Импульс (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Л: «Ок»

У меня будет фото. Радуюсь, как маленький ребенок, и готов ерзать в кровати от нетерпения, но все же пишу ей, чтобы оставаться честным.

Г: «Сегодня не буду…»

Ответ приходит сразу же, и я очень боюсь, что он будет «хрен тебе, а не чулки», но Лика еще более лаконична, и у меня остается надежда.

Л: «Нахал»

Г: «И это тебя заводит»

Л: «Ты все ближе к тому, чтобы остаться без фото…»

Усмехаюсь и не могу удержаться. Полотенце сидит низко на бедрах и почти ничего не скрывает. Лика точно увидит, в каком я состоянии и я испытываю мстительное удовольствие, отсылая ей фотографию своего пресса, на котором еще не высохли капельки воды и узла на полотенце. Прекрасно знаю, что фото на грани приличия, но и прикопаться не к чему. Просто пресс и просто полотенце. Но я уверен, ее воображение дорисует все остальное и если ей будет хоть немного так же плохо, как и мне, я останусь удовлетворен. Хотя это слово тут не подходит, даже вчера я был далек от состояния удовлетворения. Потому что ее оказалось слишком мало.

Г: «Зато ты все ближе к тому, чтобы получить то, фото которое я обещал тебе в начале вечера. Торопись, Лика»

Пишу ей и прикрепляю фото.

Л: «Ты что таким образом хочешь меня напугать?»

Г: «Может, соблазнить?»

Л: «И то и другое обречено на провал. Я не могу печатать и надевать чулки»

Г: «Видео?»

Л: «Лисовецкий, ты реально близок к тому, чтобы остаться только со своими мечтами и фоткой члена, которая до меня не дойдет до утра, потому что я вырублю телефон».

Г: «Это семейное» оправдываюсь я. «Мы хваткие. На генетическом уровне. Но понятливые, поэтому просто жду фото».

Никогда не понимал, что такого в сексе по телефону, а о сексе по вайберу я вообще не думал. И уж совсем не мог предположить, что я когда-то решусь на подобное. Точнее, опущусь до подобного. Особенно если девушка, которую я хочу до каменного стояка, находится всего через стенку от меня.

Лика надела не только эти чертовы чулки, она не поленилась и достала туфли. Бежевые на огромной шпильке, невероятно сексуальные и само фото один чистый секс. Лика лежит на спине, закинув скрещенные ноги на стенку. От этого они кажутся бесконечно длинными. Фото обрывается ровно там, где заканчивается резинка чулок, показав лишь сантиметр кожи сверху, и мне иррационально хочется проскролить вниз, но там ничего нет. Дыхание вырывается шумом из груди, и я понимаю, идея получить фото и свалить спать не сработала.

Г: «Я сейчас наберу твой номер, Лика и возьми, пожалуйста, трубку. Это единственный шанс для тебя».

Л: «Ты обещал не стучать в мою дверь сегодня».

Г: «Я не буду стучать. Черт! Я даже не подойду к ней. Я в двух шагах от балкона».

Не дожидаюсь ее ответа и набираю номер, прекрасно зная, что буду делать, если она не возьмет трубку. И какая-то часть моего сознания буквально молит об этом, потому что тогда я перемахну через балкон к ней в комнату, и никакая сила не выгонит меня оттуда до утра.

Лика

И зачем я послала Глебу Лисовецкому фото в чулках? Кто в этот момент внедрился в мой мозг и зачем это сделал? Я начинаю жалеть, едва нажимаю «отправить» на телефоне. И мое оправдание весьма сомнительное, оно жжет пальцы. Безумного горячая фотка, которая прилетела от него. Рельефный пресс с капельками воды и низко сидящее на бедрах полотенце, которое не скрывает треугольником уходящие вниз косые мышцы пресса.

И вот сейчас мой телефон воспроизводит волнующую мелодию из заставки к «Триггеру», и я некстати вспоминаю пресс главного героя, до боли напоминающий пресс Глеба. Мне нужно взять трубку, но я не хочу этого сделать, потому что нахожусь преступно близко к тому, чтобы сказать: «Приди и трахни меня». Просто если Глеб явится ко мне в комнату лично, я точно не сумею сказать внятное «нет», поэтому выдыхаю и отвечаю на звонок.

— Я не буду с тобой спать, — сразу же начинаю я, чтобы не давать ложных надежд, а в ответ слышу хриплый волнующий смех, от которого пробегают мурашки. Ну нельзя же так сексуально смеяться.

— А я тебе и не предлагаю, — отвечает он и добавляет с усмешкой. — Пока.

— Зачем же тогда звонишь? Не для того ли, чтобы пробраться ко мне в комнату? — уточняю я. Откуда у него мой телефон даже не спрашиваю. Его не составит труда найти, особенно для Глеба.

— Ты ведь в курсе, что в комнату пробраться совсем несложно. Особенно для меня. В голову гораздо сложнее.

— Зачем тебе в мою голову? — испуганно уточняю я, и с ногами забираюсь на кровать. Интересно, что бы сказал Глеб, если узнал, что сейчас на мне микроскопические стринги и чулки. Его сообщения застигли меня врасплох. Чтобы сделать фотку в чулках, пришлось снять домашний милый комбинезон, а под ним не было ничего кроме трусиков.

— Если бы я знал сам, — тянет он и, словно прочив мои мысли, спрашивает. — Что сейчас на тебе?

— Халат ситцевый в подсолнухах, — не задумываясь, вру я, воскресив в своей памяти самый асексуальный предмет гардероба, который я видела в своей жизни.

— Я не представляю тебя в халате, — отзывается Глеб. — Совсем не твой стиль одежды. Думаю, дома ты ходишь в милых шортиках, возможно, в смешных пижамках, но не в ситцевом халате… а значит, ты врешь. Вопрос зачем, Лика? — голос становится ниже и начинает вибрировать. — Ты голая Лика?

— И как бы я успела так быстро снять чулки? — недовольная его проницательностью, отзываюсь я и тут же прикусываю губу, понимая, что сказала лишнего.

— То есть ты голая, но в чулках… Ты хоть понимаешь, что творишь со мной? Черт тебя подери, Лика.

— Да не голая я, на мне еще трусы, — ляпаю я и понимаю, что сделала еще хуже.

— Стринги?

— Да, — выдыхаю я, не понимая, как вообще все это разболтала Лисовецкому. — Вот зачем тебе эта информация?

— Ты знаешь, сейчас меня разрывает между необходимостью сказать красивую фразу и любовью говорить правду.

— И какова правда? — спрашиваю я, просто потому что наркотик Глеб Лисовецкий хочет от меня именно этот вопрос. Ответ, правда, меня обескураживает.

— Ты займешься со мной сексом по телефону Лика? — с затаенной надеждой интересуется он.

— Что? — удивляюсь я, пытаясь игнорировать соски, которые стали напряженно-болезненными и жар внизу живота. Вот что за сумасшедший мужчина? — Что? Нет! Я никогда…

— Ты поверишь, но и я никогда… — тихо замечает он. — Один телефонный разговор и я отстану от тебя на неделю. Ты сможешь спокойно работать, я не буду мешать и отвлекать. Ты подумаешь…

— О чем я должна думать эту неделю, Глеб? — спрашиваю я.

— О том пригласишь ли ты меня к себе в следующие выходные…

— Тут нечего думать, ты знаешь мой ответ.

— Ну хорошо, но я не намерен сдаваться. Один разговор и на неделю ты свободна от меня. Мы же оба знаем, что будет, когда я положу трубку.

— И что же?

— Я пойду в душ и не для того, чтобы охладиться под ледяной водой, а ты запустишь пальцы в свои трусики…

— Я не…

— Ты хочешь сказать, что, увидев мое фото, не вспомнила вчерашнюю ночь. Не стала мокрая? Ты сейчас мокрая Лика?

— Нет… я не знаю…

— Маленькая врунишка, — смеется он. — Проверь же…

Как завороженная, веду пальцами по шелку трусиков и невольно вздыхаю, чувствуя подтверждение слов Глеба. Легкое касание, а меня пронзает искрой желания. Нужно прекратить это безумие и положить трубку, но я не могу. Этот мужчина меня не отпускает. Он засел в мой мозг, вцепился в него, как пиявка и поработил волю.

Я нарушаю с ним все свои запреты и сейчас, почти не соображая, шепчу в телефон.

— Очень мокрая…

Это ведь не секс. Всего лишь телефонный разговор, который рушит запреты и может спалить в пламени страсти нас обоих.

— Я знаю… — в его голосе больше нет смеха. Только хриплое, волнующее желание, от которого я бесстыдно развожу ноги и, пробегаю пальцами по пульсирующему клитору. Прикрываю глаза и перед внутренним взором отчетливо вижу Глеба, который развязывает узел на полотенце и обхватывает себя рукой. Я хочу его, но ни за что не признаюсь и не приглашу к себе. Это табу, а потом… стыдно сказать, но телефонный разговор, полумрак комнаты и одиночество связывает нас сильнее, чем прошлая откровенная ночь. Мы больше узнаем друг о друге через стоны и хриплое дыхание в трубку, чем через откровенное прикосновение тел.