Я - богиня любви и содрогания - Кристина Юраш

Так, все! Надоело! Мне в лицо полетела возмущенная курица, которая била крыльями и с негодованием кудахтала. А говорят, куры не летают! Еще как летают! Я ловила ее по комнате, но курица решила, что живой не дастся. В погоне за ней я завалила гору из хлама, которой впору дать поэтично-географическое название. Курица устала раньше меня и присела на обложку книги, нахохлившись. Хитрая богиня покралась к ней, делая коварное: «цып-цып», а потом бросилась на нее, схватила и швырнула обратно в зеркало праздновать свой второй день рождения.

- Так, надоело! - заявила я, стряхивая с себя перья и подходя к зеркалу. В меня полетело какое-то деревянное ожерелье, но моя рука ловко отбросила его в сторону, а оно пополнило гору мусора.

Я положила руку на круг, включила лепестки и божественный свет, с удивлением обнаружив, что теперь можно добавить какое-то божественное подвывание. В зеркале отражался храм, в который набилось пятьдесят женщин, не считая жриц. Все они с замиранием смотрели на свет, который льется над статуей. Так! А теперь добавим музыку и лепестки. Неплохо!

- Ууууу... Ааааа..., - выл кто-то, создавая незабываемую атмосферу места, где волки вынуждены подвывать полушепотом.

- Она снизошла к нам! - закричали жрицы, падая на колени, пока им на голову сыпались лепестки. - Ептить! Капец-капец-капец!

Я торжественно прокашлялась, готовясь к проникновенной речи. А то сейчас как пояснят, как расшифруют...

- Дорогие мои девочки, - ласково произнесла я, глядя на сияющие женские глаза. - Я не принимаю дары курицами, свиньями, гусями, коровами! Зато я принимаю дары едой, одеждой, нижним бельем. Чистым! Еще раз акцентирую! Чистым и неношеным! Яйцам принимаю, но только вареными...

Какая-та красавица с тугими каштановыми косами оживилась, чему-то обрадовалась, а я подозрительно посмотрела на притихшую толпу.

- Куриными, утиными, гусиными, птичьими! Только птичьими! - на всякий случай пояснила я, не понимая причину внезапного восторга. Радость внезапно померкла в глазах красавицы, а она вздохнула и поджала губы. В этот момент я поняла, что, видимо, есть еще дары, за которыми потом с криками прибегают окровавленный спонсор. «Свои, домашние...», - скромно заявляет девица.

- Да, богиня! Мы вас услышали! - закричали верующие, а я вырубила связь, глядя, как девушки бросились из храма с криками: «Богиня просила принести ей трусы!».

- Буду очень благодарна! - кисло улыбнулась я, глядя на ажиотаж. Нет, богиней быть совсем неплохо!

Я только собиралась смывать яичную маску, которая стекала с волос на глаза липкой слизью, толкнула дверь и ... очутилась в спальне с вполне симпатичной кроватью! Странно, как я раньше ее не заметила? А может, ее раньше не было? Ничего себе! Нет, я точно уверена, что этой двери раньше не было.

- Все зависит от количества людей, которые верят в вас! Раньше это был роскошный дворец, а теперь две жалкие комнаты, - пояснило зеркало, пока я пыталась оттереть в ванной «свои, домашние» с волос и кожи. - Теперь вы можете вселять чувство в сердца людей! Стоит вам объединить два сердца и возникнет влюбленность. Что-то сродни увлечению!

В комнате послышался шорох, а я высунулась, пытаясь понять, что там происходит. В меня летела одежда, которой я несказанно обрадовалась. Минус заключался в том, что с размером пока не угадал никто! Огромное платье-шатер, трусы... Я сказала не ношенные, а тут явно их сдирали в порыве страсти! И, возможно даже, зубами! Из вороха одежды я попыталась выбрать что-то поприличней и по размеру!

- Дорогая богиня! - умоляли меня, а я требовала у зеркала список заядлых холостяков района. На зеркальной поверхности высвечивались мужские имена.

- А теперь список всех девушек, которые сейчас находятся в храме! - потребовала я, разглядывая каждого кандидата. Отлично! Пойдет! Не гуляет и не пьет! Кто у нас тут дальше.

Я соединяла пары пальцем, ведя от одного имени к другому. Светящаяся линия объединяла два сердца влюбленностью, которая имеет все шансы, перерасти в большое и светлое чувство.

- Дорогая богиня! - настырно умоляли меня, пока я отмахивалась «сейчас-сейчас!». Они не могут мне не мешать? Так, кто у нас тут? О! Рыбак! Отлично! Дома всегда будет рыба! Пусть он идет к ... Так, кому рыбака? Давайте к молочнице! Молоко и селедка - отличный ужин! Сойдет! Это у нас кто тут? Плотник? Чудесно! Его к цветочнице! Пусть организовывают похоронный бизнес! Семья не пропадет, если что...

- Ну, скажите! - нудили и капризничали девушки. - Не молчите! Мне красивого! А мне умного!

- Девочки, - нервно обратилась я к ним, зная, что они меня не слышат. - Если я сейчас ошибусь, то потом сами будете любовный треугольник расхлебывать. Не сбивайте, а? Будьте же людьми!

- А он красивый? Скажите, дорогая богиня! Он умеет петь? - нудило пятьдесят разнов. - Он любит цветы?

- И петь, и пить... Он все умеет! Так, кто тут просил «петь»? - я попыталась вычислить любительницу народного творчества, поскольку у меня есть отличный вариант - мужик, поющий в туалете! У него, кстати, неплохой тенор! Так, только бы не... Ай! Рука дрогнула, а я увидела любовный треугольник, состоящий из трех мужчин... Ну все, допелся в туалете кто-то! Теперь примета плохая будет ...

- А как убрать? - озадаченно спросила я, понимая, что меня мучает беспощадная совесть. Могильщик, лепщик горшков и туалетный певец - отличный фатально-экскрементальный ансамбль.