Специалист по джунглям - Норман Ричард Спинрад

Фрейден, сам не понимая зачем, подозвал одного из Киллеров.

Как и все остальные, этот был высоким, худым, с темными, начинавшимися высоко над линией лба волосами и острым оскалом. Он носил капитанские нашивки — сказочно высокий ранг в местной иерархии.

Боец застыл перед Фрейденом по стойке «смирно» и лаконично произнес:

— Тебе нужна услуга, Брат.

— Только кое-какая информация, капитан, — ответствовал Фрейден. — Мальчики, которых дрессируют вон там, — где вы их берете? Рекрутируете, или как?

— Рекрутируем, Брат? — переспросил Киллер. — Разумеется, это чистокровные Киллеры. Мне самому, как офицеру, было позволено зачать двоих в прошлом году. Это высокая честь, третья величайшая из всех возможных.

— А первые две?

Киллер, казалось, несколько обалдел от того, что Брат — пусть даже новоиспеченный — задает подобные вопросы. С другой стороны, он никогда прежде не встречал пришельцев из внешнего мира.

— Высшая честь, конечно же, убивать, — проговорил он спокойно. — Вторая высочайшая — погибнуть в бою. Четвертая — получить позволение наслаждаться женщиной. Я сам был удостоен этого удовольствия десять раз за прошлый год. Я хорошо служил Братству.

«Все продумано до мелочей», — мрачно констатировал Фрейден. Тотальный целибат, конечно, превратил бы армию в свирепое, не знающее страха полчище, но и сделал бы ее трудноуправляемой. Позволяя солдатам эпизодический секс в качестве награды за службу, вы держите их под контролем и в то же время можете дать выход их сексуальной энергии в сражении. Логично. Если принять за исходную посылку утверждение, что каждый, не являющийся Братом, вообще не человек, — то все проделки Братства тоже начинали выглядеть чертовски логично.

— Свободны, капитан! — буркнул Фрейден. Он покачал головой, глядя, как Киллер исчезает за углом. Братство беспощадно, и для того, чтобы разрушить его, требовались равные жестокость и неразборчивость. При таком раскладе Фрейден чувствовал себя явно не в своей тарелке. Это не его стиль.

— На этот раз, — пробормотал он тихо, — я буду счастлив сделать исключение. Братству Боли неведомо милосердие. Оно не дождется милосердия и от меня.

— Барт Фрейден, это не похоже на тебя, — сказала София, зачерпывая изрядную порцию овощного пилава с рисом, бывшего неизменным дежурным блюдом их сангрианской диеты. При отсутствии на планете завезенных с Земли животных или годной в пищу местной фауны, прошло уже довольно много времени с тех пор, как они прикасались к мясному. Вряд ли они были способны испробовать традиционное сангрианское решение проблемы хронического протеинового голодания.

Фрейден, сидевший напротив с набитым ртом, запил опостылевшую еду глотком прогорклого местного вина и поинтересовался:

— Так на кого же это похоже, Соф?

— Не надо словесной эквилибристики. — София наморщила нос, хлебнув отдающее смолой вино. — Я не твой дружок Дятел, не этот жирный боров Моро или какой другой закутанный в черные тряпки урод из психушки. Я София О’Хара, забыл? Не пытайся облапошить меня. Федерация тоже не являлась точной копией Справедливой Социальной Демократии. Когда ты прибирал ее к рукам, тебе помогли отнюдь не Возвышенные Помыслы… Как и тогда, когда ты добился поддержки Десятки. Но толкать наркоту — это для тебя что-то новенькое, другой перепляс, правда?

— Омнидрин — это не наркота, как ты чрезвычайно грубо выразилась, — запротестовал Фрейден, избегая встречаться с подругой взглядом, — у него отсутствуют вредные физиологические эффекты. Пагубной зависимости не возникает.

— Да, без сомнения, он стимулирует отток желчи от печени, избавляет от перхоти, укрепляет кости и увеличивает сексуальную потенцию. Можно подумать, свиньям нужны дополнительные стимуляторы для возбуждения своих извращенных влечений. И тем не менее я имела случай заметить, что большинство из наших так называемых Братьев довольно значительную часть своего времени проводят в полном отрубе. Мне-то от этого даже лучше, раз они не шляются по улицам. А с возросшим пылом предаются разным невинным забавам — бои гладиаторов, оргии с пытками и прочие милые развлечения. По сравнению с этой Кучейдерьма и Черная Дыра Калькутты покажется местом встреч пастора с прихожанами… И что хуже всего, ты, похоже, продолжаешь гнуть свое.

— Хорошие парни приходят к финишу последними, — ответил на тираду подружки Фрейден. — Революция — грязное занятие. Чем отвратительнее режим, который ты собираешься «вдуть», тем меньшую щепетильность можно себе позволить. Чем сильнее «подсядут» наши козлы сейчас, тем меньше будет убийств в дальнейшем. Пусть себе долбят и купаются в кайфе! До тех пор, пока не станет слишком поздно. Это спасет чьи-то жизни в общем итоге. Или я должен предполагать в себе некое сострадание по отношению к этим засранцам? Ты вспомни, с какими отбросами мы сражаемся. Рядом с Моро Калигула, Гитлер и де Сад выглядят как бойскауты на лужку с сачками. Так что если кто-то приносится Революции в жертву, просто помни о том, что в это же время вся планета в целом движется к благу. На этот раз я с удивлением обнаруживаю себя в непривычной роли, на Стороне Ангелов. Знаешь, не так уж это и плохо.

— Да перестань же, Барт! — воскликнула София с отвращением. — Ты выглядишь просто смехотворно в доспехах Рыцаря Печального Образа. Дон-Кихот, толкающий наркоту. Здесь что-то личное, да? Что они такое заставили тебя сделать на этом Обряде Посвящения?

Фрейден, поперхнувшись, залпом выпил огромный глоток вина. То, что его принудили сделать во время посвящения, он упорно пытался забыть, но память все равно грызла его изнутри. Барт обречен сдерживать своего зверя, он не мог его выпустить, позволить ему встать между собой и Софией. София — за исключением Вандерлинга, затерявшегося где-то в джунглях, — единственное человеческое существо на всей планете. Барт страстно желал поделиться с ней лежащей на сердце тяжестью, но смертельный страх потерять подругу каждый раз его останавливал.

— Тысячу раз тебе говорил, — проворчал он. — Просто глупейший мумбо-юмбо.

— Ты мне лжешь, Барт, — заметила она спокойно. — Посмотри на меня и повтори все это еще раз.

Барт встретил взгляд ее больших глаз, удивительно чистого зеленого цвета, и попытался прочесть потаенные мысли Софии. Участие? Желание узнать правду, какой бы эта правда ни была? Или просто женская подозрительность, готовность немедленно осудить?

— Хорошо, Соф. — Он тяжело вздохнул. — Я… Они… Они заставили меня убить! Зарубить топором, собственными руками! Всего лишь… всего лишь животное, но я был должен, обязан, в конце концов! Я или оно. Я убил его, иначе они убили бы меня.

— Ты и до этого угробил массу жизней, — усмехнулась она цинично. — Человеческих жизней.

— Это не то что отдать приказ, я сам это сделал! Я — слыша крики, глядя на кровь, чувствуя, как подается живая плоть под лезвием топора! — Барт поймал себя на том, что сорвался в крик. — Я никогда прежде не убивал… Такое ощущение…

Он осекся. Слово едва не слетело с уст. «Убийство».

Лицо Софии внезапно смягчилось. Она перегнулась через стол, едва касаясь, тронула его лицо ладонями.

— Прости, Барт. Я больше не буду упоминать об этом. Где-то там у тебя все же есть сердце. Я могу почувствовать, как оно бьется… хотя и слабо. Ты прав, Бесподобный Вождь.

— Спасибо, Соф… Мне было нужно услышать от тебя это. Когда со всем будет покончено, я все улажу… Я улажу чертовски много всякого…

Внезапно он ощутил, как некое странное чувство поднимается в нем острым болезненным приступом.

— Довольно на сегодня исповедей, — бросил он с преувеличенной резкостью. — Отпусти мне мои грехи, Господи. Три конфедоллара в кружку для пожертвований, и назад к делу, как обычно. Похоже, пришло время проведать Вильяма. Сейчас он уже должен сколотить нечто, имеющее, будем надеяться, сходство с партизанским отрядом. Сгоревшая усадьба, может быть, просто несчастный случай, но говорят, никого не осталось в живых. Так что наши дела потихоньку пошли и в джунглях. Пора скоординировать действия. Я отправляюсь утром. Хочешь присоединиться?

— Думаю, я еще долго проживу без бодрящей компании старика Врежь-в-Плешь. Передай ему, как я скучаю. Обойдусь без пикника. В конце концов, место женщины в доме.

— Игрушечные солдатики выглядят немного лучше, — заметил Фрейден, переводя взгляд с разбойничей морды Вандерлинга на партизанский лагерь и обратно.

Лагерь — сплошное разочарование. Он оказался гораздо меньше того, каким рассчитывал его увидеть Фрейден. Нет и следа воинского порядка: оружие и боеприпасы разбросаны как попало. На земле тут и там неподвижно валялись полуголые тощие люди — человек тридцать. По мысли Фрейдена, Вильям к этому времени должен был набрать раза в два больше. И кроме того, невзирая на то, что космический шлюп только что приземлился, партизаны полностью проигнорировали событие, как будто пришельцы из внешнего мира падали им на головы каждый четный вторник.