Бандит (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Впрочем — что я на самом деле знаю об этом мире? Может как раз из-за такой кровавой мясорубки люди и ходят на представления с призовыми бойцами. Только в отличие от тупого американского реслинга здесь проходят самые настоящие бои. Этот боец похоже что вышел в тираж, и теперь, «на пенсии», подрабатывает телохранителем-охранником у богатого менялы. Ну а чего — делать ничего не надо, башку под удары подставлять не надо, стой, скучай, и всем своим видом демонстрируй готовность броситься на защиту капиталов своего господина. Лафа, а не работа!

Мы с менялой заперлись в его будочке, он выложил на стол свои капиталы, готовясь совершать сделку, и у нас пошла оживленная торговля, начавшаяся с пятнадцати процентов с каждой совершенной сделки. Я постарался доходчиво объяснить почтенному черножопому христопродавцу, что его наглые притязания он может засунуть в задницу своему перемятому как пластилин охраннику, и после получаса закатывания глаз, стенаний, хруста пальцами и жалобных причитаний на тему: «Как мне тогда жить, если я раздаю свои деньги направо и налево» — мы все-таки пришли к десяти процентам. Максимальной марже, которую берут менялы по всей территории Империи. Этот местный Перельман а-ля Рабинович сдался только после того, как я сказал, что мне все надоело, и что я сейчас точно пойду к другому меняле. И что прислала меня Аурика, сказала, что он надежный бизнесмен и не собирается меня так уж откровенно надувать. Почему-то при упоминании Аурики он слегка погрустнел, но…в общем-то все у нас с ним получилось. За вонд мне причиталось восемнадцать статеров, и два статера из них я разменял на файты, файты на полки. С меня удержали справедливую цену (я все внимательно пересчитал), так что скоро я шагал по улице, нагруженный монетами так, что мой пояс очень даже ощутимо потяжелел.

Ограбить прямо в лавке меня никто не попытался, потому я сделал вывод — скорее всего это произойдет чуть позже, где-нибудь по дороге в квартал ремесленников. Именно туда меня направила Аурика. Но скорее всего она будет в этом деле совершенно ни причем. Потому этот меняла так погрустнел. Вероятно представил, как ему придется оправдываться перед ней.

Почему я решил, что меня должны ограбить? Да это же очень просто! Одинокий парень шестнадцати лет, представитель расы, которая известна своей религией, требующей непротивления насилию. Он нагружен довольно-таки крупной суммой денег, которая очень даже хорошо распределяется на несколько потребителей. Нужно только шепнуть кое-кому компетентному в этих делах, и за ворком тут же установят наблюдение, пустят за ним «топтунов». Ну и как только представится возможность — врежут по башке и заберут все такие сладкие металлические кругляшки. Просто, легко, элегантно! И абсолютно безнаказанно. Полиция…хмм…стража не будет разбираться с ограбленным нищим ворком, рассказывающим сказки о том, что у него некогда была крупная сумма денег, и что потерял он ее после посещения уважаемого менялы. Кстати, скорее всего и рассказывать-то будет некому. Хороший ворк — мертвый ворк. Мертвые не кляузниячают — это все умные люди знают наверняка.

«Хвост» я срисовал сразу, как только переступил порог лавки менялы. Два якобы незаметных типа, нарочито скучающих возле разносчика горячих напитков. Они попивали из глиняных кружек, и усиленно не глядели на меня, нет-нет да невольно скашивая взгляд на мою неуклюжую фигуру.

В лавке я не выказал никаких признаков того, что могу дать ответку желающим поиметь комиссарского тела. Обычный парень, который где-то украл хорошие монеты и решил разменять их на мелкие, чтобы не светиться и не вызвать желание его как следует растрясти. Почему я притворился жалким червяком? А почему бы и нет? Мне пригодится то, что сейчас лежит в карманах этих придурков. Монеты у них точно водятся, а еще — есть оружие, есть перстни и цепочки. Законный трофей нормального наемника! Или бандита. Грабь награбленное — чей там был лозунг?

Да какая разница — чей. Хороший лозунг. Правильный. Бандитствовать, так хоть не портя свою карму. Простых людей мне обирать стремно, купцов, которые ничего плохого не сделали — тоже. А вот грабить бандитов — святое дело! Бандит, грабящий бандитов…хе хе…ну а что, прикольно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И я бодро зашагал к тележке, где на углях жарилась свежая рыба, источающая такой одуряющий запах, что у меня заурчало в животе. Пусть бандюганы подождут, пока я не поем. Даже приговоренному к смерти всегда давали последний обед! Пусть уважат того, кому они собираются воткнуть в спину нож. Ну а мне нужна хорошая заправка — похоже, что обмен веществ в теле Келлана такой же, как у синички-гаечки. Пожрать этот парень был очень даже большим любителем. А может и просто наголодался?

Глава 7

Вот чем отличается служивший в армии человек от не служившего? Нет, не тем что он умеет накручивать портянки. Кстати сказать, сейчас это великое искусство уже подзабыто. Да и служба в армии смешная — год, это что такое?! Да за год он автомат-то не научится разбирать!

Послуживший умеет формулировать свои мысли четко, без лишних слов, без блеянья вроде — бэээ…мэээ…вота…нуу… Если даст описание маршрута — значит ты четко, по ориентирам дойдешь до места, не утыкаясь в тупики и помойки. Ну, если суметь запомнить это самое описание маршрута. А оно выглядит примерно так: «Выходишь с рынка через северный выход, и по главной улице идешь до трехэтажного красного здания, украшенного по карнизу фигурками драконов. Поворачиваешь направо, за него, идешь прямо до тех пор, пока не упрешься в башню магистратуры. Здесь поворачиваешь налево, идешь квартал до…» — ну и все в таком духе. Местным само собой это кажется таким простым, таким несложным — ну как можно здесь заблудиться?! В трех-то соснах! Когда каждый поворот улицы с детства знаком и узнается даже на ощупь.

Слава богу, памятью я как оказалось не обижен, запоминаю все влет (Спасибо Келлан хоть за это), а кроме того — всегда, с самого детства обладал способностью хорошо ориентироваться в пространстве. Талант у меня такой. Я бы наверное и в лабиринте не заблудился. Впрочем, утверждать такое не буду, не пробовал. Но вот в лесу ориентируюсь на раз-два, и заблудиться не могу даже теоретически. У всех свои таланты, у меня вот такой — да еще и развитый годами службы разведчиком. Кстати, в пустыне этот талант тоже меня не подводил — выхожу в нужную точку как по навигатору. Вероятно, это умение сродни умению животных находить дом, если случайно оказались от него за тысячи километров, или умению почтовых голубей находить то место, где они родились и выросли. Если животные и птицы могут, так почему не может человек?

Так что найти нужный мне адрес было совсем несложно, вот только делать это сейчас я не собирался. Мне как раз и нужен был какой-нибудь укромный уголок и хорошенькая малопосещаемая помойка. Лучше всего где-нибудь на краю города. Так что я пока шел по указанному мне маршруту, но мозг мой сканировал окрестности на предмет нахождения нужной мне площадки.

Мне не нужны лишние глаза, хотя я и не особо опасался этих самых глаз. Во всех мирах случайные свидетели в основной своей массе очень не желают влипать в неприятности и контактируя с представителями правоохранительных органов навлекать на свою голову лишние проблемы. Ведь «затаскают»! А могут и криминальные структуры до тебя докопаться. Я прекрасно помню, что происходило в «лихих девяностых». То же самое происходит и здесь, только явно помноженное на три. А может и на десять. Даже в девяностые так легко не грабили и не убивали. Средневековье, что еще тут сказать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В общем, когда я в очередной раз завернул за угол и увидел тупик, окруженный глухими заборами в два роста человека — душа моя просто возрадовалась! Вот оно, это славное место! Вот вы и попались, два комика-чечеточника Мосэстрады! Кстати, по-моему они посчитали то же самое — «ага, попался лох педальный! В тупичок забрел, заблудился!» Они-то город знают лучше меня, и наверное были просто счастливы своим открытием.