Русская Прага - Наталья Командорова

Глядя на Алексея, валявшегося у него в ногах и слезно просящего помилования, возможно, Петр вспоминал и свои грехи молодости, в частности, дочь виноторговца Анну Моне, с которой он познакомился в бытность бурных пирушек в доме Франца Лефорта?..

Нельзя исключить и внезапно «проснувшихся» отцовских чувств к своей «кровинушке»-отпрыску, который, независимо от воли человека, все равно является подобием своих родителей. И в этой связи вполне правдоподобным кажется предположение, что поворотным моментом в перемене настроения грозного отца-самодержца могло стать неожиданное путешествие провинившегося наследника-беглеца в Прагу — город, которым восторгался и где бывал сам Петр Великий.

Как бы там ни было, но в тот момент истины Петру I удалось победить свою гордыню, о которой предупреждала его пражская гадалка в далеком 1698 году.

Много безответных вопросов…

Родственная эйфория длилась недолго. Гнев застил глаза Петру I после того, как показания по делу царевича дала Ефросинья Федорова. По недомыслию якобы она рассказала о том, как ненавидел Алексей Петра I и с какой силой он желал смерти и отцу и своему сводному брату Петруше. Какую роль в этих «признаниях» Ефросиньи сыграл граф Толстой, — умевший добиваться пытками любого признания, — история умалчивает…

Позабылась пражская гадалка — и гордыня Петра I воспряла вновь. Последовали многочисленные казни и убийства участников так называемого «заговора». Умер от пыток и Алексей Петрович. А граф Толстой, очевидно, за особые заслуги в раскрытии «заговора» и поимке беглецов был назначен главой Тайной канцелярии.

Много безответных вопросов таит в себе операция «Зверь». Хранят молчание и архивы. По мнению известного историка и писателя Александра Анатольевича Трапезникова: «Резидент Веселовский… исчез, унеся с собой тайну "заговора" и многие другие детали этой сложной дипломатической операции. А граф Толстой молчал до конца своей жизни, хотя многое мог бы порассказать…»

Не услышал и не понял Петр I подсказки из Праги — и гордыня все-таки победила. Последовало жестокое наказание судьбы: после мучительной гибели Алексея умер второй сын и последний, по мужской линии, наследник Петра I Петруша — «шишечка». Сбылось все, что предсказала пражская гадалка…

А. В. СУВОРОВ: «В ПРАГЕ МЕНЯ ОЧЕНЬ ЛЮБИЛИ…»

«Петр Алексеич восторгался…»

В конце XVIII века Россия принимала непростое решение о выходе из антифранцузской коалиции. Несмотря на настойчивые требования союзной Австрии о военной помощи в войне с Францией, русский царь выжидал.

Великий полководец Александр Васильевич Суворов (1729–1800) еще в ноябре получил от Павла I секретное послание, в котором говорилось о почти свершившемся разрыве отношений с Австрией, и предписывалось готовить русскую армию к возвращению на родину. Александр Васильевич с удовлетворением воспринял этот приказ, так как его воинам, после Итальянского и Швейцарского походов того же 1799 года, требовалась передышка.

Вспомогательный корпус русской армии под командованием Суворова прибыл в Богемию в декабре 1799 года. Полководец расположил свои войска непосредственно в Чехии, а также в Верхней Австрии, но в бой не ввязывался до особого распоряжения государя Павла I. Пока наверху принимали решение, взвешивая все «за» и «против», пока арена сражений принадлежала русским дипломатам и царедворцам, Суворову приказано было остановиться на отдых — на случай возможного возобновления войны с Францией.

Когда адъютант прибыл с донесением о том, что квартира для Александра Васильевича готова в одном из небольших селений на границе Богемии и Австрии, Суворов вначале удовлетворенно кивнул, но потом внезапно переменил решение.

А встретив недоуменный взгляд офицера, пояснил:

— Быть в десяти верстах от венценосной Праги, которой так восторгался батюшка — наш незабвенный Петр Алексеевич, и не вдохнуть ее живительный воздух?.. Непростительно! — и, помолчав, задумчиво добавил: — Да и дело у меня там есть…

Упоминание Суворовым имени Петра I не удивило адъютанта, так как все знали, что отец Александра Васильевича Василий Иванович Суворов, русский генерал-аншеф и сенатор, был крестником Петра I, а самого будущего полководца с детства воспитывали в великой любви и почитании к Петру Алексеевичу.

Любопытство молодого офицера коснулось загадочного суворовского упоминания о некоем «деле» в Праге. Однако любопытство, конечно же, осталось неудовлетворенным, и адъютанту ничего не оставалось, как удалиться…

И опять — провинция…

После того как тяжелобольной Рудольф II не мог уже управлять государством, он вынужден был уступить чешский престол своему брату Матиашу (Матвею, Матиасу). Матиаш перестал считать Прагу своей постоянной резиденцией.

Очевидно, такого же мнения придерживались и последующие монархи, потому что к XVIII веку Прага, как и вся Чехия в целом, окончательно потеряла статус европейского центра империи и превратилась в одну из провинций Австро-Венгрии, которая, в свою очередь, не принадлежала к числу ведущих стран империи.

Местная чешская знать пошла по пути подражания австрийскому королевскому двору. В частности, это выразилось в моде на приглашение итальянских зодчих и художников для строительства и украшения своих поместий и дворцов.

Законодательные инициативы императора Священной Римской империи и правителя Богемии Иосифа (Йозеф) II из династии Габсбургов, с одной стороны, способствовали укреплению королевской власти, с другой — поощряли внедрение в систему управления государством представителей иных национальностей. Немецкий язык был введен в Богемии в качестве официального. Чешским евреям также было указано заменить свои фамилии на немецкие.

В Праге осталось немного старинных чешских родов, сохранивших традиции своих предков. Чешский язык сохранился только в низших слоях населения. Все значимые государственные посты опять занимали чуждые немцы и австрийцы — «иные люди», как сказала бы прародительница чешской столицы Либуше.

Но пражане всегда были сильны терпимостью и надеждой.

Оказавшись на задворках империи, Прага по-прежнему живо откликалась на все события, происходящие не только внутри страны, но и за ее пределами, и гостеприимно распахивала двери своим гостям, которыми, в силу сложившейся исторической ситуации, теперь зачастую оказывались только путешественники, ученые, заезжие актеры и представители других творческих профессий, военные…