Всего одна ночь - Анатолий Охотин

«Как же там ребята?» — только и успел подумать Качалин. Сильный удар, всплеск, и в кабину хлынула вода…

Антон был настолько слаб, что его пришлось грузить на самодельные носилки. Тащили их двое повстанцев, а третий, самый бойкий, шел впереди, показывая дорогу. Над разбитым в кровь лицом кружились надоедливые насекомые. Сырой воздух густых зарослей, пахнущий гнилью, забивал легкие, кашлять было больно, наверное, в легких еще оставалась вода.

Через пару километров, на которые потратили больше часа, они вышли к лагерю повстанцев. Вдоль берега реки стояли палатки армейского образца, дымились костры. Антон увидел много вооруженных людей, одетых в военную форму, таскавших автоматы АКМ советского производства, однако Качалин не испытал чувства гордости за родные «Калашниковы», больно уж чужаки хмуро косились в его сторону.

Возле штабной палатки, где стояли часовые, носилки опустили на землю в скудную тень почти голого дерева с шершавым стволом. Один из повстанцев побежал докладывать и надолго пропал. Только через полчаса к Качалину вышел сам полковник Сван, жилистый, плотный мужчина лет сорока. Его мундир был густо увешан разными побрякушками. Трудно было поверить, что этот человек в клоунской одежде поднял мятеж и руководит тысячами военных.

Полковник подошел к носилкам и поглядел на раненого пилота. Он вовсе не был тем чудовищем, каким его изображали на карикатурах столичные издания. Немного удлиненное лицо с широким утиным носом, вкрадчиво-внимательные темные глаза под набрякшими от долгого недосыпания веками.

Качалин, беспомощно лежа на земле, ждал решения своей участи. Сейчас его жизнь целиком зависела от прихоти молчаливого полковника. Поглядев снизу на Свана, Качалин пытался определить, что тот думает о нем, в какую сторону качнется маятник судьбы. Лицо полковника оставалось холодно-непроницаемым, ни один мускул не дрогнул. И вдруг Сван заговорил на сносном русском:

— Кто вы? Имя, фамилия? Вы из Москвы?

Антон удивленно вытаращился на военного. Откуда он знает русский? Взгляд полковника был холодный, отстраненный.

— Я командир экипажа сбитого вашими людьми вертолета. Зовут меня Антон Качалин. Скажите, полковник, почему нас сбили? На борту были продукты.

— У нас появились сведения, что вы перевозили также и оружие.

— Это неправда, — возразил Качалин.

— Спорить я не собираюсь! — отрезал Сван.

— Но ваши люди помогут мне добраться до столицы? Или до территории, контролируемой правительством?

— Пока это невозможно.

— В чем же препятствие, полковник?

— Мы отпустим вас, когда вы окажете нам услугу.

— Я ведь не военный, не понимаю, чем могу быть для вас полезен? Кроме того, у меня что-то с ногой и сильно болит лицо. Какой с меня толк?..

— Дело для вас посильное. Недавно мои солдаты захватили геликоптер, такую, знаете, стеклянную, прозрачную игрушку, которая мне очень бы пригодилась для облета постов.

— А где пилот машины?

— К сожалению, его порвали крокодилы. Купаться в наших реках опасно. А парень забыл об осторожности.

— И вы хотите предложить мне место вашего пилота?

— Только инструктора. Вы научите моего парня управлять этой маленькой стрекозой.

— Это не так просто, как на первый взгляд кажется. Вертолет — не лошадь, а некоторые не могут освоить и верховой езды. Да и высота, с которой приходится падать, несоизмерима.

— Во-первых, вы должны запомнить, что у вас нет выбора. И второе — мой помощник очень смышленый, он быстро поймет что к чему.

Антон приподнялся на локте, поморщился от боли в ноге.

— Я не против попробовать, — сказал он. — Позвольте, полковник, полюбопытствовать: откуда вы знаете русский?

Сван впервые ухмыльнулся, он ждал вопроса.

— Я закончил Московский институт стали и сплавов, — сказал он. — В те времена СССР поддерживал демократические режимы в Африке, нас хорошо учили, делали ощутимые финансовые вливания в экономику. Теперь, похоже, на первые роли выходит Америка, Соединенные Штаты, а там никогда не терпели цветных.

— Ладно, полковник, — согласился Качалин, — я научу вашего парня, если он такой способный. Но сперва пошлите ко мне врача, у меня что-то с ногой и стекло застряло в щеке.

— Врач сейчас придет, — пообещал Сван и, потеряв интерес к пленнику, вернулся к своим делам.

Антона отнесли в палатку, где ему теперь предстояло жить, приставили молчаливого часового. Пришел врач, бегло осмотрел пациента, вынул осколки стекла из раны на лице и вправил вывихнутую ногу. За все время он не проронил ни слова и так же молча удалился.

Вечером принесли ужин. В мелкой плошке среди трех фасолин плавали белые корешки и что-то странное, похожее на дождевых червей. От рыболовной насадки Антон отказался, отдав чашку часовому, вылизавшему ее до блеска, а сам закусил тонкой пресной лепешкой из муки грубого помола.

Опасаясь живности, которую могли оставить прежние обитатели палатки, Антон даже не прикоснулся к брошенному ему одеялу. Улегся на земле, постелив под себя куртку. Он лежал на спине, закрыв локтем веки, чувствуя тупую боль в ноге, слыша, как шумно вздыхает, ворочаясь снаружи, приставленный часовой. В гудящей голове роились беспокойные мысли: как все-таки выбраться из вонючего дерьма, в котором он оказался? Удастся ли использовать геликоптер полковника Свана для побега? Качалин повернулся набок, зевнул и не заметил, как его сморил сон.

Разбудили Антона возбужденные голоса. Он не понимал местного говора, зато безошибочно определил своего охранника. Тот с кем-то страстно спорил.

Антон сел, пошевелила ногой. Она еще побаливала, но исправно гнулась в суставе. Антон поднялся, осторожно перенес вес на ступню. Ничего, терпимо. Лагерный эскулап сделал работу на совесть. Тоже, небось, московский институт заканчивал…

Качалин, откинув полог, вышел из палатки и зажмурился от яркого света. Солнце уже поднялось над лесом. В паре шагов от него сутулилась спина часового, а человек, которого не пускал охранник, стоял лицом к Качалину. Это был «брат» команданте, Нкваме. Антон остолбенело уставился на него.

Нкваме, заметив пилота, поприветствовал Качалина кивком, будто они были закадычными приятелями. Его неожиданное дружелюбие было тем более поразительным, что Антон не забыл недавней стычки и не сомневался: этот парень тоже все отлично помнит. Так что же привело его сюда? Почему он болтается среди повстанцев? Нкваме отметил замешательство пленника. Было видно, остался доволен произведенным эффектом.

Вдвоем с часовым они отвели Качалина к полковнику.

— Научишь этого парня летать, — бросил Сван, ткнув Нкваме пальцем в живот. Тот засмеялся, будто боялся щекотки. — Он самый способный.