Выжженая земля. Тетралогия - Александр Конторович

— У данного спеца работы по основному профилю давно уже нет. И не предвиделось в дальнейшем. Года три уже на разработке подозрительных лиц сижу. Я уходить хотел, генерал и выдвинул условие — проведёшь инспекцию, подпишу рапорт. Или будешь бегать по коридорам до посинения в глазах. Все огрехи тебе припомнят.

— Даже так? Звучит логично. Вполне в духе Хазина.

— Проверяйте…

— Вы так не хотите на свободу?

— Я вам не верю. Сейчас и здесь вы можете мне небо в алмазах пообещать. А вот когда я расколюсь…

— Есть что сказать?

— А то ж! И схлопотать лет десять за разглашение гостайны. Я же не всё время бумажки перекладывал. Сдаётся мне, вы на некоторые, не столь уж и отдаленные, события нацелились. Так что здесь я вам не помощник. Воюйте сами. От э т о г о срока даже вы меня не отмажете.

Дядька снова кивает.

— А вы умный человек! Ни одного противоречия не нахожу — всё правильно изложено.

— Так оно и есть.

— Не так… И вы это знаете. Ладно, не вышло у нас с вами разговора, жаль… Подумайте, время п о к а ещё есть…

Вернувшись в камеру, долго сижу на краю лежанки. Прочие её обитатели мне не особо докучают, самый приставучий позавчера схлопотал по рылу, и на всех остальных это произвело должное впечатление. Так… всё идет, как меня и предупредили. Нарисовался-таки представитель заказчика. Теперь вся надежда только на тех, кто сейчас остался за этими стенами. Очень бы хотелось надеяться на то, что уж они-то не зевнут.

Через пару часов, аккурат перед ужином, в камеру подсунули ещё одного постояльца. Мужик уже в годах, по обрюзгшей ободранной морде легко читалось его недалекое прошлое и предполагаемое будущее. Войдя в камеру, он понуро застыл у дверей. Желающих пустить его на ночлег рядом с собой тут явно не наблюдалось. Вздохнув, он снял с себя пиджак и, свернув, положил на пол. Уселся и тут же охнул, схватившись за поясницу.

— Эй, страдалец! — негромко окликаю его. — С краешка место есть. Только сразу предупреждаю, набздишь или ещё что — на полу у двери спать будешь!

— Благодарствую! — обрадовано откликается он. — Я тихонечко!

А разит от него…

— В ногах лежать будешь!

— Да-да! — соглашается мужик. — Я туточки, тихонько!

Утром допроса не было. Часам к одиннадцати нас всех вывели во внутренний дворик — подышать воздухом.

Первое время дежурный полицейский ещё поглядывал в нашу сторону, потом достал из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой.

— Ну, как тебе тут? — еле слышно прошептали у меня за спиной.

— Хреново, Степаныч! Сил больше терпеть нету уже. Так и заехал бы в рыло некоторым особо упертым здешним обитателям.

— Обожди пока. Нельзя тебе себя раскрывать. Всё дело псу под хвост пойдет.

— Да знаю я… Что там с генералом? Неужто и впрямь помер?

— Хуже, Сережа. Застрелился Петрович.

— Как это?

— Шансов не было. Против химии он не потянул бы. Зато двоих с собой забрал.

— Кто?

— Из наших… есть ещё такие… христопродавцы.

— И что на службе?

— Сообщили, мол, инфаркт. Бумаги описали сразу же, искали долго.

— Ещё кто?

— Профессор. Этот на машине разбился.

— Сам?

— Оторваться от хвоста пытался. Так что, сам понимаешь — все концы в воду.

— Я ещё есть. Самое время и меня… того…

— Сбрендил? Про тебя, кроме меня, и не знает никто. И эти… дюже шустрые, только догадываются. Толком же ничего и не понятно никому.

— А мой отчёт?

— Нет никакого отчета. И не было никогда.

— Понятно…

— Срок тебе, скорее всего, припаяют. За боеприпасы и мордобой. Ничего, тут мы им подгадим основательно, много не дадут. Алкаша твоего ещё вчера грузовик сбил… не повезло… меньше пить надобно… Совсем всерьез тебя тащить нельзя, поймут, что нужен, и тогда уже вцепятся изо всех сил. А так… на зоне кого надо предупредим. Сделают тебе УДО.

— Так этот, визитер вчерашний, намекал, что раскусил меня.

— Полковник Михалков. Второй главк. Умный, собака, оттого и опасен. Хоть и полковник, но одна из ключевых фигур. Как ты вывернулся?

— Переключил его внимание на мои забугорные дела. Он и схавал.

— Ой ли?

— Схавал, Степаныч. Но колоть дальше будут, это точно. Я ваше предупреждение прочитал, оттого и подыграл им в нужном направлении (не зря же я настенно-подъездную писанину изучал…).

— Месяц продержись. За это время всё зачистим, комар носа не подточит.

— Копию… куда?

— Коту под муда! Не слышал я ничего, и ты мне ни о чем таком не говорил! Всё! Затихли, вертухай идёт!

Помахивая в воздухе дубинкой, к нам вразвалочку направлялся дежурный полицейский…

К вечеру, опять-таки перед ужином, залязгала дверь. Черт возьми, это уже становится традицией! Подсаживать к нам кого-то перед вечерней кормежкой.

— Эй, болезные! — гаркнул с порога дежурный. — Похватали хабар и шустро слились отсель направо по коридору.

Народ загомонил, собирая свой нехитрый скарб.

— Рыжов, остался! — дубинка дежурного указала мне на лежанку. — Сел и затих!

Уже выходя из камеры, Могутов обернулся. И я на всю жизнь запомнил внимательный и сочувствующий взгляд умных серых глаз. Старый, битый волк несомненно уже тогда что-то чувствовал. Отчего же ничего он так и не сказал мне в то время, не предупредил? Не успел?

Впрочем, наслаждаться одиночеством мне долго не дали.

Снова лязгнула дверь, и в камеру втолкнули двоих человек. Один — высокий, здоровенный парень, выше меня на голову. Второй, напротив, тщедушный и сутулый, почти никакой. Но, странное дело, именно от него на меня дохнуло такой… даже и не знаю как сказать… смертью дохнуло.

Что-то тут не то… Блин, а я так поспать хотел!

Когда притухла лампочка под потолком, я свернулся у себя на месте, прикидываясь спящим. Не так, всё не так! Отчего не было допросов? Марков далеко не лопух, мужик опытный и знающий, он не упустил бы так много времени. Но уже два дня меня не трогают. Сразу же после визита полковника. Не к добру. И эти его намеки…

Правильно говорят знающие люди — мечтать вредно! А несбыточные мечты опаснее вдвойне! Вот и я, расписывая в своих глазах сцену усаживания оного полковника на кол, отвлекся, и это чуток не стоило мне жизни. Или здоровья, что не намного менее ценно.

В самый последний момент успеваю отдернуть голову. Носок, набитый мокрыми тряпками (скорее всего, такими же носками) смачно шлепает по доскам около моей головы. Нехилый такой кистень… в жизни не подумал бы…

Резко распрямляюсь, и тщедушный мужичонка молча улетает в дальний угол. Зато мимо моего виска с прямо-таки паровозным гулом пролетает кулак здоровяка. Пролетал… аккурат перед хозяином. Ибо вслед за этой частью тела в полет отправился и хозяин данной части. И удовольствия от этого так и не получил. С грохотом впечатавшись в стену, он ещё раз подтверждает мастерство местных каменщиков. Тем, что ни один кирпич из ушибленной стены так и не вывалился.

Подскакиваю к нему. Клиент пока что жив, хотя и не слишком здоров. Ну, я не доктор, лечить не умею, хотя страдания прекратить могу. Хотя бы ненадолго…

Вжик!

Что-то пролетает мимо моей головы и звонко брякает о стену. Не ожидал товарищ, что я наклонюсь? Правильно, значит, я о клиенте позаботился. И вовремя. А то уж дюже он здоровенный. Иметь такого за спиной как-то неуютно. Тем более что дружеских чувств ко мне он и до своего полёта, похоже, что не испытывал.

Оборачиваюсь.

Тщедушный мужичок уже на ногах. Приседает и скользящим шагом приближается ко мне. Чего это он там такое в меня швырнул? По звуку судя, что-то увесистое. Где только взял?

А что это у него такое в руках?

Из сжатых кулаков оппонента высовываются тонкие длинные спицы. И держит он их по-особенному. Словно бы клевать ими меня собирается. Ой, плохо… Эту манеру боя я видел. И энтузиазма мне это совсем не прибавляет, скорее, наоборот. Тычковые удары вообще трудно предсказуемы, а уж с двух-то рук…

Однако же чего дежурный спит? Тут такой тарарам происходит, а он и ухом не повёл?

Ладно, хрен с ним, об этом позже думать будем.

Черт, и под рукой-то ничего нет, чем этого товарища шандарахнуть.

Смещаюсь вправо, клиент плавно повторяет моё движение. Опытный чертяка, смотрит внимательно и лишних движений не делает. А вот мои срисовывает одномоментно. Плохо… места тут мало, не разбежишься. Попробовать, разве что, вот так?

Нет, не вышло, не купился он на такие фокусы.

Цугцванг.

Так, похоже, это в шахматах называется?

До него метра два, и он никуда не спешит. Ясный расклад, дежурный в деле, то-то мой оппонент и не волнуется.