Роковая татуировка - Мелисса Марр

— За что?

У Лесли сжалось сердце.

— Она решила, что это Рен. Что это он мне дал. Поэтому лучше тебе пока не приходить к нам… И не звонить. Я просто не знала, что сказать. Растерялась. — Рианна схватила ее за руку. — Я объясню ей! Потом. Она…

— Постой, — резко оборвала Лесли. Признание Рианны ее не удивило — та всегда терялась в трудных ситуациях. Взволновало другое. — Но это же не Рен тебе дал? Ты ведь знаешь, что от него лучше держаться подальше?

— Знаю. — Рианна покраснела.

Лесли покачала головой.

— Он мерзавец.

— Лес!..

— Тихо. Говорю как есть. Твоя мама пусть думает что угодно, мне все равно. Главное — не связывайся с Реном и его дружками.

При одной мысли, что подруга может подпасть под влияние Рена, Лесли стало тошно.

— Ты на меня не сердишься? — Голос Рианны дрогнул.

— Нет.

Странно, но так оно и было. Она должна была рассердиться, умом Лесли это понимала, однако оставалась спокойной. Почти. Как будто еще чуть-чуть — и могла все-таки разозлиться, но что-то удержало на грани. Это происходило со всеми ее чувствами в последние три дня: они исчезали, не успев проявиться.

«Когда доделаю татуировку, все станет нормально», — мелькнула иррациональная мысль.

Лесли тут же прогнала и ее. Она с нетерпением ждала того момента, когда иглы снова коснутся ее кожи, когда ее кости снова расплавятся.

— Ты не виновата, Ри, — сказала она подруге.

— Виновата.

— Ну, ладно, виновата, но я не сержусь. — Лесли обняла Рианну, потом отодвинулась и заглянула ей в лицо. — Но рассержусь, если свяжешься с Реном. В последнее время он тусуется с подонками.

— А тебя они не трогают?

Лесли встала, не отвечая на вопрос. Вдруг захотелось на воздух, уйти куда-нибудь. Все равно куда. Улыбнувшись Рианне как можно непринужденнее, она сказала:

— Мне пора.

— Ладно. На четвертом уроке увидимся. — Рианна принялась поправлять маты.

— Нет. Я ухожу.

Рианна выпрямилась.

— Сердишься.

— Нет. Правда не сержусь. Просто… — Лесли покачала головой, не зная, как объяснить свое внезапное желание уйти и надо ли его объяснять. — Хочу погулять. Воздухом подышать.

— Одна? Я тоже с удовольствием прогуляю. — Рианна преувеличенно радостно улыбнулась. — Прихвачу Эш и Карлу, и встретимся с тобой…

— Не сегодня.

Желание уйти стало еще сильнее. Не просто уйти — убежать, убраться отсюда поскорее.

Глаза Рианны вновь наполнились слезами.

Лесли вздохнула:

— Солнышко, дело не в тебе. Мне нужно на воздух. Многовато работаю, наверное.

— Может, поговорить хочешь? Так я слушаю.

Рианна смахнула слезы с глаз и размазала тушь.

— Стой смирно. — Лесли краем рукава стерла черные потеки с ее лица и добавила: — Я хочу пройтись. Голову проветрить. Подумать о брате. Я нервничаю.

— Из-за него? Хочешь, я поговорю с ним? Или с вашим папой?

— Нет. Я не шучу. Рен очень изменился. Держись от него подальше. — Лесли через силу улыбнулась, надеясь смягчить резкость сказанного. Разговор подошел слишком близко к запретной теме. — Вечером увидимся. Или завтра, ладно?

Рианна безрадостно кивнула, и они вышли из кладовки.

Покинув школу, Лесли сама не знала, куда направляется. Поняла это, только оказавшись у окошка билетной кассы на вокзале.

— Один до Питсбурга. На ближайший поезд.

Кассир, принимая у нее деньги, пробурчал что-то неразборчивое.

Деньги из неприкосновенного запаса. Для оплаты счетов. В другое время она не решилась бы тратить их на поездку в музей. Но сейчас ей необходимо было оказаться среди красоты, увидеть что-то такое, что поможет расставить все в мире по местам.

В нескольких шагах от Лесли вдруг сцепились несколько парней. К потасовке тут же начали присоединяться новые люди.

— Мисс, вам лучше отойти, — сказал кассир, просовывая в окошко билет и мимо нее глядя на драку.

Она кивнула и быстро пошла прочь. На миг почудилось, будто на нее нахлынула волна теней, прошла насквозь.

Лесли даже споткнулась.

«Это страх, — сказала себе. — Я просто испугалась».

Но сколько ни пыталась убедить себя в этом, никакого страха на самом деле не было.

Всю дорогу — и в поезде, и потом, шагая по городу, — Лесли чувствовала себя как в тумане. Странные вещи творились вокруг. К примеру, несколько парочек, ехавших с ней в одном вагоне, предавались на глазах у всех чересчур интимным ласкам. А в городе красивый молодой человек, чьи руки были по плечо покрыты татуировками, высыпал наземь, проходя мимо, горсть не то листьев, не то клочков бумаги, и Лесли показалось, что это слетели с его руки и закружились на ветру татуировки. Сюрреалистическое зрелище.

Странности удивляли, но разум отказывался на них сосредотачиваться. Словно этого не следовало делать, словно нельзя и пытаться понять, что же такое она чувствует и видит. Мысли сами сворачивали на что-то другое. На что угодно.

Но потом она вошла в Художественный музей Карнеги — и мир стал прежним, нормальным. Странности кончились, недоумение прошло. Все плохое исчезло, когда Лесли принялась бродить по гладким полам среди высоких колонн, подниматься и спускаться по лестницам. Вбирать в себя окружающую красоту.

Спешить больше не хотелось, она замедлила шаг. Рассеянно пробегала взглядом по картинам, мимо которых проходила, пока одно полотно не привлекло ее внимание и не заставило остановиться. Ван Гог.

Ван Гог — это хорошо.

По залу неторопливо, но целеустремленно прошла старуха, тихо постукивая каблуками. В разных углах сидели с мольбертами студенты, ничего не замечая вокруг, всецело поглощенные созерцанием картин. В музее Лесли всегда чувствовала себя как в церкви, словно в самом воздухе веяло что-то священное. Сегодня это чувство было ей необходимо.

Зеленые поля Ван Гога, прекрасные, убегающие вдаль под ясным небом. Покой. Вот что напоминала картина — покой, застывший в пространстве.

— Умиротворяет?

Лесли обернулась, удивленная тем, что к ней смогли подойти незаметно. Куда делась ее привычная настороженность?

Она увидела Ниалла — в рубашке с закатанными рукавами, открывавшими загорелые руки, в джинсах. Он тоже смотрел на картину. Лесли удивилась еще больше.

— А ты что здесь делаешь?

— Вот, встретил тебя. — Он оглянулся на девушку, стоявшую неподалеку и глазевшую на них обоих. Руки ее были разрисованы цветущими ветвями. — Нельзя сказать, что я этому не рад. Но разве ты не должна быть сейчас в школе, с Айслинн?

Лесли тоже взглянула на девушку и подумала, не живой ли это экспонат. Однако в следующий миг поняла, что ее обманула игра света и тени. Никаких рисунков на руках не было.