Последние романтики - Рут Харрис

Повзрослев, Кирилл стал еще привлекательнее, чем тогда, когда Николь впервые встретилась с ним в Биаритце в 1917 году. Биаритца, находившаяся в нейтральной зоне рядом с испанской границей, была вдали от сражений на Западном фронте. Это был фешенебельный курорт, идеальное место для флиртов, азартных игр и других веселых развлечений. Николь работала в магазине дамских шляп, прикрепляя плюмажи, большие куски вуали и ленты к заготовкам шляп, думая про себя, насколько нелепыми были эти предметы женского туалета и как абсурдно выглядели в них женщины. Лео Северин, производитель мыла и духов из Грасса, зашел однажды в этот магазин вместе со своей любовницей, чтобы купить ей несколько шляп. В этот момент хозяйки магазина, открывшей его на подарки своих поклонников, не было на месте, и клиента обслужила Николь; она представила ему счет и перепроверила дополнительный заказ, когда он поинтересовался этим. В разговоре Лео заметил в Николь нечто свежее и очаровательное, и очень скоро он стал встречаться с ней.

Именно в это время Николь сделала свой маленький наряд – из тех пыльников, которые одевала поверх своей одежды во время работы. Эти неприталенные халаты с аккуратно вставленными рукавами были очень удобны, позволяя ей свободно двигаться, и по этой причине они ей очень нравились. Больше она уже не носила зашнурованных платьев, обтягивающих талию, для которых требовалось неудобное и сковывавшее движения нижнее белье; она шила себе одежду па основе пыльника. Когда однажды она появилась в магазине в этой одежде с ниткой жемчуга и идеально подобранной к ее лицу простой соломенной шляпкой, то клиентки посчитали, что Николь выглядела очень модной; они попросили ее сделать им наряд, похожий на тот, который носила она. Николь выполнила несколько заказов, но скоро их стало так много, что у нее не хватало времени выполнять все поступавшие заказы, даже если бы она сидела все ночи напролет.

– Я уже сшила двадцать нарядов, и у меня еще тридцать семь заказов, – сказала она Лео. – Если бы у меня был собственный магазинчик, я думаю, дела пошли бы хорошо. У меня есть модель и есть заказы – нужны лишь деньги. Если бы вы одолжили мне их, я бы смогла открыть собственный магазин и стала бы менее зависимой от вас, – объясняла она. Лео был осторожен с деньгами, и Николь знала, что мысль о том, что ему придется меньше тратиться на нее, наверняка покажется ему привлекательной.

– Это обойдется достаточно дорого, – сказал он. – Это будет стоить мне… – Он долго делал в уме вычисления. Время от времени он преподносил Николь денежные подарки, достаточные, чтобы поддержать ее, но недостаточные для того, чтобы полностью отказаться от работы. Организовать для нее магазин обойдется ему дороже, чем все подарки, и для себя самого в этом Лео не видел никакого преимущества. Она ему нравилась, но он был очень привязан к своей нынешней любовнице и не был заинтересован в том, чтобы повышать значение Николь в своей жизни или увеличивать свои вложения в нее.

Николь услышала «нет» в голосе Лео до того, как он его произнес. Пока он объяснял свой отказ дать ей взаймы деньги, необходимые для аренды магазина, покупки тканей и выплаты жалованья помощнице, Николь уже думала о том, кто мог бы одолжить деньги, в которых ей отказал Лео.

Той ночью Николь пошла в казино одна. Не для того, чтобы играть. Она никогда не играла. Она была очень экономной с деньгами, потому что у нее было их немного и потому что все ее воспоминания были связаны с нищетой и лишениями. Она знала многих, присутствовавших в казино, – актрис и девушек из дансхолла, известных летчиков, богатых бизнесменов и их чопорных жен, аристократических бездельников, симпатичных жиголо с богатыми дамами определенного возраста, очаровательных куртизанок, изысканно одетых и усыпанных драгоценностями, чтобы демонстрировать богатство их поклонников. Стук костей, смех красивых женщин, низкие мужские голоса, возбужденные и интимные, музыка оркестра – атмосфера в казино была праздничной и веселой. Великий князь Кирилл, элегантный и симпатичный белый русский эмигрант, стоял у стола, за которым играли в «девятку», и делал ставки с огромным азартом, который проявился у него после первых признаков приближающейся революции и бегства из родового дворца в Санкт-Петербурге. Николь часто замечала его раньше, считая очень привлекательным: у него были карие глаза и нежный улыбающийся рот.

– Мадемуазель, идите сюда, – сказал Кирилл. – Вы несомненно принесете мне удачу, и я выиграю. – Кирилл говорил по-английски – на нем он говорил лучше всего, поскольку его родители настояли на том, чтобы этот маленький великий князь получил светское образование.

На третьем – детском – этаже итальянского дворца, стоявшего на берегу Невы, жили учителя-англичане и няни-англичанки, им было категорически запрещено разговаривать с ребенком на каком-либо другом языке, кроме английского. Результатом этого стала полная изоляция не только от других детей его возраста, но и от любого русского. Когда возникла угроза революции, Кирилл был одиноким и поэтому грустным и апатичным молодым человеком. Он не понимал революции и не проявлял к ней никакого интереса до тех пор, пока не понял, что она могла бы стать для него личным спасением. «Бежать, бежать, бежать», – были слова, которые он слышал чаще всего. С тетей, которая взяла с собой служанку, в чьи одежды и были зашиты бриллианты, они бежали в Швейцарию, куда заранее были отправлены большие суммы денег. Едва оставшись вне стен своего дворца, который для него был тюрьмой, Кирилл почувствовал себя свободным. Он мог приходить и уходить тогда, когда хотел; с помощью своего английского он мог разговаривать почти с любым. Этот грустный и апатичный юноша превратился в жизнерадостного человека. Кирилл бросил кость, и ему выпало нужное очко. Он сгреб к себе кучу фишек.

– Вот видите, вы принесли мне удачу! – воскликнул он, предлагая Николь горсть выигранных фишек.

– Благодарю, – сказала она по-английски. Николь достаточно хорошо говорила на этом языке благодаря общению с английскими и американскими офицерами, которые приезжали сюда в отпуск и заполняли улицы, кафе и танцевальные залы, а также благодаря английским клиентам магазина, в котором она работала. – Но я не смогу этого принять от вас.

– Но от шампанского, надеюсь, вы не откажетесь, – сказал Кирилл. Он заказал бутылку шампанского у одного из официантов, круживших поблизости. Николь наблюдала за тем, как Кирилл играл, потом они выпили свое шампанское и протанцевали до самого утра. За столом Кирилл с удовольствием ел яичницу-болтунью и вдруг спросил Николь:

– Почему вы никогда не разговаривали со мной раньше? Я видел вас почти каждый день в магазине дамских шляп и иногда встречал на пляже. Почему вы не решились заговорить со мной? Из-за вашего любовника?