Сшивающая (СИ) - Лазарева Элеонора

Она зашла в узкий коридор и толкнула плиту на место. Вынула из мешочка палочку и щелкнув пальцами зажгла огонек. Зажженная палочка давала мало освещения, но Тина не хотела зажигать светильник, она сделает его позже, когда будет осматривать большие помещения, как то показывалось на карте.

Предвкушение тайны завладело ею и она начала двигаться по своему первому маршруту. Ей попадались щели между комнатами, где можно было слышать каждое слово, небольшие помещения со сломанной мебелью, вероятно забытые и теперь замурованные, переходы на лестницы и под ними и почти к каждой комнате были пристроены ниши, в которых можно подслушивать жизнь за стеной. Она бродила уже три часа и уставшая, наконец вышла к своему выходу. Нажав выемку, Тина оказалась за гобеленом и прислушалась. В коридоре было тихо. Прикрыв за собой плиту и оправив гобелен, она быстро прошмыгнула в свою комнату и сразу же заперлась. Переоделась и спрятала свои тайные принадлежности. Уже завтра она будет наносить новые места, которых не было в планах. А еще она помечала своими личными символами все те комнаты, которые были жилыми, или пустыми, где жили семейные пары или одинокие, служащие мужчины и женщины. Делала она это цветными мелками в местах неизвестных для чужого глаза. Завтра она перенесет их на свою карту.

Через два дня Тина вновь оделась и вышла в путь на освоение нового маршрута и там значились покои королевской семьи. Тине было как-то не по себе и в то же время любопытство тянуло вперед.

— И что, — успокаивала она сама себя, — Я же не собираюсь врываться к ним без спроса. А вот послушать, о чем говорят, было бы интересно.

Три ночи она ходила по тайным коридорам королевских покоев, запоминая расположения кабинетов, спален, гостиных и приемных. Больше половины переходов и тайных арок и щелей, не были помечены на старых картах и не были никем обжиты. Видимо здесь ее следы на пыльных полах были первыми после столетий забвения.

Как-то в один из рейдов, она проскользнула в узкий переход, который вывел ее к широкой стене занавешенной пыльной паутиной в несколько рядов. За тонкой перегородкой слышались мужские голоса. Аккуратно палочками сняв паутину, Тина прислонилась ухом. Голоса исчезли. Она осматривала зажженной палочкой и пробегала пальцами по выступам стены. Вдруг ее пальцы утонули в выемке и плита начала поворачиваться. Тина от неожиданности отпрянула. Перед ее лицом был встроен книжный шкаф с позолоченными ручками. За прозрачными стеклами видны корешки книг, плотно стоявшие на полках. В помещении было тихо, и Тина решила заглянуть в комнату.

Перед ней был кабинет, кабинет очень богатого человека, мужчины. На стенах висели оружие и картины баталий магов с Призраками. Около стены стоял большой письменный стол с креслами и стульями, два окна закрыты бархатными портерами и тонкой кисеей с золотыми нитями. На полу лежал темный тканый ковер, который скрывал шаги, на другом столе стояли бутылки и бокалы с недопитым вином, вазы с фруктами, поднос с остатками ужина, столовые приборы и небрежно брошенные салфетки. Видно было, что здесь ужинали двое мужчин. Из кабинета выходили две двери в одну и другую стороны.

Тина прислушалась. Никого не было. Для сна уже было время, и она решила не рисковать и прийти сюда еще раз. Очень уж хотелось узнать о хозяине этого роскошного кабинета. Она быстро выскользнула в темный коридор и нажала на выемку, вложив в нее пальцы. Плита тихо повернулась, и на стене не было видно ни следа от тайной двери.

— Ух, ты, — проговорила она в пол голоса, — Вот это я интересно попала. Знать бы куда. Но мы это узнаем обязательно, — хмыкнула и зажгла новую палочку.

Спустя еще две ночи Тина узнала, что кабинет принадлежит королю, слева его покои, а справа комнаты Тоби, его телохранителя.

Это была явная удача.

А через неделю была объявлена невеста короля Рикарда Седьмого. Ею стала младшая сестра вдовствующей королевы принцесса сопредельного государства Илона Кьюрити.

Глава 11. Выбор (он)

И все-таки, его заставили, и он согласился на политический брак.

Все были рады, кроме него самого да друга и телохранителя Тоби. Тот даже обиделся. В тот гадкий вечер, когда он выводил на подиум свою невесту, Тоби сплюнул и ушел из зала. Рикард понимал, что тот не простит ему предательства Есении, но уже не мог сопротивляться нажиму Госсовета и королевы-матери. И эта толпа придворных и гостей надоела «до Призраков», и хотелось отвязаться от навязчивых разговоров бабули.

Присутствие на трех отборах и смотринах выбивали его из колеи, и хотелось уж поскорее какого-нибудь конца. В течении этих суматошных нескончаемых дней, он несколько раз пытался пойти к Тинесии в читальный зал, но останавливался и боялся увидеть ее лицо, хрупкую фигурку и большие черные глаза. Как-то раз он в компании Тоби даже посетил малый зал столовой для служащих, но там она не появилась, и как сказал Тоби, его шпионка поведала, что леди теперь всегда ест у себя в покоях.

Однажды он привел Рикарда к той стене, за которой была комната девушки и объяснил, что та в это время всегда занимается на скрипке или что-то напевает. Король час сидел согнувшись и слушал ее голос и скрипку, что играла музыку тоски сердца. И такая его взяла отчаянность, что он прикрыл ладонями лицо и хрипло вздыхал. Тоби не стал ему мешать и отошел за угол.

А потом у себя в кабинете Рик просто напился.

И все же в один из вечеров, он направился в читалку в надежде встретить Таисию и просто посмотреть на нее, поговорить. Но она в тот вечер не работала. Была другая и, зайдя в угол, отведенный для их личных нужд, Рикард увидел прислоненную к стенке ее папку с рисунками. Отослав стоявшую перед ним с испуганными глазами девушку, он взял папку и быстро перебрал рисунки. На одном задержался, вытащил и ахнул — на него смотрел он сам! Но не таким, каким привык видеть себя в зеркале, а совсем другим лукавым и чуть улыбающимся. Оглядываясь на копающуюся в книгах служащую, он сложил портрет и сунул под обшлаг рукава, а папку поставил на место.

— Думаю, что она не догадается, куда пропал его портрет, — усмехнулся он.

Когда Тоби увидел этот рисунок, то захохотал.

— О, Святой Себастьян! Ты, кажется, влюбился! Или я чего-то не понимаю, Рик!

— Да иди ты лесом, балбес, — проворчал Рикард, — Я поражен этим рисунком. Я себя таким и не представлял, понимаешь? И мне это нравится. Вот и взял на память. Ведь уже завтра буду объявлять невесту.

Тоби нахмурился и налил в бокал. Выпил, даже не повернувшись к другу.

И король сорвался.

— Ну, неужели ты не можешь меня понять! — вскричал он, бросив о дверь свой бокал. Тот разлетелся на осколки.

— Меня просто уже достали. Не могу отмахиваться. Тем более я дал слово ба. Теперь, когда мы узнали эту историю и Тинесию не сравниваем с Есенией, и ты так ничего не нашел доказательств ее присутствия в нашем мире, думаю, что стоит прекратить поиски и разговоры на эту тему. Жизнь продолжается, Тоби, и надо принять ее как факт. Сватают мне меньшую сестру нашей вдовы. И этот брак политический. Именно сейчас мне очень важны тылы, потому что стало трудно отбиваться от Призраков и все больше разрывов пространства и уже начал бояться за главный путь к столице. Мало осталось Сшивающих, их способности желают лучшего, а в этом году в Академию не пришел ни один из них. Первый раз за все время. Они стали на вес золота. А мне еще и смуту за спиной? Не терзай хоть ты меня, Тоби. Иной раз ко мне приходит мысль броситься там, на Грани в щель и все пропади пропадом. Устал. Нет смысла. Потерялся я что ли? А тут Тинесия. И ее скрипка и рисунки и шахматы. Видел же ты ее тонкие пальчики! Они вызывают во мне щемящее чувство жалости и тоски.

Он повернулся и налил себе в другой бокал.

— А если та принцесса, эта Илона что ли, будет, как и ее сестра бесплодна, то что же ты будешь делать? Искать фрейлину для бастарда?

— Ты говоришь, как моя ба, — криво усмехнулся Рикард, — Не знаю. Еще ничего не знаю.