулся к уже отошедшей от него Ире. – Я очень тебе благодарен. Просто меня всегда раздражают штампы жёлтой прессы.
– Что?! – услышав последние слова, Монахова остановилась. – По-твоему, я олицетворяю собой жёлтую прессу?
– Ира, я этого не говорил… – попытался оправдаться Миша.
– Да ты знаешь, – лицо Ириши покрыл румянец праведного гнева, – что я на Би-Би-Си работала, когда ты ещё в журнале «Мурзилка» фрилансером ошивался? И становилась победительницей конкурса «Лучшая новость года», когда ты ещё курить не начал?
– Я не курю, – строго заметил Михаил, становясь напротив Иры.
– Вот именно! – презрительно скривилась Монахова. – Ты даже курить не научился, когда я с политическим истэблишментом мира уже цистерну водки выпила!
– Причём тут водка?! – гневно взмахнул руками Шахов.
Его всегда задевали укоры за отсутствие вредных привычек.
– А при том, – не унималась Ира. – Что когда ты на юбилее Маргариты Павловны нажрался, тебя никто не оскорблял, хотя физиономия у тебя, действительно, жёлтой стала.
– Это особенности реакции моей печени на алкоголь! – крикнул в ответ Миша. – И ты не имеешь права оскорблять моё здоровье!
– А я тебе не позволю оскорблять моё журналистское достоинство! – упёрлась кулаками в талию Ира.
– Что за шум и скоро драка? Здравствуй, Миша! – на шум перепалки в информационный отдел из своего кабинета вышел Алик Лунц.
– Да всё, как обычно! – Ира взяла с вешалки плащ. – У господина Шахова сегодня очередной приступ педагогического зуда. Он же у нас самый многоопытный!
– Оставим в покое педагогику… – Алик невозмутимо поправил шарф, обмотанный вокруг его шеи. В широкополом светло-коричневом пиджаке и красном шарфе Лунц напоминал богемного художника. – Ира,
