Приключения стиральной машинки - Ира Брилёва

— Ага, значит, это Колька Машке мозги крутит? — Не унималась я. Олег по-прежнему смотрел на меня как на годовалого ребенка.

— Ты почему все время к словам цепляешься? Колька — мужик серьезный, основательный. А Машка ему просто нравится. Он мне сам сказал.

— А, так вот как вы, мужики, строите козни у нас за спиной, да? — Я, улыбаясь коварной женской улыбкой, повалила его на диван, и мы, так обнявшись, скатились с дивана прямо на ковер. Растянувшись на ковре, я затихла и прижалась к нему. — Скажи, а ты меня любишь? — сказала я тихо.

— А что, разве не заметно, — так же тихо сказал он, сгреб меня обеими руками и чуть не задушил в своих объятиях. И снова я была абсолютно счастлива.

Вечером мы пошли к Машке. Она наготовила на целую свадьбу, и мы объелись. Когда дело подошло к десерту, Олег спросил:

— Маш, а скажи мне, пожалуйста, где наша домашняя милиция? Я звоню, звоню, а результата «ноль».

— Да он в какую-то командировку усвистел. Сказал, что на Север. А точнее я ничего не знаю. Сказал еще, что когда вернется, то расскажет кое-что интересное.

— А когда он вернется? — не унимался Олег.

— А бог его знает, — ответила Машка. — Никаких сроков он не обозначил. Да мне сейчас и не до этого. У меня материала к сдаче целая куча, а я его еще не обработала. Меня редактор завтра убьет.

— Не убьет, ты ценный работник, — сказал Олег.

— Ага, я знаю, это ты подлизываешься, чтобы я тебе еще кусочек тортика дала, да?

— Маша, как ты могла обо мне такое подумать? — Олег округлил глаза, но в глубине его глаз плясали все чертики, какие только нашлись на Машкиной кухне.

— Ладно, бери, я не жадная. Все равно больше некого кормить. — В голосе Машки проскользнула грусть. Я насторожилась.

— Машка, а ну колись, что за очередная порция вселенской грусти. Не по прекрасному ли принцу вздыхаем?

Машка покраснела.

— А-а, я, кажется, попала в самую точку. Ура, Машка влюбилась! Олег, представляешь, наша царевна-недотрога влюбилась. И я даже догадываюсь, в кого! — Машка сидела красная, как рак. Я поднялась, обняла ее и поцеловала в макушку. — Маш, ты не представляешь, как я рада, что у нас с тобой раскурочили машинки. Я не представляю сейчас, как могла бы сложиться наша жизнь без этого. — Я подвинула ногой свободный табурет, и мы с Машкой покрепче обнялись и так и сидели, а Олег смотрел на нас и улыбался. Он знал о существовании загадочной женской души. Он вообще много чего знал. Поэтому я в него и влюбилась.

Глава 8

Утром солнце высушило росу на траве и снова стало тепло и немного душно.

Артем проснулся и теперь лежал, жмурясь от яркого солнца, лучи которого, пробираясь между густой листвой высоких деревьев, все же умудрялись пощекотать глаза и нос сладко спящего человека. «Совсем как в детстве, — подумал Артем и вдруг вспомнил о своих ночных приключениях. — Интересно, как там моя находка?» — Подумал Артем и вскочил на ноги, легко и непринужденно. Словно только что встал с мягкой удобной постели в родительском доме.

Темнокожий юноша, лежащий около почти потухшего костра, пришел в себя и теперь молча разглядывал окружавших его людей. В глазах его, помимо тревоги, явственно присутствовало любопытство. Караганов сидел около него и помешивал в железной кружке какую-то пахучую микстуру. Рядом с ним расположился этнограф Порфирьич и изумленно разглядывал ночного гостя. Он благополучно продрых всю ночь напролет, и для него, единственного из всего лагеря, появление ночного гостя было необыкновенным открытием.

Артем присел рядом с ними и молча наблюдал за Карагановым. Около костра стоял котелок с травяным настоем.

— Вы, я смотрю, Сергей Викторович, прямо на все руки мастер. И мореход, и ученый, и врач. — Артем с уважением посмотрел на Караганова.

— Да, юноша, это так. И вам того же желаю. Знаете, в далеких путешествиях лишних знаний не бывает. А иногда они могут и жизнь вам уберечь. Медициной я смолоду интересовался. Не так чтобы совсем профессионально, но кое-что в журналах почитывал. И знаете, оказывается, с помощью нехитрых препаратов можно делать весьма полезные вещи. Много места это в вашей походной сумке не займет, а предметы, скажу вам, очень нужные в путешествиях. Вот эта микстура, например. Три порошка, смешанные в определенных пропорциях, и наш больной, я надеюсь, скоро встанет на ноги.

Заметив, что юноша пришел в себя, Караганов приподнял его голову и влил ему в рот снадобье из кружки. Юноша поморщился, но смесь допил до конца. Откинувшись на свернутое у него под головой войлочное одеяло, он едва слышно прошептал: «Спасибо», и через минуту уже опять впал в сонное забытье. Но теперь это был скорее сон выздоравливающего человека, спокойный и ровный, как и положено юноше его возраста. А цвет кожи здесь значения не имеет.

Караганова словно пружиной подбросило.

— Что-о-о? Вы слышали, что он сказал? — Обычно выдержанный и спокойный, ученый теперь был крайне возбужден и даже немного напуган.

— Я же вам сказал, что он по-нашему говорит, а вы не поверили, — тихо, как бы извиняясь за свою настойчивость, произнес Артем. — Я ночью и сам испугался от неожиданности. Да теперь уже привык. Странный факт, конечно, но это и есть настоящий факт.

Услышав необычный разговор, матросы со всей поляны вмиг оказались рядом с Карагановым и теперь смотрели на незнакомца, как на новое чудо света. Первым опомнился боцман:

— Батюшки святы! Пречистая дева, огради нас от всякой беды. — Боцман крестился подряд на все близко стоящие пальмы. — Это же надо, бусурман по-нашему заговорил. Вот это невидаль, так невидаль.

Тем временем Караганов успел прийти в себя, и изумление сменилось в нем любопытством ученого. Заметив, что вокруг больного создается нездоровая суета, он повысил голос и скомандовал:

— А ну, все разошлись отсюда! И побыстрей. Чего вы раскудахтались, как бабы. Подумаешь, невидаль. Везде же разные люди живут. Парень-то не немой какой, а вполне говорящий. Вот окрепнет, и тогда расспросим, что да как. А пока не наседайте. Дайте человеку покой.

Занятней всего было смотреть на этнографа. Обычно спокойный и сдержанный, человек сейчас вел себя совершенно непривычно. Сначала он превратился в соляной столп, а когда оттаял, то стал похож на резвого молодого петушка. Он бегал по поляне и кудахтал счастливым голосом:

— Нет, вы можете себе такое представить? Это же немыслимо! В этих краях, и вдруг славянская речь. И посмотрите на его череп! А черты лица! У него же совершенно европейские черты лица! И это при такой темной коже! Это открытие! Это величайшее открытие нашего времени. Господи, — вдруг взмолился он, — и честь этого открытия ты решил доверить мне. Это счастье. — И на глазах у немолодого ученого показались слезы.

Караганов с интересом выслушал всю его тираду и сказал:

— Порфирьич, ты погоди крылами-то махать. Вдруг тут подвох какой? А ты уже и перья распушил.

Матросы, сидя неподалеку маленькой группкой, тихо посмеивались. Они развели на поляне второй костер — чтобы не беспокоить раненого, и неторопливо готовили на обед немудреную флотскую кашу. Понемногу это происшествие переставало казаться им чем-то сверхъестественным. Они много лет бороздили на своем корвете моря и океаны и насмотрелись разных чудес. Первым на эту тему решил высказаться боцман. Он был среди матросов непререкаемым авторитетом, и поэтому они слушали его как послушные дети строгого родителя.

— Я вот помню, такой случай был. Шли мы как-то северными морями, и вдруг на льдину выскакивает лохматое чудище. И так же вся ученая братия на палубу вывалилась. Все орут, кричат — Содом и Гоморра! Новый вид, говорят, открыли. То ли зверя, то ли человека — это тогда они еще не поняли. Но радовались все, как малые дети. А это чудище по льдине бегало-бегало, а потом вдруг голову-то с себя и сняло. И что вы думаете? Никакое это не чудище было, а местный шаман. У него на голове такая маска лохматая, из чьей-то шерсти сплетенная и бахрома длинная вокруг космами висит. Маска эта здоровенная, как бочонок для засолки капусты. И на туловище он много шкур всяких напялил. Издали и, правда, на зверя похож — не отличить. Оказалось — камлает он так, это по-ихнему. А по-нашему — злых духов отпугивает. Это он нас, значит, за злых духов принял. Ученые тогда сильно расстроились. Помню, водкой долго лечились. — Боцман помешал кашу деревянной ложкой. — Разные случаи бывают, скажу я вам. А здесь тоже непонятно. Но, как говорится, все божьи твари. И господь вразумит, если на то будет его воля.

Караганов возразил боцману:

— Я не могу согласиться с вами, любезнейший. Господь, вероятно, и сотворил народы на земле, — на слове «вероятно» матросы неодобрительно зашушукались, — но маскарад шамана — это совершенно другая история. А здесь безо всякого маскарада человек на другом краю света по-нашему болтает. Разберемся!