Покоренная любовью - Сюзанна Энок

– Я компаньонка вашего дяди, – проговорила Мэдди, проглотив крайне оскорбительное замечание, готовое сорваться у нее с языка.

– Да, вы служите у него четыре года. А чем вы занимались до этого?

Мэдди обескураженно уставилась на него.

– Как, вы помните…

– Вы прекрасно знаете о том, какое впечатление производите, – сухо заметил Куин.

Она сглотнула слюну, и все оскорбления, приготовленные на эту поездку, мгновенно улетучились. Черт бы побрал Уэрфилда с его комплиментами! Мэдди тряхнула головой. Она не знала, как на них реагировать: надо контратаковать – немедленно, прежде чем он поймет, что выиграл очко.

– Почему вы обременяете себя лестью?

– Разве это лесть?

– Это лесть – проявлять интерес ради пустой вежливости.

– А, – кивнул он. – Значит, я просто вежлив?

– Разумеется.

– Понятно.

Маркиз замолчал, и Мэдди подумала, что полностью смутила его своей ослепительной логикой. Нарочито игнорируя своего спутника, девушка сделала вид, будто любуется полевыми цветами, распускающимися вдоль дороги, и наслаждается щебетанием ласточек и пением малиновок, строящих гнезда среди деревьев с набухшими почками.

– Так вы не ответили на мой вопрос…

Мэдди на мгновение закрыла глаза.

– На какой, милорд?

– Чем вы занимались до того, как поступили на службу к моему дяде?

– Я… работала гувернанткой в нескольких домах, – неторопливо сообщила она, размышляя, почему ей так не хочется лгать, ведь она ничем ему не обязана.

– Где?

– Вы собираетесь проверить мои рекомендательные письма, милорд?

Он снова бросил косой взгляд на свою спутницу.

– Нет, разумеется.

Мэдди указала на дорогу к западу, покрытую грязными после дождя колдобинами.

– Туда, милорд, нам осталось около полумили.

Уэрфилд повернул экипаж в указанном направлении.

– Знаете, – тихо начал он, – я восхищен вашими реорганизациями здесь, в Лэнгли. Я приехал только потому, что этого хотел мой отец. Я не собираюсь увольнять вас со службы.

Мэдди слышала обещания обеспечить ей неприкосновенность и раньше.

– Благодарю вас за ваши гарантии, милорд, – холодно сказала девушка, – но я в них не нуждаюсь.

– Почему?

Она повернулась к нему.

– Не вы нанимали меня, милорд.

Он встретился с ней взглядом, затем сжал губы и сосредоточился на дороге.

– Справедливо! Благодарю, что поставили меня на место, мисс Уиллитс.

Мэдди решила закрепить свое преимущество.

– Не за что…

– О Боже! – пробормотал Куин.

– В чем дело?

Когда они обогнули живую изгородь, служившую разделительной полосой, она увидела, чем вызвано восклицание маркиза. Все слуги и домочадцы Фаулеров, столь же многочисленные, как и в Лэнгли, выстроились по стойке смирно вдоль ступеней, ведущих к входным дверям. В горле у Мэдди запершило от смеха, и он вырвался у нее, прежде чем она сумела его удержать.

– Вы смеетесь, мисс Уиллитс?

Она приложила ладонь ко рту и закашлялась.

– Нет, милорд, – сумела выговорить она. – Это было бы неуместно.

Он нахмурился.

– Полностью с вами согласен.

Мэдди с энтузиазмом улыбнулась дворецкому Фаулеров, когда тот подошел, чтобы помочь ей спуститься на землю.

– Благодарю, Мейсон.

– Мисс Мэдди.

Уэрфилд приблизился к ней с ее стороны коляски, и девушка повела его к семейству Фаулеров, стоявших перед вереницей челяди.

– Милорд, позвольте мне представить вам мистера и миссис Фаулер. Мистер и миссис Фаулер – маркиз Уэрфилд.

Высокий Джеймс Фаулер почти сложился вдвое в поклоне, его обычно кислое выражение лица сменилось тревожной улыбкой. Рядом с ним Джейн Фаулер так низко присела в реверансе, что Салли вынуждена была помочь ей подняться.

– Милорд, – благоговейно выдохнули оба супруга.

– Это большая честь для нас видеть вас в Ренден-Холле, – с придыханием продолжила миссис Фаулер. – Полагаю, вы уже встречали наших дорогих дочерей – Лидию и Салли?

– Да, имел честь. – Маркиз сделал шаг вперед, чтобы пожать руку мистеру Фаулеру. – У вас чудесная семья.

– Благодарю вас, милорд. – Мистер Фаулер указал на дом. – Позвольте показать вам наше жилище.

Мэдди, обрадованная тем, что о ней забыли, направилась вслед за Фаулерами и лордом Уэрфилдом, шествовавшими мимо свиты слуг. Они почти достигли входной двери, когда маркиз демонстративно повернулся и приблизился к Мэдди.

– Не могу допустить, чтобы вы потерялись, мисс Уиллитс. – Он крепко ухватил ее под руку и прижал локоть девушки к своему боку.

– Я прекрасно ориентируюсь, – пробормотала она, безуспешно пытаясь освободить руку, и поразилась его железной хватке.

– Именно этого я и боюсь, – тихо ответил он, кивая ошарашенным горничным и лакеям.

– Это путь в столовую, милорд, – торжественно объявила миссис Фаулер, сметая слуг со своего пути и выталкивая дочерей вперед. – Миссис Пламмер сегодня превзошла себя. Вы вдохновили ее.

– Рад был пригодиться, – сказал маркиз.

Мэдди чувствовала себя бабочкой, пришпиленной пытливым исследователем к куску картона.

Они вошли в столовую и обнаружили, что она уставлена свежеиспеченным хлебом, пудингами, ветчиной и жареными цыплятами. Мэдди с изумлением взирала на все это изобилие. Такого количества пищи девушка не видела даже на ежегодном рождественском празднике Фаулеров, который славился по всему южному Сомерсету. Для сельского завтрака, если они не собирались накормить всех фермеров, здесь был явный переизбыток еды.

– Отпустите меня, – прошептала девушка, снова дергая маркиза за теплую руку, держащую ее, когда они проходили мимо столов и буфетов с угощением.

Он взглянул на нее сверху вниз, и неожиданное веселье в его глазах заставило ее прекратить борьбу. Проклятие, он все разрушил. Его не позабавили лесть и низкопоклонство Фаулеров, он принял все как само собой разумеющееся.

– Вам не удастся исчезнуть, такой возможности я вам не предоставлю, – прошептал он в ответ. – Это была ваша идея.

– Они не пригласили бы меня, – сказала она, более смущенная, чем ей хотелось, его вниманием к себе. – Вы – маркиз Уэрфилд, милорд. Все это для вас.

– Предполагается, что меня чествуют?

Мэдди не очень-то любила семейство Фаулеров, но у нее не было причин проявлять жестокость. Наконец она вырвала у Куина свою руку.

– Уверена, вы привыкли к большему, милорд, – ответила она приглушенным голосом, – но это их представление о высшей утонченности.

Он долго и серьезно вглядывался в ее лицо, прежде чем ответить.

– Понимаю.

Мэдди села между Лидией и Салли, пытаясь держаться подальше от маркиза. Он снова вынудил ее быть откровенно грубой, как раз когда она решила более тонко – с помощью лести – добиться победы. Ловя время от времени на себе его взгляд, Мэдди понимала, что ему не понравилось ее последнее замечание, но так ему и надо.