Там, где нас нет - Михаил Успенский

— Дорогой ценой дался мне конь, — сказал Принц. — Но и жениться, не обретя королевства, я не вправе. Может быть, все же следует поискать славной погибели на прямой дороге?

— А кинем денежку. Только женатая дорога, чур, не в счет!

Так и поступили. Выпало коня потерять.

— Неужто уступим кому своих лошадушек? — сказал Жихарь. — Да заодно и проверим, чей конь резвее!

На Ржавого он, конечно, не надеялся, но все-таки.

Всадники подтянули подпруги, закрепили переметные сумы, вскочили в седла.

Будимир занял свое место на Жихаре и голосом подал сигнал — его опять назначили в судьи. Гнедой и Ржавый рванулись с места. Полетели по сторонам елочки. Гнедой был хорош, но и Ржавый старался — Жихарь свистел, улюлюкал, размахивал кистенем над головой, обещал всех убить, один остаться. Весь он отдался было бешеной гонке, как вдруг почувствовал, что летит в пустоте над дорогой и со страшной силой на эту самую дорогу приземляется носом в пыль.

Будимир еле успел соскочить со шлема и тоже не удержался на лапах, ткнулся клювом.

— Ах ты, волчья сыть! — зарычал богатырь и оглянулся на вероломного коня.

Но никакого коня сзади не было, а неподалеку стоял на карачках Принц, не только Безымянный, но и безлошадный. И Гнедой, и Ржавый вместе с седлами, припасами и частью оружия исчезли. Остались только мечи, кистень и самострел Жихаря.

— Что это было, сэр брат? — спросил Принц, снимая за рога шлем.

Жихарь задумался, но в голове стоял шум, и никаких мыслей нельзя было расслышать.

— Так ведь написано, что коня потерять, — сказал наконец он. — У нас зря не напишут.

— Не хотите ли вы сказать, что кони исчезли из-под нас на полном скаку?

— Да вот исчезли же…

Богатырь встал и огляделся в поисках невидимого вора. Но вокруг был все тот же нечастый ельник, и ни одна верхушка нигде не колыхнулась, ни одна веточка не треснула. Жихарь внимательно потянул носом.

— Чуешь? — спросил он и побагровел от злости.

— Неужели снова Демон? — принюхался и Принц.

— Дегтем воняет! Он всегда сапоги дегтем смазывает!

— Кто смазывает?

— Цыган Мара — первый конокрад на всем белом свете! Как же я про него забыл, не подумал? Вот кто это, оказывается, Мара это, а никакое не волшебство… Есть против него заклятие, сейчас вспомню, хотя что толку теперь…

— Но, сэр Джихар, такое никак не возможно и неслыханно. Увести коня из конюшни или на биваке — это одно дело, но чтобы на полном скаку…

Жихарь сожалеюще поглядел на побратима.

— Ты, братка, со скольки годов на мечах начал учиться?

— Подобно славному Беовульфу — с пяти лет…

— А Мара, — наставительно сказал Жихарь, — уже с трех лет этим делом промышляет. Было время навостриться! Он, я думаю, и у отцов наших коней уводил, и у дедов… Да что там у дедов! Когда человек впервые на лошадь уселся, наверняка цыган Мара тут же ее и угнал!

— Сколько же ему лет? — растерянно спросил Принц.

— Вот и считай! — предложил Жихарь. — Ему, Маре, чего не быть долголетку: никому не служит, в драку не лезет, живет на вольном воздухе… Правда, когда поймают, наверняка тут же и убьют, но поймать еще никому не удавалось. Так что готовься, на первой же ярмарке придется у него выкупать жеребчиков наших за свои же кровные деньги — доказать-то ничего нельзя.

Мало-помалу мысленная муть, поднявшаяся в богатырской голове от удара, стала оседать, оставляя на виду очевидный вывод: идти придется пешком! Эта новость настолько потрясла Жихаря, что он опустился на колени и стал ни за что ни про что молотить кулаками дорогу.

Безымянный Принц совершенно спокойно стоял рядом и запоминал чудовищные проклятия коварному цыгану: пригодится на будущее задирать врагов.

Настрадавшись и оскудев ругательствами, Жихарь тоже успокоился, лишь временами из его широкой груди самоходом прорывалось рычание. А ведь ему-то было куда легче, нежели Принцу в его удивительных доспехах.

— У тебя ноги-то хоть гнутся? — озаботился Жихарь.

Принц присел несколько раз, попрыгал.

— Грохоту много, — поморщился Жихарь. — Вдруг случится подкрадываться тайком?

— Благородный воитель все совершает явно, — возмутился Безымянный Принц.

— Эх, пропаду я с тобой, братка! Ну да пошли.

Будимир легко вспорхнул на его голову, и они тронулись. Было уже далеко за полдень, но жара не спадала. Принц тащил свое рогатое ведро в руке. Жихарь весь груз пристроил за спину. Он тупо переставлял ноги и радовался, что сапоги его сходили под Илион, не трут и не жмут нигде.

Хорошо бы к ночи добраться до жилья. Только вот почему-то не видно, чтобы в этих местах было жилье. На дороге ни конских яблок, ни коровьих лепех, ни кострищ по обочинам. В ельнике раздается стук, но такой он ровный и размеренный, какого нипочем не припишешь лесорубу. Принц шагал ровно и не жаловался. Жихарь собрался было запеть, чтобы укоротить дорогу, но передумал, потому что места были нехорошие.

— Сказки знаешь? — внезапно спросил он Принца. — Новеллы там, устареллы?

— Думаю, сейчас не время для сказок, сэр Джихар, — ответил побратим.

— Самое время! Видишь, снова возле дороги Пропп стоит. Ему вместо жертвы надо сказку рассказать. Это хорошо помогает. Я вот рассказал — и тебя встретил…

— Странно, — сказал Принц, разглядывая потрескавшееся дерево и пробуя пальцем облупившуюся позолоту. — Там, где я рос, в жертву не Проппу, а Фрэзеру приносили, — он покосился на Будимира, — э… некоторых живых существ.

Будимир на шлеме тревожно переступил лапами.

— Птицу резать не дам, — твердо заявил Жихарь. — Птица наша, правильная.

Она иного человека стоит.

— Я вовсе не имел в виду сэра петуха, — заоправдывался Принц. — Может быть, подстрелить этого надоедного дятла?

— И дятла зря не трогают. Говорю тебе — кумир сказки алчет.

Принц явно обрадовался неожиданному привалу.

Сказка его тоже была грустная, с восточным уклоном. Ее герой, славный витязь Бедол-Ага, влюбился, себе на беду, в луноликую царевну Культур-Мультур. И даже дал по такому случаю обет молчания, так что многие считали его глухонемым. Бедол-Ага выполнял самые сумасбродные желания капризной красавицы, даже, случалось, подметал двор. Однажды луноликая потребовала, чтобы витязь очистил ее царство от драконов. Бедол-Ага забрался высоко в горы и, не говоря худого слова, перебил в пещере целый выводок, пожалев только самого маленького дракончика. Дракончик оказался верным и смышленым, бегал за витязем, как собачонка, быстро стал любимцем всего двора.

Но жестокая Культур-Мультур потребовала, чтобы приказ ее был исполнен до конца. Верный витязь повздыхал-повздыхал, накормил последний раз дракончика в трактире, потом пошел на реку, взял лодку, привязал дракончику на шею камень и…

— Лучше бы он ее, сучонку, утопил! — зарыдал Жихарь. Принц не ожидал, что устарелла его возымеет такое действие, и присоединился, чтобы побратиму не плакать в одиночку. Даже у деревянного Проппа, давным-давно высохшего, пробились смоляные слезы!

Утеревшись рукавами, они встали и побрели дальше. Жихарь стал расписывать, как он, Жихарь, поступил бы на месте злосчастного витязя и какое надлежащее положение заняла бы при этом царевна Культур-Мультур.

С некоторыми предполагаемыми действиями Принц не согласился и предложил свои приемы. В жарком, но дружелюбном споре они и не заметили, как на пути снова встал серый валун. Жихарь обошел его и, к своему ужасу, обнаружил читаную уже надпись. Слева и справа к валуну подходили еще две дороги.

— Леший попутал, — уверенно сказал Жихарь. — Мы, оказывается, зря шли — круг сделали. Вот болваны!

— Понапрасну, сэр брат, именуете вы нас болванами. Это совсем другой камень. Вспомните сами: там по бокам был жалкий подрост, а здесь могучие сосны. Там дорога шла под уклон, а здесь поднимается в гору. И наконец, эта надпись выполнена с многочисленными ошибками в отличие от предыдущей.

— Ты приметливый, — похвалил Жихарь. — Все верно. Тут над нами кто-то подшутил. Да это Мара все и устроил, чтобы ловчее было коней воровать! Он точно рассчитал: никто по доброй воле ни помирать, ни жениться не пойдет, рискнет конем. Выбить первую надпись он нанял бродячего грамотея, а эту сам наковырял, как уж там смог… Ну, попадись ты мне, ромалэ! Я тебе чавалэ-то в кровь разобью!

— У иных племен, — сказал Безымянный Принц, — умение красть коней почитается величайшей доблестью, так что сэр Мара по-своему прав, а мы выказали достойную сожаления беспечность.

Они сели, прислонившись к валуну, и стали расписывать друг другу величайшие и достойные восхищения качества украденных коней. Жихарь, к своему удивлению, узнал от себя же, что Ржавый, к примеру, мог перескочить в высоту любое дерево. Петух взлетел на вершину камня и тревожно обозревал окрестности. Потом захлопал крыльями и пронзительно закричал.